— А скоро? — уточнил я, демонстрируя подобающее моменту и родственным связям нетерпение.

— Через несколько дней станет ясно, — сказал господин Леви с задумчивым видом. — Однако, Роман, я пригласил тебя не только чтобы поговорить об этом.

— Нет? — удивился я.

— Нужно кое-что разъяснить тебе, чтобы это потом не стало неожиданностью, — хмыкнул контрразведчик. — Скажи, каким ты помнишь деда?

Хорошенький вопрос! Да мы так-то меньше месяца назад расстались. Он что, изменился за это время до неузнаваемости?

— Ну… — даже не зная, как правильно на него отвечать, протянул я. — Добрым. Заботливым. Ворчливым.

— Чудаковатым? — подсказал собеседник.

— Ну, не без того. Но он же старый совсем… Простите, Барух Моисеевич!

— Ничего, — усмехнулся тот. — А что, если я скажу тебе, что всё это было лишь маской? Престарелый глава рода, чудаковатый, заботящийся о своём единственном внуке. Едва сводящий концы с концами…

— А это не так? — что-то особист меня сегодня только и делает, что заставляет удивляться и терять нить беседы.

— Скажем, не совсем так. Понимаешь… Как бы это сказать-то… В общем, дело в том, что игра с главой Палаты Весов началась достаточно давно. Не этой осенью. За пару лет до известных тебе событий. Учти, я все это тебе рассказываю, поскольку ты внук моего друга и уже показал себя достойным молодым человеком. Который вполне умеет хранить тайны.

На этот раз господин Леви посмотрел на меня с характерным прищуром, в ответ на который, мне только и осталось что кивнуть.

— Для того чтобы игра началась, и один из ванов, тот самый Дин Хао, в неё вступил, твой дед стал таким, каким ты его помнишь, — продолжил Барух Моисеевич. — Не буду утомлять тебя подробностями и нюансами, скажу лишь, что нашему государству именно этот человек максимально выгоден на троне. Поэтому твой дед стал затворником, а мы распустили в нужных кругах информацию о хранящемся у него архиве.

— Ладно… — не очень уверенно сказал я. — И получилось?

— Пока ещё не до конца, но да. Получилось. Но для тебя главным является то, что вернувшегося домой человека ты можешь не узнать. Говорю это, чтобы ты был готов. И так из-за наших игр настрадался.

— Подождите, Барух Моисеевич, — что-то я сегодня прямо сильно туплю. — В каком это смысле — не узнаю? Он что, пластическую операцию сделал?

— Теперь ему нет нужды изображать старого маразматика, вот в каком смысле, — хмыкнул господин Леви. — Ему не нужно будет ругать правительство, ворчать, смотреть, как благополучие семьи утекает сквозь пальцы. Вернётся деятельный, властный и сильный мужчина. Который к тому же поставил себе целью возродить угасающий род. Причём своими силами.

Возродить угасающий род своими силами… Это он, что? Про то, что меня сейчас быстренько на какой-нибудь графине женят? Чтобы я начал строгать маленьких Брюсов на радость деду? Ну, определённое неудобство, конечно, может стать небольшой помехой моей деятельности. Но ничего смертельного не вижу. В конце концов, титул обязывает и всё такое.

— Поэтому, Роман, я тебя прошу — не удивляйся его новому образу, — совсем уже простительным тоном произнёс Леви. — И его новым спутницам.

— Спутницам?

Каким ещё спутницам? Что-то я не помню в окружении Алексея Яковлевича никаких спутниц. Правда, я и про кицунэ, пока он её с письмом не прислал, ничего не знал. Да и вообще — вся жизнь деда была для меня неизведанной территорией.

— Да. Их две, — пожилой контрразведчик чему-то своему улыбнулся и закончил: — Жена Алексея, урождённая баронесса Торнау. И наложница Железнякова, из мещан.

— Чего? — глаз у меня задёргался. Или оба сразу. Да, точно. Оба два.

— Ты пойми, Роман, — заторопился с объяснениями Барух Моисеевич. — Пока шла игра с ханьцами, он не мог себе позволить создавать связи, через которые на него могли надавить враги. Единственного внука, практически взрослого человека, ещё можно как-то защитить, но беременных женщин и маленьких детей — гораздо сложнее. Потому он и тянул с браком до последнего…

— А они уже беременные? — уточнил я, чувствуя, как поднимается изнутри волна не очень подходящего к ситуации веселья.

— Похоже на то…

И вот тут я обнаружил, что сдерживать рвущийся наружу смех, я больше не могу. Мой дед, оказавшийся не тем, кем я его помню, возвращается домой с женой и наложницей. И обе они в положении!

К счастью, дед со своими беременными женщинами не появился ни на следующий день, ни на второй, ни даже на пятый. Политика — дело медленное. Пока наши дипломаты продолжали хороводить свои танцы вокруг ханьского императора, старший Брюс не рисковал переезжать в родовое поместье. Оставив его, уже привычно, на меня. И пригляд в лице Тайной Канцелярии.

Так что у меня появилось время к его возвращению подготовиться. Нет, не провести генеральную уборку, восполнить запасы выпитого спиртного и избавиться от забытого подружками нижнего белья. Вопрос вставал куда более серьёзный. Вот сейчас у меня уже шесть человек на попечении, четверо из которых — слабенько легализованные пришельцы из другого мира. Покинувшие клинику и даже прошедшие процедуру вассальной присяги роду Брюс.

Ну и пёс ещё, хотя с ним-то как раз проблем никаких. Разве что незнакомый мне, как оказалось, человек, окажется врагом всем домашним животным, и потребует от Уния избавиться.