– Знаю, Томас, знаю. Звонила она мне на той неделе. Скоро у нас будет маленький бундеспупс Манфред. – Офицер Абвера устроился удобнее на стыке кабины и кузова бронетранспортера с открытым верхом, утер пот с висков и выудил из сумки друга бутылочку темного пива.

– Почему именно Манфред?

– Так хотела тетушка Марта. А ее последнее желание – закон. Ты же знаешь свою сестру, мою супругу! Она дышать боялась на родную тетю – так любила ее и уважала.

– Я знаю. Да уж! Секунду… Отто, – офицер наклонился к солдату-водителю, – едем дальше. Держи пока курс вдоль реки на Даркемен, там уйдем на Гумбиннен, в штаб. Трогай.

– Слушаюсь.

Гейнц повернулся назад, вытянулся на цыпочках, махнул. Солдаты, восседающие на мотоциклетах, заерзали, зашевелились. Один из мотоциклов с коляской и пулеметчиком заурчал двигателем, рванул с места, обогнул бронетранспортер и встал в авангард, другие пять единиц медленно поползли вслед ревущей бронемашине с командиром и его дорогим гостем. Кавалькада транспортных средств со взводом эсэсовцев запылила по проселочной дороге по высокому берегу реки.

– Ну что, братцы, что делать будем? Со всех сторон мобильные посты фрицев, впереди поле с парой крестьян. – Неупокоев отнял от глаз бинокль, внимательно стал осматривать бойцов, залегших вдоль опушки, в кустарнике. – Вроде бы и пробежаться можно вприсядку вон до той лесополосы, глядишь, местные не заметят. Но среди нас раненые, в том числе я не бегун. Матвеич, что скажешь?

– До ночи высидеть никак, командир? – старший из всех здесь, наиболее опытный рядовой Богданов, прошедший Карелию и Халхин-Гол во фронтовой разведке, перестал жевать травинку, выплюнул ее. – Тьфу, тут даже трава немецкая… чужая и невкусная.

– Дык ночью-то и ежу понятно, что выберемся, просочимся! – Лейтенант почесал ухо, перевернулся на бок, посмотрел на других бойцов. – Дельное предложение от бывалого диверсанта, ничего не скажешь! Еще есть советчики?

– Командир, ну так сам видишь, пока некуда податься, окромя как устроить лежку здесь, – пробурчал обиженный Матвеич, нахмуривший лоб, – поди, пронесет мимо. Патрулям сюда нечего соваться. Собак по следу не слышно. Костерок жечь не будем, сухпайком перебьемся да вечерком двинем вперед.

– Кто еще так думает?

– Матвеич верно рисует, – отозвался Васюков. Двое рядовых согласно покивали. Остальные молчали, одна лишь радистка вдруг прошептала:

– А как вдруг эти крестьяне сунутся в «зеленку»? По нужде или ягодам? Вон сколько земляники по опушке растет!

– Вот именно, Лиза! Молодец. Про это мужики не думают совсем, – лейтенант подмигнул девушке, заметил ухмылку Матвеича, – рядовой Богданов, ты будешь снимать тех немцев, что травку косят своим коровкам? Прям резать их как свиней!

– Да за что хоть?

– Вот то-то же! А сунутся если, так что… вежливо попросишь пройти мимо и молчать? Ага, через пять минут телефон в местной деревушке станет красным от натуги, вызывая комендантский патруль или СС.

– Правильно толкует командир. И Лизка верно заметила.

Все взглянули на сержанта Машкова. Тот никак не мог пристроить раненую руку, бинты намокли от крови, бледность лица грозила перекинуться на остальные части тела.

– Ох, блин, консультанты хреновы! Ладно, пока тут заляжем, в кустарнике, только давайте вправо примем, там и лес гуще, и уж не прямо напротив крестьян. Все… поползли пятьдесят метров вправо. Селезень, следы затрешь после нас.

– Есть.

Группа ретировалась в другое место и стала устраиваться там, снайпер веточкой начал ворошить примятую телами траву, тщательно осматривать дерн.

Над головой снова запела иволга, поняв, что опасность миновала. Да и была ли она вообще, эта опасность…

Никто их не тревожил до вечера – мотопатрули проезжали мимо два раза, конный разъезд из местной общины добровольцев однажды прошествовал рядом с опушкой, о чем-то потрещал с собирающимися домой крестьянами, потом все убыли на запад. В небе пару раз пролетал самолет-разведчик, фотографируя местность, маленькими стайками проносились жаворонки.

Выдвинулись, как только стало темнеть. Недалеко на севере надсадно урчал движком автомобиль, застряв в колее у реки. Задача группы Неупокоева была пересечь поле, потом реку и углубиться в заросли ивняка, густо покрывавшего низину. За ночь пройти около тридцати километров и выйти в расположение железнодорожной насыпи Гумбиннен – Кенигсберг. А там уже завтра-послезавтра начать поиск литерного.

Лейтенант ломал голову сам и озадачил всех своих подчиненных поиском решения касательно радиосвязи. Найти «Крысу», чтобы не смочь доложить о ней в Москву или, на худой конец, в белорусский филиал ЦШПД, было бесполезно и при этом опасно. А подобраться самим к путям и взорвать литерный своими силами выглядело безумной затеей. Если группу не накрыли сразу и не догнали по следам, искусно маскируемым беглецами, то это еще не значило рисковать последним шансом и смертниками бросаться под поезд. Неупокоев был готов пойти и на этот шаг, но не бездумно сложить головы отряда скудными запасами тола, оставшимися после неудачного десантирования.