– А где вторая? – крикнул вслед тот бородач, что был небольшого роста.

– Вторая? – старуха остановилась и обернулась. Глазки забегали на ее бесцветном лице. – Какая вторая?

– Старуха! Ты нам обещала двух женщин! Мы и место приготовили для двух. Верни часть денег, раз из–за твоего неверного слова мы понесем убытки.

В этот момент открылась дверь, и в комнату зашла улыбающаяся Фокси. Изра мгновенно отреагировала.

– Вот вторая! Берите ее.

Мужчины развернулись к черноволосой девице. Свон в утреннем свете рассмотрела, что Фокси была полной ее противоположностью: небольшого роста, смуглая, с крупной грудью, широкими бедрами. Живые темные глаза, опушенные черными, как смоль, ресницами, смотрели то на одно лицо, то на другое. Вошедшая девушка не сразу разобралась из–за чего вызвала столь пристальный интерес.

– Это же Фокси! – разочарованно протянул великан.

– Что, не нравитша? – усмехнулась старуха. – А сам в прошлый раж не побрежговал обжимать ее жа углом.

– Ты, старуха, различай. Одно дело тискать девку, другое – везти шалаву за тридевять земель.

– Не нравитша, не бери! Другой нет! – отрезала Изра.

Улыбка медленно сошла с лица смуглянки. Она только сейчас поняла, что старуха ее продает. Попятилась к двери, но сзади Фокси уже стоял тот, что был поменьше ростом. Он ловко схватил ее за волосы. Старуха, бросив деньги на скамью, ухватила бутылку и прытко подбежала к пытающейся вырваться компаньонке. Но силы были не равны. Скрученная по рукам, с запрокинутой головой, Фокси сделала один глоток, второй, третий. Но старуха не убирала бутылку, пока бывшая подельница не закашлялась, и зеленая жидкость не полилась через нос.

Бородач отпустил добычу, и она кулем упала у его ног. Глаза у Фокси стали безжизненными, она не замечала, что опьяняющая жидкость, капая изо рта, оставляет на светлой блузке безобразные пятна. Вскоре одурманенная зельем девушка не смогла даже сидеть и растянулась на полу в какой–то полудреме.

– Сколько ты за нее хочешь? – спросил великан. – Много не дам, Фокси не свежий товар. – И протянул старухе два серебряные монеты. Та заскулила, зашамкала, что девка отличная, расторопная, поэтому надо бы за нее дать золотой. Крепыш кинул еще один сребреник, и на этом торг закончился.

Безучастную ко всему Фокси великан поднял на руки и обернулся к застывшей Свон.

– Сама пойдешь или тоже зелья налить?

Не дожидаясь ответа, шагнул за дверь. Под надзором крепыша, которого старуха окликнула, как Пинг–Мо, Свон вышла во двор. У самого крыльца стояла добротная карета, в которую уже уложили Фокси. Свон заняла противоположную скамью. Рядом сел здоровяк и зашторил оба окошка.

Громкое «Но!», и карета покатила по ухабистой дороге, отчего пассажиров бросало из стороны в сторону. Мужчина, погруженный в свои мысли, не обращал никакого внимания ни на уснувшую Фокси, ни на плачущую Свон.

Но долгая дорога осушила слезы и заставила задуматься: что ее ждет впереди? Мысли о побеге оказались безумными: стоило Свон дотронуться до ручки двери, как она услышала спокойный голос великана, сидящего с закрытыми глазами и в расслабленной позе: «Хочешь, чтобы тебя связали?»

Его подельник, Пинг–Мо, также воспользовавшийся возможностью вздремнуть, криво улыбнулся.

К пристани подкатили во второй половине дня. Свон услышала шум моря и людской гомон, разбавленный криками чаек. Остро пахло рыбой и гниющими водорослями.

Когда карета остановилась, здоровяк достал из–под скамьи черные покрывала. Одно кинул Свон, в другое завернул спящую Фокси.

– Надень на голову. Там есть прорези для глаз, – буркнул и подхватил смуглянку на руки.

Дверь открыл Пинг–Мо, сначала пропустил подельника, потом подал руку Свон.

Через прорезь она увидела, что карета остановилась в самом конце пристани. Здоровяк направился к лодке, в которой уже сидели двое. Они помогли ему с ношей. Сбыв Фокси с рук, он подхватил Свон и тоже передал ее своим людям. Легко запрыгнув в лодку, великан отсалютовал крепышу, который, оттолкнув посудину от пирса, поспешил к карете.

Свон проводила глазами последнюю ниточку, связывающую ее с землей.

В карете под скамейкой остался один из ее цветочков, а в доме Изры, где кроме упавших в пыль жемчужин, за кроватью «нечаянно оброненная» осталась лежать шпилька с беленькой розочкой.

Свон видела, что в крытой повозке, в которой ее привезли к Изре, одна из рассыпавшихся жемчужин закатилась в угол – это и натолкнуло на мысль оставлять следы своего присутствия везде, где только возможно. Быть может, ее уловка укажет путь тем, кто ее будет искать? Вернее – если ее станут искать. В душе жила надежда, что Алекс ее не оставит.

Лодка подплыла к огромному кораблю, чей грозный вид поразил Свон. Носовая фигура парусника была выполнена в виде морды вепря с двумя парами клыков, устрашающе торчащими на несколько метров по обе стороны. Название судна подчеркивало образ дикого зверя. «Свирепый» встретил равнодушием, что свидетельствовало о том, что груз в виде пленниц являлся для команды обычным. Корабль готовился поднять паруса и ждал лишь прибытия здоровяка. Только сейчас прозвучало его имя. Зорг Иолай оказался капитаном «Свирепого».