Подростковый возраст — отвратителен. Ты думаешь, что знаешь все, но это всего лишь иллюзия. Жестокое, циничное время. И тебе необходимо методом проб и ошибок научиться выживать в этом мире. Помочь могут только родители. Главное, чтобы они открыли глаза и разглядели проблемы своего ребенка.
Роман «Шестнадцать» — послание всем мамам и папам о том, что их дети остро нуждаются в любви.
Анна Чиж-Литаш
Шестнадцать
Господи, яви святость Твою детям моим!
Ради имени Твоего святого помилуй их. Возьми их из мира сего жестокого и приведи в царство Твое. Окропи их водою чистою и очисти от всех скверн и идолов.
Дай им новое сердце и дух новый дай им!
Возьми из плоти их сердце каменное и дай им сердце плотяное. Вложи внутрь их дух Свой и сделай, чтобы ходили они в заповедях Твоих и соблюдали, и выполняли уставы Твои. И освободи их от всех нечистот их, и не дай им терпеть голода. Напомни им о злых путях их и недобрых делах их и дай им почувствовать отвращение за беззакония и мерзости, творимые ими. А Ты, Господи, по великой милости Твоей очисти их от всех беззаконий их ради имени Твоего. Чтобы стали они, как Эдемский сад, и увидели, что Ты Господь созидаешь разрушенное, засаждаешь опустелое. Ибо Ты Господь, сказал и сделал.
Во Имя Отца и Сына, и Святого духа. Аминь.
Посвящается всем, кому исполнилось шестнадцать.
Хочу сказать лишь одно: «Когда, вам невыносимо горько,
вспомните, что впереди ВСЯ жизнь.
И она удивительная, непредсказуемая, наполненная
чудесами и любовью. Живите, несмотря, ни на что».
P.S. В шестнадцать я ненавидела себя.
Сейчас мне 33 — и я обожаю. свою жизнь.
Глава 1
Алена стояла посреди комнаты и суетливо перебирала вещи. Она уже трижды переодевалась, но, каждый раз подходя к зеркалу, оставалась недовольной. Открыв одну из коробок, которыми была заставлена вся комната, достала джинсовую юбку, сбоку вышитую цветами, и белую блузку с черными блестящими пуговицами.
— Наконец я нашла тебя, — она снова сбросила с себя одежду, наспех натягивая юбку.
Через минуту Алена стояла у зеркала и разглядывала свой новый образ. Легкая улыбка играла на ее губах: она была довольна отражением.
— Мама! — громко крикнула она. — Мама!
В коридоре послышались шаги.
— Что случилось?
— Мам, где мои белые гольфы?
— И из-за этого ты так кричала? Я уже подумала, что тебя придавило шкафом! — она громко выдохнула. — Гольфы висят на батарее в ванной.
— Они хоть сухие? — в глазах Алены читался ужас.
— Должны были высохнуть. Ты, кстати, не опаздываешь? — она посмотрела на часы, стоящие на полу. — Когда уже этот ремонт закончится.
— Мама, давай сначала отправим меня в школу, а вечером поговорим о ремонте, — Алена скрылась в коридоре. Через несколько секунд она вернулась с гольфами, которые пыталась натянуть прямо на ходу. — Ну, как я выгляжу?
Екатерина Владимировна оценивающе посмотрела на дочь.
— Ты очень красивая, но, может, гольфы не нужно?
— Ты не понимаешь! Тогда образ не будет законченным, — Алена обтянула юбку-карандаш.
— Одни кости! — вскинула руки Екатерина Владимировна. — Ты посмотри на свои колени! Как будто я тебя не кормлю.
— Ты кормишь, — улыбнулась Алена, — я сама не ем.
Она подошла к маме и взяла ее за руки.
— Мама, ты точно не можешь пойти со мной? Я так волнуюсь, что у меня даже болит живот.
— Солнышко, я очень хочу, но не могу, — она провела рукой по светло-русым волосам дочери. — Папа сказал, что сегодня приедет дедушка, и я должна его встретить, так как у него не получается из-за службы.
— Хотя, это смешно, — ухмыльнулась Алена. — Ты приведешь в школу десятиклассницу! Да меня засмеют.
— Вот видишь, тем более мое присутствие будет неуместно.
Алена снова подошла к зеркалу, рассматривая свое отражение. Длинные русые волосы были аккуратно уложены на пробор, предварительно отглажены «утюжком». Блузка немного болталась на худых плечах, а голые острые коленки выглядывали из-под юбки. Алена принесла из коридора бежевые мокасины под цвет юбки и обула прямо в комнате.
— Мама, подошвы вымыты, — опережая слова возмущения, сказала она. — Как можно было родить меня с такой длинной ногой! — она скривила губы, рассматривая туфли. Как-будто я на лыжах!
— Не преувеличивай! — Екатерина Владимировна пыталась скрыть улыбку. — Для твоего роста нормальный размер. Или ты хотела быть высокой и при этом с ногой тридцать шестого размера? По-моему, было бы еще хуже.
Алена недоверчиво посмотрела на нее, но промолчала. Повесив на плечо новую сумку, на днях купленную на рынке, она обняла маму и вышла из квартиры.