Я даже зажмурилась, глядя, как доставали «снегурочку» из анабиозной камеры. Жуткое зрелище возвращения к жизни ледяного человека. И ладно бы из альтруизма или в исследовательских целях, ведь представителя неизвестной расы нашли. Какое там, меня превратили в бесправный товар. Поэтому не испытывала мук совести, уничтожая ценные сведения, которые стоили немалых средств и усилий. Нет, собираясь удрать от «благодетелей», я о себе даже памяти не оставлю, чтобы не нашли и не вернули, да чтобы вообще не было доказательств, что я здесь находилась…

Это была самая простая часть плана, ведь все выполнялось с правом доступа Бельдилажа. Мой вирус прописался в этой системе надолго, и стоит всплыть еще хотя бы байту информации обо мне, уже в закрытых директориях, он безжалостно уничтожит и ее.

Вторым этапом я запустила еще один вирус, который превратил меня в невидимку для камер слежения. Сердце чуть не выпрыгнуло, пока он внедрялся в систему, но вроде прошло без сучка и с задоринкой.

Тесея – огромная наблюдаемая вселенная с тысячами обитаемых и нет планет и десятками отличных друг от друга ментально и физиологически, разумных видов и рас. У каждой цивилизации, мира или союза миров свои законы и правила. Так что нужно добраться туда, где меня не смогут достать длинные загребущие руки Маду. Куда не распространяется его власть. Где он песчинка.

Для этого необходимо легитимное удостоверение личности, которое примут на пограничном контроле, чтобы я покинула планету. Его, я уверена, можно раздобыть в кабинете господина Маду. Ведь вскоре объявят аукцион, на котором я должна быть легализованным товаром, причем с подписанным мной лично контрактом должника. В противном случае любая сделка будет считаться работорговлей и незаконной.

Только удостоверение личности – это не физический предмет, для его активации нужна базовая биоматрица, которую с рождения внедряют в верхний слой кожи на той части тела, которую везде и всегда можно использовать для предъявления. Ее не стереть, она отражает все базовые данные своего владельца, даже внешность продемонстрирует при необходимости, например при прохождении пограничного контроля.

И совершенно не удивительно, что в лаборатории Бельдилажа подобную матрицу можно было создать без труда. Стальная лапа медицинского модуля нанесла мне биоматрицу на запястье, и я даже залюбовалась ее мягким сиянием, пока наночастицы проникали под кожу, создавая уникальный геометрический рисунок. Все, первая часть плана выполнена, приступаю ко второй.

В коридоре, как обычно, было безлюдно. За время пребывания на этом уровне я редко кого встречала. Наверное, ученые как кроты предпочитали сидеть в своих норах, зарывшись в исследования. А вот мой четырехлапый механический страж исправно нес службу. Или нет? Увидев его, я замерла в ожидании, сделала шаг, но он не двигался, отчего я мысленно всхлипнула от облегчения: «Вирус невидимости поразил железяку, он меня не видит!» И побежала. Лифтом пользоваться не стала – пустая движущаяся кабина может привлечь внимание. Спустилась по лестнице.

А вот и кабинет господина Маду, где сегодня его быть не должно, но ведь он мог изменить планы? На кончиках моих пальцев его отпечатки и пока система несколько мгновений определяла, кто пришел, меня затошнило от напряжения, так все внутри сжалось от страха. Наконец-то зашипела пневматика и вожделенная дверь отъехала, пропуская меня в святая святых.

Стены знакомых кофейных оттенков, прихотливая мягкая мебель, столик на низких ножках, толстый пушистый ковер, множество интерактивных экранов, по которым бегут цифры, строчки данных, меняются цвета в неведомых мне таблицах и графиках. Секунда-другая – и все мое внимание привлек экран с планкой «Аукцион открыт», с изображением лота. На картинке я стояла спиной к зрителю у панорамного окна с видом на изумрудный океан. Мой нечеткий, скорее утонченный образ, словно в загадочной серой дымке. Золотая ткань мягко облегает стройную фигуру, золотистые волосы блестящими волнами спускаются до талии. Ну да, выглядит заманчиво для желающих женщину подобной расы.

А для остальных любителей большую часть экрана заняли дифирамбы моей уникальности. Похвально, если бы следом не бежали столбцы с предложениями участников двух видов сделок. Первой – о покупке всего контракта от двух миллионов. Второй – для желающих заплатить за срочный контракт с условием рождения ребенка. И к моему вящему ужасу, желающих и там, и там оказалось сотни. Многие участвовали в обоих лотах, хотя ценник был конским, хоть смейся, хоть плачь.

В горле пересохло, ладони вспотели. Окончательно прикончив мучившую меня совесть, я встряхнулась, чтобы избавиться от оцепенения, и ринулась обыскивать кабинет моего проклятого хозяина, а не спасителя. Взламывать личный модуль Маду я не рискнула, будучи уверенной, что он защищен еще надежнее, чем весь этот комплекс. Прошлась по ящикам стола и шкафам, любезно открывавшимся благодаря отпечаткам хозяина.

Вскоре я нашла вожделенный контейнер – не менее пары сотен идентификационных киберкарт с брелоками, где указаны данные владельца: имя, возраст, гражданство и тому подобное. Оставалось только их активировать, чтобы в Тесее появились новые жители. Причем, преимущественно женского пола, зато из разных миров. Однако размышлять на отвлеченные темы, зачем Маду такое количество новых киберкарт, было недосуг. Мой взгляд зацепился за карточку с именем Мараи Мочан, двадцатипятилетней гражданки мира Дварг. О, даже так! Наверное, хозяин все предусмотрел, прикинув, что внешне дварги похожи на землян, только псионики.

Синхронизировав киберкарту со своей базовой матрицей и активировав новую личность, я стала госпожой Мочан с планеты Дварг. Века блужданий по просторам космоса в замороженном виде не в счет, мне все те же двадцать пять лет. И теперь я с официальными, чистыми документами и в законе!

Дальше я застопорилась перед шкафом, где, как и надеялась, хранились безымянные дзанганы. Как и на Земле, в Тесее давно исчезла материальная валюта, повсеместно в ходу цифровые дзаны. Для их хранения и использования создали разные устройства как персональные, так и вот такие безымянные на определенное количество дзанов. Такими легко рассчитываться, если не хочешь светить свое имя в сделке. И совершенно не удивительно, что у контрабандиста и торговца живым товаром целый шкаф этих кошельков разной формы и содержания.