Иллюстрация на переплете Яны Слепцовой

Дизайн переплета Яны Половцевой

За семь лет до событий в Нордвуде…

Город казался ей котлом. Кипящим ведьмовским котлом, что до краев наполнен бурлением звуков, запахов и живых существ. Они варились в нем круглые сутки, лишь изредка прерываясь на отдых. Кипение жизни достигало пика в праздники. В такие дни казалось, будто оно вот-вот выплеснется через край за городские стены.

Впрочем, у Гвинейн не осталось времени любоваться местными красотами.

Девушка прищурилась, заслоняя рукой глаза от слепящего солнца. Глянула на громадные золоченые часы, что красовались на высокой ратуше в порту.

Ну так и есть. Она опаздывает.

Гвин торопливо закинула в рот кусочек сладкой булки с орешками, а остатки раскрошила на мостовую, на радость толстым белым голубям, что сновали вокруг в ожидании подачки. Говорливые пташки засуетились, принялись расталкивать друг дружку в надежде урвать порцию побольше. Смешные и пухлые, отъевшиеся на щедрых угощениях добросердечных горожан, они напоминали комочки ожившего хлопка. Весьма жадного до сладких булок хлопка.

Гвинейн вытерла ладони о штанины. Лениво потянулась. И легко спрыгнула со стены, распугав птиц.

Голуби взмыли вверх под разнесшийся бой часов.

Полдень. Придется бежать.

Девушка закатала повыше светло-серые брюки, чтобы хоть как-то облегчить нестерпимую жару, тем самым открыв загорелые лодыжки и тонкие голени почти до самых колен. Она стряхнула крошки с рукавов легкой блузы и с тонкого коричневого корсажа, подтянула ремешки на туфлях и… припустила бегом, вновь вспугнув голубей, которые недальновидно решили вернуться в поисках остатков угощения.

Чтобы срезать путь в лабиринте извилистых улочек, Гвинейн перемахнула через невысокую ажурную изгородь, что отделяла один из участков порта от базарной площади. И все бы ничего, если бы с обратной стороны не расположился торговец чугунными сковородками. В тот момент он решил наклониться и завязать шнурки, поэтому-то Гвин его и не увидела. Она толкнула тучного мужчину, совсем немного, но достаточно, чтобы тот оступился и рухнул на собственный прилавок. Оглушительный грохот его товара заглушил даже бой часов на башне.

– Гарана! – закричал мужчина, потрясая сковородкой вслед убегающей девушке.

– Прости, Майд! С меня пиво! – крикнула та в ответ, лавируя меж людьми.

Гвин успешно миновала площадь и добралась до одного из широких каменных мостов, но впереди, как назло, образовался настоящий затор. На этот раз не по ее вине – там, прямо в центре моста, столкнулись молочник и дегтярь. Обе бочки опрокинулись, и теперь под ногами бранящихся людей и копытами ржущих лошадей растекалось вязкое черно-белое месиво. К месту происшествия спешили стражники и зеваки. Проталкиваться сквозь толпу времени не было.

Гвинейн легко запрыгнула на широкие перила и, ловко балансируя, промчалась мимо чужой трагедии.

– Гарана! – сердито крикнул высокий стражник с густыми каштановыми усами, стоило ему завидеть, как она проносится мимо.

– Клянусь, капитан, это не я! – со смехом отозвалась Гвин.

Она спрыгнула с перил и скрылась в толпе, углубилась в бескрайнее море оранжевых черепичных крыш и белого камня.

Идарис – жемчужина Империи, богатейший город-государство на континенте, находящийся под протекцией самого Императора. «В Идарисе все лучшее», – с восторгом твердили заезжие купцы, и местные охотно им вторили, независимо от района, в котором жили.

Здесь действительно раскинулся самый большой порт, занимающий львиную долю залива. Сюда в любое время суток заходили суда, от груженных товарами каравелл до маневренных шхун.

В Идарис стекались представители всех рас и профессий. Здесь находилась работа для каждого. Но, безусловно, более всех прочих мастеров тут ценили адептов магии, выходцев из знаменитой Академии Чародейства, которая расположилась, пожалуй, в самом престижном районе. Разумеется, после императорской части города за высокими, неприступными стенами.

Уважением адепты пользовались неспроста, им даже прощали высокомерие и дурной характер. Мало кому удавалось постичь искусство плетения сложных чар. И уж совсем немногим хватало терпения дослужиться до действительно высокого сана внутри Академии.

Пять ступеней обучения: чудотворец, заклинатель, чародей, маг, архимаг. Обучение на каждой из них занимало десять лет. Далее надлежало сдать экзамены. Младшие адепты обучались в группах. Старшие искали для себя наставников в интересующих дисциплинах. Обычно по достижении сана чародея адепт уже определялся с направлением деятельности, которой он желал посвятить жизнь. Немудрено – уж за тридцать-то лет можно выбрать, мастером в какой области желаешь сделаться. Но, увы, адепт не мог посвящать учебе все свое время. Свой хлеб полагалось отрабатывать.