– Очень жаль, профессор, но этого вряд ли будет достаточно, когда у меня собрана вся имперская рать, – улыбнулась я, выкладывая свои карты.

Совершенно детская наивная улыбка тут же угасла на лице профессора, и он как-то коротко вздохнул.

– Ну, ничего в следующий раз повезёт.

Я лишь досадливо покачала головой. Профессор мне очень нравился, но его азартная натура…от неё мне было каждый раз не по себе.

– Вот уж вряд ли, – пробормотала я, когда за окном экипажа послышалась странная возня.

В дороге мы были уже около месяца и это путешествие у меня уже в печенках сидело. Но, как сказал профессор, мы вот-вот должны были прибыть в Сартонию, столицу Тарволь.

– Что там такое? – завозился на своем сидении профессор и тут же уткнулся носом в окошко экипажа. – Слава богам, – прошептал наставник, – прибыли!

Стоило ему сказать это необыкновенное слово, как я тут же прильнула к окошку. Было очень любопытно увидеть, что же из себя представляет столица империи? Но всё, что мне удалось разглядеть так это кусок серой крепостной стены и огромную очередь из наших и не только повозок. Прохождение ворот не заняло много времени, хотя казус и случился, но уже после. И инициатором скандала стала в кои-то веки не я, а моя мачеха.

Стоило нам тронуться, пройдя досмотр, как мы тут же встряли, а уже спустя несколько минут до меня стал доходить неприлично визгливый крик мачехи.

– То есть как это?! – кричала она, что само по себе было событием из ряда вон, но судя по всему месяц пути и из графини сделал бешеную собаку не хуже меня. – Она моя доченька! Моя кровиночка! – надрывалась графиня, когда мы с Фирсом подошли к экипажу графини и детей, я уж грешным делом подумала, что с Тэо что-то случилось. Но тут Изабелла увидела меня и у неё из глаз брызнули слёзы. – Деточка моя, – запричитала графиня, – как же мне оставить тебя?!

Эта тетка так напугала меня своей истерикой, что я едва не развернулась в обратную сторону своего экипажа. Что ей надо?! Месяц молчала! Какая ещё деточка?!

– У меня ясный приказ, ваше сиятельство, – тем временем весьма скупо выговаривал мужчина, который был представителем императора в нашем обозе и его задачей было сопроводить всю собранную репарацию под стены дворца. – Ваша д-дочь, – особым образом запнулся он, обозначая мой статус, – такая же часть репарации, как и весь обоз. Ни вы не будете сопровождать её во дворце, ни она не поедет с вами, чтобы дожидаться аудиенции у его величества. Поскольку ваша дочь несовершеннолетняя я допустил возможность наличия опекуна по крайне мере в качестве сопровождения до дворца, далее все будет решать противоположная сторона. На этом всё, – взмахнул рукой этот невзрачного вида мужчина, отмахиваясь от графини Изэр так, словно она была надоедливой мухой.

– Что значит всё?! Как вы можете так отмахиваться от матери, которая всего-то и хочет, что сопроводить своё дитя, когда ей предстоит такой путь?! – надрывалась Изабелла Изэр, привлекая к нам не только внимание тех, кто сопровождал обоз, но и толпу народа. При чем судя по выкрикам из толпы привлекала весьма успешно. Как бы нам тут под раздачу не попасть от праведного гнева толпы за несправедливо обиженную мать.

– Прекратите учинять скандал, – резко ответил ответственный за обоз. – Вы ничего не добьётесь! Раз так хотели сопровождать, то стоило стать опекуном девушки! – рыкнул мужчина.

– Так разве это проблема? – взвизгнула графиня. – Элия, быстро принеси документы на господина Фирса, сейчас поправим имя и всё!

Мачеха требовательно посмотрела на меня так, будто всё уже решено. Вот, только я даже мысли не могла допустить, что господин Фирс останется не у дел, потому как мачехе так надо пролезть во дворец. Ну уж нет!

– Вы кто, женщина? – раньше, чем в полной мере уверилась в правильности принятого решения, поинтересовалась я, смотря в глаза графини. – Я вас не знаю, – пожала я плечами, поймав несколько шокированных взглядов нашего сопровождения. Ответственный за обоз так и вовсе рот открыл. – Не задерживайте процессию, гражданочка, устали все и без того, – пробормотала я, цапнула Фирса под ручку и потащила ошалевшего учителя в сторону экипажа. – Во дворец захотела, – шипела я, – гадина! Шиш тебе с маслом, на сегодня все билеты проданы…

Сама не знаю откуда у меня столько силы взялось, но бедного Фирса в карету я тащила волоком. Профессор так растерялся, что превратился в нелепо семенящий мешок на ножках. Он то оборачивался на графиню, порываясь что-то брякнуть, как всегда поди что-то не в меру вежливое и успокаивающее, то открывал рот и смешно тараща глаза замирал посреди дороги, то пытался выдать что-то кроме растерянного «э» в мою сторону.

– Да, угомонитесь вы уже, не до того профессор, – шипела я, таща его, точно на буксире. – Ща эта жаба придёт в себя и нам уже будет не срулить! Валим, валим, говорю, – почти рычала я, провожаемая нечитаемыми взглядами нашего сопровождения.

Что сказать, я уже как пять лет тому назад прозрела относительно своего положения в доме отца и отношения ко мне так называемых родных. На графиню то я толком и не злилась. Ведь если так подумать, это она законная жена, а я вечный укор неразборчивым связям отца. Но это вовсе не значило, что я простила и приняла её отношение. Что-то несгибаемое во мне говорило, что кем бы я ни была, но я живой человек и тоже заслуживаю человеческого отношения. А коли уж ударили меня, то должна быть готова ударить в два раза сильнее. Как бы там ни было, но злопамятной я никогда не была. Но и в данной ситуации я не собиралась служить ступенькой для восхождения наверх этого трио бандуристов…