– Не лучше ли тебе убить Раму и завладеть Ситой?
– говорит он ему.

Пылая яростью, в сопровождении ракшасов выезжает Равана на поле боя. И снова в воздухе тысячи стрел. С обеих сторон гибнут лучшие воины. Но сам Равана неодолим. Он берет свое лучшее копье и направляет его в грудь Лакшманы. Сын Сумитры падает бездыханным. У Раваны кончается запас оружия, и он вместе со своими воинами уносится в город.

Горе Рамы невообразимо. Он падает на окровавленную грудь брата и пытается влить в него свое дыхание.

И тут выступает вперед Джамбаван, царь медведей, и переваливаясь с лапы на лапу, произносит:

– Мой род, как и двуногие, страдает от ран и болезней. Мы бываем повсюду и знаем травы как никто. Есть в Хималаях гора Махадая, а на ней растет трава, возвращающая дыхание жизни.

– Рама!
– воскликнул Хануман.
– Разреши, я слетаю туда.

– Лети, мой друг!
– говорит Рама.
– Лети скорей на ту гору!

В его голосе слышится надежда.

И вот уже Хануман в Хималаях. Узнав от местных обезьян, где гора Махадая, он переносится на нее. Но как найти траву, возвращающую дыхание? Джамбаван дал её описание, но такой нигде не видно. Может быть, трава прячется при его появлении? Тогда он унесет гору вместе со всем, что на ней есть.

– О, Махадая!
– обращается Хануман к горе.
– Тебе предстоит приятное путешествие. Ты увидишь прекрасный остров в океане. Когда же ты насладишься его красотами, я верну тебя на место.

И гора не воспротивилась. Как все существа женской породы, она была любопытна. Хануман вырвал всю гору и перенес на Ланку, где её с нетерпением ждало обезьянье воинство. Джамбаван отыскал нужную траву и поднес её к лицу бездыханного Лакшманы. Запах целебной травы вернул Лакшману к жизни. Гора же осталась на Ланке. Хануману было не до нее.

Колесница Индры

Боги, собравшись в небесном дворце Индры, не отрываясь, наблюдали за сражениями на Ланке. Горели их глаза, пылали их возбужденные лица, словно бы от тройной порции сомы. Порой они издавали ликующий крик, который можно было услышать во всех трех мирах, порой же - горестно вздыхали, и тогда их прекрасные лица мрачнели, как небосвод после удаления колесницы Сурьи. В тот миг, когда после гибели Индраджита на поле боя вновь показалась колесница Раваны, Агни завопил:

– Неужто ты, Индра, ослеп! Разве ты не видишь, что Равана на колеснице, а Рама - пеший?! Поединок неравен!

И тогда кликнул всепобеждающий владыка Востока своего верного возничего:

– Матали! Нагрузи мою колесницу оружием и отвези её на землю потомку Рагху.

– Слушаю и повинуюсь, - сказал Матали, складывая ладони.

Кони при виде своего повелителя нетерпеливо забили копытами. Из их расширившихся ноздрей вырвалось пламя. Матали оглядел колесницу, на какую не мог подняться, кроме Индры, ни один из богов, подтянул постромки и одним махом занял свое место. Щелкнул бич, и понеслась колесница, сверкая изумрудами и алмазами, рассеивая мрак, наполняя все три мира звоном укрепленных на дышлах колоколов. Гордо развевался стяг охранителя мира: темносиний лотос на золотом бамбуке.

Сражающиеся под стенами Ланки, отдыхая во время боя, вдруг услышали усиливающийся мелодичный звук. Вскинув головы, они долго вглядывались в небо и не могли понять, откуда он исходит, пока не связали его с каким-то увеличивающимся в размерах предметом, напоминающим птицу. И вот уже всем стало видно, что это не птица, а колесница, запряженная конями. Она плавно опустилась недалеко от перенесенной с Хималаев горы. Матали соскочил на землю и обратился к подошедшему Раме с почтительными словами:

– Я направлен к тебе благосклонной волей громоносного Индры. Соблаговоли подняться на его колесницу, доблестный Рама. В кузове ты найдешь оружие Индры, громовые палицы, заревые всполохи, исполинский непробиваемый панцирь и лук. Я, Матали, рад быть твоим колесничим.

Обошел Рама колесницу слева направо, пощупал толщину борта, толкнул ногой одно колесо, чтобы проверить, прочно ли оно держится на оси, подтянул подпругу. Затем, наклонившись, он отвязал прикрепленный к скрепам панцирь, поднял лук и молниеносным прыжком занял место на превосходной колеснице рядом с Матали, уже державшим вожжами упряжку.

Гибель Раваны

И вот на поле под стенами Ланки в дыму и грохоте развернулся бой колесниц. Равана могучей рукой бросил дротик, но острие его расплющилось о панцирь Индры, скованный из небесного металла. Тогда Равана выпустил тучу приятных глазу золотых стрел, превращавшихся на лету в ядовитых змей. Рама же применил оружие, дарованное ему Гарудой. Его стрелы в полете превращались в орлов и пожирали змей. Тогда Равана выпустил другие стрелы. Одна из них ранила колесничего Индры. Другой стрелой Равана сбил стяг Индры, развевавшийся на золотом древке. Две стрелы Раваны застряли в крупе небесных коней. Стрелы Раваны не давали Раме приладить к бою лук, и неистовый гнев охватил великого воителя. Его пылающее яростью лицо заставило содрогнуться Равану, но все же владыка ракшасов пересилил страх и взял в руку оружие беспредельной мощи, низвергавшее огонь, схожее блеском и твердостью с алмазом.