– Нет, что вы, Даниил, – смутился Павел Львович, – я бы никогда…

– Ну тогда в чём дело? – бесцеремонно перебил его бывший майор. Его всегда бесили все эти истории про открытия и изобретения отечественных учёных и инженеров, плодами которых, как правило, быстренько начинали пользоваться оборотистые зарубежные дельцы. Так что вот это мямлянье Шиллинга его завело.

– Павел, вы изобрели работоспособный и приемлемый по цене электрический телеграф. Именно вы лучше всего разбираетесь в том, как именно он работает. То есть именно вы сможете быстрее и легче устранить выявленные в процессе его эксплуатации недостатки и недоработки, что приведёт к куда более быстрому появлению намного более совершенного прибора. А мастерская позволит вам сделать это ещё быстрее и лучше. Что вас смущает в этих рассуждениях?

– Но-о-о… вы же говорите – строить линию. Здесь. На Урале. И мастерская тоже будет здесь…

– Ну да. А что вас смущает?

– Ну-у-у… я хотел вернуться в Петербург. Сделать доклад. Опубликовать статью… возможно, даже в Германии и Англии.

– …лять! – ёмко выразился бывший майор. – Павел, вам деньги лишние?

– Нет, но…

– Тогда надо делать, как я говорю. Доклад – подождёт. Сначала наладка производства, создание системы, опробование её. Внесение изменений в конструкцию… И только когда всё это будет отработано, вы выедете в Петербург… для чего?

– Сделать доклад?

– Нет – строить завод по производству телеграфных аппаратов. И открывать школу по подготовке телеграфистов. Здесь, на Урале, пока, и ещё довольно надолго, хватит и мастерской. А вот там перед нами откроется поле непаханое. Причём не только в России, но и во многих других странах. Даже в самых развитых типа Англии и Франции. Представляете размах? Во-от, для этого нам и нужен завод… И только когда всё это будет на финишной прямой – только тогда вы будете делать доклад и публиковать статьи. Не раньше!

– Но научный приоритет…

– Пошёл он в задницу! – рявкнул Данька. – Вам что важнее – некая эфемерная слава или возможность проводить новые эксперименты ни у кого не выпрашивая денег? Да плюс к этому дать стране продукт, за который будут платить деньги ей, а не как сейчас – когда она сама платит дикие деньги другим странам, покупая у них продукты научного труда? Вам не будет стыдно, если окажется, что нашей стране придётся покупать ваше изобретение у иностранцев только потому, что они окажутся более разворотливыми заводчиками? А? К тому же если здесь будет построена первая в мире линия электрического телеграфа – наш научный приоритет никто не сможет оспорить! А вот если мы ограничимся только докладом и парочкой статей в журнальчиках – тут же набежит толпа всяких разных и начнёт доказывать, что они вот тоже делали доклад про электрический телеграф на заседании какого-нибудь спиритического кружка, да ещё и на две недели раньше вас, а вы, негодяй такой, с помощью силы спиритизма его украли и выдали за свой. Вы можете быть уверены, что этого не будет?

Шиллинг насупился:

– Этика в научных кругах…

– Точно уверены?!

Павел замолчал, потом пожевал губами, затем нехотя произнёс:

– Полностью быть уверенным, конечно, нельзя, но я думаю…

– А если мы построим действующую линию?

Шиллинг вздохнул:

– Да, тут наши позиции действительно будут куда более прочными… Хорошо – я согласен.

– Вот и отлично! – обрадовался Данька.

– Только… не могли бы вы сказать, кто были те люди, которых вы упоминали?

– В смысле? – не понял бывший майор.

– Ну, вы упомянули фамилии Попов и Маркони. Кто это?

– А-а-а-а… – Даниил смутился. – Не обращайте внимания – это-о-о… одни мои знакомые… и я упомянул так, к слову… Значит, вы завтра же начинаете отбор людей для мастерской и на телеграфистов.

– Но я хотел… – вскинулся было Шиллинг, но затем вздохнул и кивнул. – Понял. Начну. Но-о… я бы попросил вас полностью не отстраняться от совместной работы. Я понимаю, что после того, как окончательно сойдёт снег, вы снова с головой погрузитесь в строительство дороги, но всё же… ваши советы чрезвычайно ценны, и, несмотря на вашу невероятную скромность, я утверждаю, что без вас мы бы никогда не достигли подобных успехов!

– Это я вам обещаю, – согласно кивнул Данька…

Снег в этом году сошёл довольно рано, так что к работам приступили уже в первой половине мая. Причём за зиму Даньке с помощниками удалось на базе одного из привезённых прошлогодним караваном Демидова паровозов сляпать ещё одну «кракозяблю». Так что «паровые лопаты» теперь запустили в работу на обоих направлениях. Вследствие чего он не сомневался, что ветки до Екатеринбурга и до деревеньки Тёплой, расположенной у одноимённой горы в семидесяти верстах от Кушвы, на том самом месте, где была расположена хорошо ему известная станция Тёплая гора, они к осени сделают. Но это было ещё не всё.

Волжско-Камская пароходная компания, получившая в прошлом году несколько пароходов, два из которых, как и было договорено, начали работу в мае прошлого года, в этом году ждало большое пополнение – в её состав должны были быть включены ещё четыре парохода… вот только сначала они должны были доставить караванами баржей до Перми полный состав как Его Императорского Величества лейб-гвардии Сапёрного, так и свежесформированного Его Императорского Величества лейб-гвардии Железнодорожного батальона. Николай под предлогом того, что хоть Железнодорожный батальон и сформирован – опыта в деятельности, для которой он был сформирован, пока никакого не имеет, выбил у брата разрешение отправить эти два батальона на Урал. Там ведь как раз строится железная дорога! И где ещё этот опыт приобретать, как не на её строительстве? Что же касается Сапёрного – так ему тоже было бы очень полезно научиться чему-то новому. Особенно такому, как железнодорожное строительство…