— Ах вот в чём дело, — усмехнулся Алларион, а затем сокрушённо покачал головой. — Кажется, я понял. Вы читали устаревший, можно даже сказать архаичный кодекс, который не используется уже сотни циклов, с того момента, как шесть великих кланов установились и исчезла угроза их вымирания. Увы, но теперь эти правила не действуют. Как не действуют они и на рода младших духов.

— Вот только мой дух не младший, — резко возразил я, и рычание само собой вышло из горла.

— Разве? И где же ваше святилище, чтобы я мог посетить столь «великого» зверя?

— Можете не утруждаться, оно здесь, — довольно усмехнулся я, ударив себя кулаком по груди. — Прямо перед вами.

— В смысле? — обвинитель на мгновение замешкался. — Не хотите же вы сказать, что стали обладателем первозданного духа? Стихийного?

«Ну, давай, выходи! Ты и нажрался за два дня так, как не наедался за предыдущие полтора месяца», — скомандовал я, но полосатый отказывался появляться. Вообще, его можно было понять: прямо сейчас мы сидели в центре шестиугольного зала, и у каждой вершины стоял Великий князь, которых оторвали от дел ради этого судилища. Но это ерунда. Главное, что у каждой вершины чувствовалось присутствие великого духа.

Могущественные звери словно ждали команды растерзать чужака, стоит ему показаться. А их сила была столь подавляющей, что одного вида хватило бы, чтобы обделать штаны.

Буйвол, чьи рога и маленькие глазки были налиты кровью, а шерсть скорее напоминала каменные пики.

Волк, от каждого дыхания которого воздух вздрагивал, и тысячи льдинок начинали кружиться в звенящем танце.

Медведь, чьи лапы были подобны древесным столбам, а прячущиеся под могучими надбровными дугами глаза пылали неестественным фиолетовым пламенем.

Безмолвная и недвижимая щука, чья пасть даже в закрытом виде скалилась несколькими рядами острейших зубов.

Черепаха, с клювом, способным перемолоть камень и перекусить сталь, и панцирем столь прочным и толстым, что танковый бронебойный снаряд не оставит даже царапины.

И кабан-секач, куда меньше остальных, но его бока раздувались от ярости, и каждое дыхание сопровождалось небольшим ураганом.

Если честно, я рассчитывал увидеть на его месте других духов. Того же Филина. Однако Секачовы давно боролись за место великого клана и пока, даже будучи кандидатами, занимали это место и башню. Смотрелась бы Борзая лучше на их месте? Не знаю, но точно могла поспорить за него.

«Не время трусить, либо ты сейчас покажешь, чего стоишь, либо тебя сожрут. Давай! Неужели если я никогда не сдаюсь, мой дух окажется слабее?!»

— Что же, думаю, вопрос был риторическим. Думаю, на этом можно перейти к вынесению приговора, — усмехнувшись проговорил обвинитель, и в этот момент по залу прошёл громоподобный рык.

Тигрёнок существенно подрос за прошедшие две ночи и теперь стоял на лапах уверенно, расставив их чуть в стороны. Уже не котёнок, но и до взрослого тигра ещё очень далеко. И всё же он производил впечатление. Белоснежная шерсть, с вкраплениями стали и чёрными словно грозовые тучи полосами, в которых то и дело проскакивали едва заметные искры. Клыки с ладонь размером и острейшие когти, царапающие бетон.

— Не может быть… — отшатнувшись и сглотнув ком в горле, проговорил Алларион. — Этого просто не может быть. Это какой-то обман. Уловка.

— Никакого обмана, — сказал я, положив ладонь на холку зверя. — Пусть мой клан только возрождается и впереди долгий путь, но вот он.

— Это ничего не меняет, — выпрямился обвинитель. — Ровным счётом.

— Разве? Перед вами истинный дух и клан, которому он покровительствует. Кажется, насчёт такого и есть указанный мной пункт кодекса.

— Который не применяется уже более сотни циклов, — упрямо напомнил Алларион.

— Но он не был отменён, верно? Не применяется? Возможно. Потерял силу? Точно нет. Так что я знаю, в чём моё преступление, и знаю, какое за него следует наказание. Более того, с гордостью готов принять его. Моя жизнь в этом мире началась на передовой, я боролся на ней и в этом сезоне, вместе с остальными благословлёнными. Меня таким не испугать. А клан должен выжить.

— Не применяется, — повторил обвинитель. — И не просто так. У нас уже есть великие кланы, и могущественные покровители, каждый из которых занимает своё законное место. А это лишь тень, неспособная на великое. То, что для вас является подвигом — их рутинные будни.

— Хотите отменить параграф кодекса задним числом? Не много ли на себя берёт простой обвинитель?

— Кажется, вы пропустили пару моих титулов, когда я представлялся, — недовольно проговорил Алларион. — Я здесь — проводник воли вечного императора. Его глаза и голос. Хотите пойти против императора?

— Нет, — коротко ответил я, поджав губы. — Но и сдаваться не намерен.

— Ваше право, — пожал плечами обвинитель. — Я же выношу приговор в соответствии с дворянским кодексом, уставом военной службы, правилами карантина и регламентом отношений между простолюдинами и аристократией. Первое. Барон Бабров, по прозвищу Старый, за многочисленные нарушения лишается своего титула и достоинства. Становясь простолюдином, коим он и является с рождения, он не имеет никакого права возглавлять Род. Клятвы, принесённые ему, считаются недействительными и противозаконными.