Наследник древнего рода? Подающий надежду маг? Золотая молодежь, мажор, принц инкогнито? Да черта с два! Понятия не имею, кто мои родители, чего они от меня ожидают и зачем сначала поселили в дебрях у весьма странных деда с бабой, а потом, когда я не оправдал их черт знает каких надежд - отправили в интернат для таких же никому не нужных недорослей. Хотя чего это я? Надежды всегда одни и те же. Все просто повернуты на магии и только и ждут, как бы их сыночка или дочечка прошли инициацию первого порядка...
Annotation
Наследник древнего рода? Подающий надежду маг? Золотая молодежь, мажор, принц инкогнито? Да черта с два! Понятия не имею, кто мои родители, чего они от меня ожидают и зачем сначала поселили в дебрях у весьма странных деда с бабой, а потом, когда я не оправдал их черт знает каких надежд - отправили в интернат для таких же никому не нужных недорослей. Хотя чего это я? Надежды всегда одни и те же. Все просто повернуты на магии и только и ждут, как бы их сыночка или дочечка прошли инициацию первого порядка...
На золотом крыльце
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Глава 11
Глава 12
Глава 13
Глава 14
Глава 15
Глава 16
Глава 17
Глава 18
Глава 19
Глава 20
Глава 21
На золотом крыльце
Глава 1
Две инициации
— Титов, заходи, господин директор тебя ожидает, — наш куратор смотрел в пол.
Пол из себя ничего особенного не представлял: крашеные рыжей краской доски и притом довольно обшарпанные.
— Ударение на второй слог, — сказал я. — ТитОв!
— Поговори тут еще! Давай, Михаил, давай, не ерепенься! — куратор, скорее всего, был неплохим дядькой, но работу он себе выбрал собачью, да и место работы — полный отстой.
Делать было нечего, я отлепился от коридорной стены и шагнул в директорскую приемную. И тяжко вздохнул:
— Я не ерепенюсь! Я не понимаю, в чем смысл.
— Смысл… — вздохнул куратор. — Для тебя имеется вполне конкретный смысл — не помереть здесь, получить диплом и выйти за ворота интерната своими ногами, а не выкатиться в инвалидном кресле!
Я только фыркнул: вот уж чего не будет! Знаю я, зачем меня зовут — из-за драки. Только чего-то я тут Жолнерова с Кулагой не вижу, а начали-то они! А виноват, выходит, я. Несправедливо? Несправедливо. Но всем насрать на справедливость, это я в свои семнадцать осознавал четко.
В директорской приемной было скучно: письменный стол, компьютер, секретарша-эльфийка, вроде бы из галадрим, портрет Государя на стене, стеллаж с папками. Ничего интересного.
— Чего ты там маринуешься? — раздался голос директора из-за открытой внутренней двери. — Проходи сюда, Титов!
— ТитОв! — поправил самую большую шишку в интернате я. — Ударение на второй слог!
Мясистое лицо господина Адодурова, Евдокима Евдокимовича, приобрело угрожающее выражение, и он поднялся из кресла, нависая над столом и свирепо глядя на меня:
— Садись! — ткнул директор пальцем в ряд стульев напротив своего стола.
Я сел и спрятал ноги под стул. А куда мне было их девать? Они у меня — длинные! Не к месту они тут, обстановку портят своим непрезентабельным видом. А обстановка у директора в кабинете, в отличие от приемной, оказалась довольно интересная. Стол палисандрового дерева, глобус Тверди с материками, океанами и всем таким прочим, что полагается глобусу. Большая картина на стене: «Иван IV Грозный венчает своего сына на царство» — репринт с работы Репина, понятно — не подлинник. И книги, много книг в шкафах, за стеклом! Книги я любил, даже очень, и потому принялся разглядывать корешки. «Углук, вождь команчей», «Пятисотлетний капитан», «Одиссея дона Педро Сангре», " Записки о Джозефе Белле"… У него определенно есть литературный вкус!
— Титов! — рявкнул господин директор и хлопнул ладонью по столу. — Хватит уже витать в облаках! Как будешь объяснять свое поведение? Что это вообще такое?
И тут я увидел у него на столе томик «Большой Энциклопедии Государства Российского». Он вроде как спокойно лежал рядом с журналом второй группы и директорским электронным планшетом, и никого не трогал, но, штука была в том, что этим томиком… Ладно, не томиком — томищем, я сорок минут назад выбил зуб Кулаге. Даже на обложке кровища до сих пор виднелась. Ну, а что оставалось делать? Эти четверо мне проходу не давали, решили, что я у них буду кем-то вроде черта, чмырить пытались, втирали постоянно какую-то дичь про то, что я им чего-то там должен, круто встрял, попал на бабки и всякое такое прочее. Так-то мне их угрозы до одного места, но терпеть, когда самое обычное быдло хватает меня за воротник, я не собирался — вот и врезал ему энциклопедией поперек рожи…
— Это четвертый том «Большой Российской Энциклопедии», — пояснил я директору, внутренне холодея от своей наглости. — На букву «Г»!
— Та-а-ак! — поднял бровь он. — Продолжай, Титов. Что там дальше, с этим томом на букву «Г»?
— Гаяскутус! — выпалил я. — Я взял том в библиотеке, чтобы найти гаяскутус!
— Кого-о-о-о? — Адодуров явно заинтересовался, у него даже лицо стало менее красное. — Какой еще гаяскутус?
— Вот, господин директор, и я хотел понять — какой еще гаяскутус! Ну, должен же я знать, что мне угрожают на спине вырезать, верно? — надеюсь, мои слова звучали резонно.