– Слышь, ты, пиздабол джашинитский, ты кого сучкой назвал, недоразумение ебаное? – промолчать в подобной ситуации – значит, потерять лицо. Уверена, остальные тоже не стерпели бы даже “ублюдков”, но мне оскорбление досталось персональное, и успела ответить я первой. Редко когда опускаюсь до этой части лексики. Она даже не из языка улиц, а наособицу.

– Это кто тут вякает, пизда ты тупая… – блондинчика скрутило от боли моментально. Видимо, Пейн оказался более приоритетным божеством и Джашин своего жреца от пыточного импульса не уберег.

Радовало только одно. Мой напарник – тихий и спокойный массовый убийца, вырезавший свой клан, а не этот… это…

– Ты будешь учтив в присутствии Бога, – провозгласил Пейн.

– Мой бог – Джашин-сама!

Сектанта снова скрючило от боли, но улыбочка на его лице говорит о том, что он едва ли не кайфует. Еще один мазохист? Пожалуй, нет. Его штырит не от болезненных ощущений, а от осознания того, что не зассал и сохранил верность ублюдочному божку. Ну и болевой порог, походу, серьезно выше у него, чем у нормальных людей.

– Ты будешь учтив, – с нажимом повторил глава Акацуки, глядя тому глаза в глаза.

И блондинчик прогнулся. А ведь это даже нифига не личная встреча, а через проекции беседа.

– Да, я… буду, – в паузе перед изъявлением покорности угадывалась длинная нецензурная тирада. Знаю я, как стану действовать при следующей встрече с этим блондинистым ублюдком. Техника дистанционной передачи боли и плевать на то, что у него отрубленная голова прирастает. Ну или море кислоты от Кацую.

По-хорошему, мне нужно выдать то же самое наказание, я ведь также сквернословила в присутствии его типа-божественной задницы. Но… пытать ирьенина, от которого в перспективе зависит твоя жизнь и вообще будущее – для такого надо быть клиническим идиотом. И потому босс сделал вид, что матерился тут один лишь Хидан. Наверняка затем во время приватной аудиенции получу его “фи”. Или, даже более вероятно, Конан мне головомойку попытается устроить.

– Конан, – даже с некоторым благодушием кивнул Пейн-один своей помощнице. И та продолжила за него. Не божественное дело ведь организационной работой заниматься.

– У Акацуки есть миссии для большинства из вас, – начала женщина. – Партнером Хидана становится Какузу. С Хошигаки-саном будет работать мастер Сасори…

– Охуеть, этот рыбожопый говнюк “сан”, а я просто… – даже мелкие грызуны умеют избегать источников опасности и не лезть туда, где им будет больно. Походу, хомячки и крысы стоят на лестнице эволюционного развития намного выше, чем джашиниты. Иначе почему этот мудила до сих пор не просек, что не надо выражаться в присутствии Пейна? Закономерный итог – еще одна порция боли, необходимой для дрессуры. Надеюсь, Какузу его убьет, как и предыдущих напарников. Интересно, а если бы Хидан начал работать в паре с Сасори, получилась бы из блондина марионетка? И сохранились бы у куклы джашинитские техники?

Конан нарезала большинству задания, такие, обыкновенные. Убить, ограбить, разведать. Даже запоминать то, что меня не касается, не стала. Последним неохваченным оказался Итачи.

– Учиха Итачи, ты назначаешься телохранителем Шини. Шини, ты продолжаешь работать над текущим проектом. На этом всё, – закончила Конан.

– Ебанутой сучке что, нужна охрана в виде пиздюка? – за репликой воспоследовало наказание. Биджу… да какая-нибудь золотая рыбка и то бы уже научилась базар фильтровать, но не гордый жрец Джашина, едва-едва пришедший в сознание. На этот раз Пейн предпочел его и вовсе выкинуть из конференции, наверняка не забыв еще и пыточным импульсом приложить.

– Шини-сан, я прибуду в Амегакуре и смогу заниматься вашей охраной через пять дней. Пожалуйста, воздержитесь от любых опасных ситуаций до момента, когда я приступлю к своим обязанностям, – предварительно поклонившись, сказал мне Итачи. Биджев профи. Даже не спросил о причинах, по которым мне нужна охрана. А она мне нифига не нужна! Но я, походу, уже перешла в разряд ценного имущества, которое стоит оберегать.

– Шини, тебе запрещается покидать деревню до момента окончания лечения, – это Конан мне сказала уже лично, по завершению общего сеанса связи. Невыездная я теперь…

– Шикарно, – сарказм из меня в последнее время так и прёт. – У меня, между прочим, парень есть, знаешь ли. Почти муж. Или даже без почти. Думаешь, если Акацуки разрушит мою личную жизнь, лечение выйдет качественней?

– Мы не можем разрешить тебе привезти в Амегакуре жениха. Извини, – кажется, ей взаправду не наплевать. Это слегонца подкупает, делает меня более терпимой. – Но ты можешь отправить письмо и объяснить, что задерживаешься. Пейн-сама не будет возражать, я уверена. Способ отправки у тебя, насколько я знаю, есть.

Потекла муторная подготовка. Десятки медицинских процедур, почти ежедневных. Это надо же так себя было запустить. Считал, что безнадежен и потому не старался хотя бы частично привести себя в форму? Пожалуй, Конан стоит второй памятник поставить, рука об руку с любимым всеми в Аме богом за то, что не бросила его и отыскала-таки подходящего ирьенина – меня.

Написала-таки письмо домой. Кратенько, о том, что я тут застряла с важной и очень секретной миссией. Никто меня тут не обижает, но возможности регулярно держать связь в ближайшие полгода не будет. Волноваться не надо, всех люблю, целую, пусть мелкие много тренируются и хорошо кушают. В таком духе. И кто сказал, что разлука делает отношения крепче? Я бы этому умнику с ноги в пах прописала.