Со стоном повернув голову в сторону, я увидела в постели рядом с собой какого-то лысого парня. В ужасе уставилась на лоснящуюся голову, сглотнула и судорожно попыталась вспомнить, кто это мог быть. До определённого момента наше гуляние помнилось хорошо и было вполне целомудренным. Ну разожгли дрова на площади, ну прыгали через горящий костёр, ну изобрели огненную скакалку и устроили десяточки для взрослых. Затем, кажется, Наташка что-то замораживала. Или тушила? Нет, тушила Лиля… Что же мы подожгли? Не помню!

Вот примерно с этого места воспоминания становились обрывочными. Кажется, я с кем-то целовалась. Да, точно, с кем-то лысым. И вот теперь он лежит в моей постели, свисая с края сапогами, а я даже не знаю, как его зовут! Позорище!

Так, стоп! Я свободная женщина и могу спать, с кем захочу – хоть с лысым, хоть с волосатым. Сапоги тоже немного отрезвили. Что же он – голый и в сапогах? Надо проверить.

Верхняя часть моего любовника оказалась обнажённой. Мускулистая широкая спина смотрелась очень даже аппетитно, пьяная губа у меня – не дура. А дальше были штаны. Не очень понятно, застёгнутые или нет, но от сердца немного отлегло. Сама я спала одетая в болтающееся на поясе платье. Видимо, ночью мы пытались его стянуть и не смогли. Да, оно в талии сужалось и застёгивалось на маленькие крючочки. Очевидно, они вчера и остались на страже моей целомудренности.

Стараясь не разбудить сверкающего макушкой кавалера, я сползла с постели и прокралась в ванную. Там меня ждали новые улики по делу пьяни: волосы, слипшиеся колтунами и покрытые чем-то сладким; искусанные или скорее даже исцелованные губы; несколько крупных засосов на шее и груди; круги под глазами и болезненный прыщ на лбу. Вот за него было обиднее всего: не нашёл другого момента?

Лиля научила меня сводить их магией, но сейчас концентрироваться получалось откровенно дурно, вернее дурно становилось от концентрации, поэтому я сделала, что смогла, но от прыща до конца не избавилась.

Почистив зубы, я прокашлялась и поняла, что голоса нет. Охрипла. Сразу вспомнилось, как я орала, подбадривая Лимара, весело скачущего через огромный огненный канат, который мы использовали для десяточек и, кажется, украли в порту.

Голову пришлось мыть. Видимо, в пьяном угаре я упала в чан с карамелью, на платье тоже остались липкие сладкие следы.

Я завернулась в полотенце и с любопытством вышла обратно в комнату. Кто же у меня на кровати валяется? Самое обидное, что из лысых я знала только Даллиса, и отчаянно не хотелось выяснить, что моим не состоявшимся (или состоявшимся?) любовником стал хамоватый преподаватель по боевой подготовке. Что же делать?

После того, как оделась, я вздохнула и присела на стул возле окна. Можно попробовать не будить – лысый проснётся и уйдёт. Но тогда я не узнаю, кто он! Обойдя кровать по кругу, я остановилась рядом с его головой и попыталась разглядеть лицо. Неизвестный предпочитал спать им в подушку, поэтому снаружи остались только уши, по которым я никого не узнала.

Погладив героя-любовника по лысому затылку, я услышала глухой стон. Затем последовал короткий всплеск целительской магии. Видимо, он тоже проснулся и лечил себя от похмелья. Значит, целитель?

Лицо, которое поднялось от подушки, оставив на ней следы слюней, было мне до боли знакомо: Лимар. От неожиданности и стыда, я осела прямо на пол, а потом заползла под кровать. Ужас какой! Я чуть не переспала с Лимаром! По пьяни! Он же мой друг! И что теперь?

Щёки адски пылали, лицо горело, вспомнились засосы на шее… Какой стыд!

– Ката, ты чего? – хрипло пробасили сверху.

– Лимар, скажи честно, у нас что-то было? – не менее хрипло пробасила я в ответ.

– Ну что-то было, но того самого не было. Не то чтобы ты не пыталась, просто я подумал, что ты можешь протрезветь и пожалеть. Видимо, не ошибся. Ты как?

– Почему ты лысый? – не стала я отвечать на провокационный вопрос.

– Ну так мне вчера волосы подпалили, я сказал, что давно мечтал о лысине. Вот мы меня и постригли. А потом побрили ножом, который сделал Натар. Он утверждал, что ничего острее не бывает. Мы проверили. Хороший нож…

– А потом что было? – просипела я.

– Потом Лиля сказала, что не может больше смотреть на наши пьяные лица, и они с Натаром ушли, а мы с Наташей и её друзьями продолжили кутить…

– А как получилось, что мы… как мы… когда мы?..

– Так я расстроился, что лысый стал некрасивый, а ты сказала, что я всё равно самый замечательный, и поцеловала. А дальше как-то само собой… Знаешь, тебе вообще пить не стоит, ты не умеешь. Выпила-то всего три стакана, а развезло тебя так, что обратно пришлось нести.

– То есть получается, что это я… к тебе приставала? – грустно спросила я.

– Да ладно тебе, я не в обиде, – хохотнул он. – Мне всё понравилось. Вылезай из-под кровати, пол холодный, ещё простудишься…

– Не хочу… мне стыдно… – прохрипела я.