Иобат поручает Беллерофонту и другие смертельно опасные задания, но затем узнает правду о его взаимоотношениях с Антеей и в награду за службу отдает ему в жены другую свою дочь – Филоною. К несчастью, Беллерофонтом овладевает гордыня. Он решает взлететь на Пегасе на священный Олимп. Зевс низвергает его на землю, где герой, слепой и хромой, скитается в нищете до самой смерти.

Сцены битвы с химерой запечатлены на вазах из Коринфа и Аттики. На аттических амфорах львиная и козлиная головы химеры расположены на противоположных частях ее туловища и смотрят в разные стороны. На знаменитой бронзовой фигуре V века, найденной в Италии, химера представлена в виде льва со змеиным хвостом и головой козы на спине.

В средние века изображения химеры часто встречаются на боевых щитах, мозаиках на религиозные мотивы, на иллюстрациях к Библии. Франческо ди Джорд-жио и Рубенс посвятили битве Беллерофонта с химерой свои живописные полотна. Название «Химера» носит картина французского художника XIX века Постава Моро. Она отражает новый смысл слова «химера»: на полотне нет изображения классического чудовища, здесь химера скорее олицетворение ночных кошмаров и порочных желаний. Сам Моро говорил, что его работа посвящена «химерным снам о бедствиях, боли и смерти».

В античной литературе, помимо Гомера и Гесиода, к образу химеры обращались Еврипид, Овидий и Вергилий. В «Энеиде» химера предстает как одно из ужасных чудовищ, которых царь Эней встречает в подземном мире. В литературе нового времени, например в произведении Гюстава Флобера «Искушение святого Антония», химера – «символ фантазии», зеленоглазое существо, которое лает и извергает огонь из ноздрей, не очень удачно ведет беседу со Сфинксом – «символом реальности». Характер беседы символизирует неустранимый разрыв между реальностью и мечтой. В пьесе «Цирк доктора Лао» Чарльза Финнея химера показана как лев с орлиными крыльями и хвостом дракона, а сам герой романа доктор Лао утверждает, что химера не может очищать желудок естественным путем и вынуждена сжигать остатки пищи в своих внутренностях, – отсюда и огонь, вырывающийся из пасти.

В заключение коротко остановимся на «женской» ипостаси химеры. Кроме нее в греческой мифологии женскими существами считались Сфинкс, Медуза, Гидра, Ехидна и некоторые другие. В других культурах также имеются подобные образы. Возможно, эти существа отражают отрицательные черты Великой Богини времен матриархата. Три части химеры могли служить символами времен года: лев – весна, коза – лето, змея – осень и зима.

Одним из главных ритуалов в матриархальных религиях являлось жертвоприношение Священному Царю и Царице – людям, представляющим на земле Великую Богиню. Возможно, из этого ритуала позднее возник миф о химере – пожирательнице человеческой плоти. Во 2-м тысячелетии до н. э. матриархату в Греции бросила вызов патриархальная эллинская религия. В мифологии борьба между ними и победа патриархата отражены в мифах, где герои-мужчины побеждают чудовищ-женщин: Персей – Медузу, Геркулес – Гидру, Беллерофонт – Химеру. Согласно мифам, в это время Зевс становится верховным божеством, подчинившим себе Землю-Геру. Победа над химерой может символизировать и реальный захват эллинами матриархальных святилищ Горной Богини на горе Геликон и в Коринфе.

Наконец, с точки зрения современной психологии, химера олицетворяет «темную», подсознательную сторону человеческого существа, с которым сражается мужское Я. Такие монстры, как химера, не менее важны, чем герои. Если подсознательное убивают или грубо подавляют, даже «герой» может потерять человеческое лицо, и тогда его, как честолюбивого Беллерофонта, ожидает божественная кара. Следует опасаться химеры и даже сражаться с ней, однако не нужно тешить себя мыслью, что ее можно когда-нибудь окончательно победить.

Литература о нем огромна. Случаев – тысячи. С чего начать? Наверное, с «классики»…

Где-то в высокогорных долинах Индии, рядом с высочайшими пиками мира, живет Неведомое или, вернее. Необъяснимое. Свидетельства о нем состоят главным образом из следов. Они ведут к самым вершинам, эти загадочные следы на снегу. И они изменчивы, ибо по размерам и глубине зависят от яркости солнечных лучей и состояния снежного покрова.

Коренные жители этого региона утверждают, что следы оставляют существа пугливые и неприветливые, неведомые белым пришельцам и не имеющие собственного имени в европейских языках. Белые пришельцы предпочитают оставаться при мнении, что следы оставляют белые медведи, которые могут быть пугливыми даже в состоянии голода. Но местное население усиленно это отрицает: не медведи, а снежные люди оставляют такие следы, а они, белые люди, натыкаются лишь на следы, им не дано встретить тех, кто их оставил…

Любого, кто спустится с Гималаев, спрашивают, не слышал ли он что-то о «снежном человеке», не хочет ли он записать свои впечатления или рассказы своих друзей, которым повезло больше. Все такие заметки начинаются более или менее одинаково: «Тайна возникла одновременно с началом первой экспедиции на Эверест в 1921 году». Именно так начиналось сообщение руководителя этого восхождения британского полковника С. К. Говарда-Бери, который в сопровождении пяти других европейских участников и 26 проводников из числа местных жителей попытался взобраться по северному склону Эвереста в сентябре того самого года. Используя в качестве плацдарма ледник, экспедиция устремилась к Лхакца Ла, проходу на высоте 22 тысяч футов. Там на абсолютно сухом снегу они увидели следы зайцев и лисиц. Но их изумлению не было границ, когда взорам их предстали отпечатки, которые могли оставить голые ступни человека…