Мужик рявкнул: «Занято! Идите в другую!» и продолжил вскрывать окно, в чем, в конце концов, и преуспел. Осторожно отворив окно, он решил осмотреться снаружи, перегнувшись через проем. Не знаю, что он там хотел разглядеть, но лучше возможности для меня не представится.

Я встал, чувствуя во рту привкус металла, а в ногах и руках — жуткую слабость. Тело ощущалось напяленным второпях объемным карнавальным костюмом, настолько было чужим и плохо управляемым. Я чуть не упал на колени, но, покачнувшись, удержался и сделал два необходимых шага, после чего резко схватил мужика за ноги и выпихнул его наружу, упершись в его ступни животом.

Больше всего я боялся, что сил не хватит — трясущиеся руки казались слишком слабыми, но неожиданность сыграла свою роль: вылетел мой противник как пробка из бутылки, только истошно по-бабьи взвизгнул и выронил из кармана ключ с прикрепленным к нему деревянным бочонком. Ничего, плавать полезно, пусть разомнется.

Я немного постоял, покачиваясь от волнами накатывающей слабости и с наслаждением вбирая в себя холодный свежий воздух из окна. Жаль, но бодрящего запаха моря не ощущалось, наверное, органы чувств пока еще плохо работали.

Перед тем как захлопнуть окно, я решил глянуть, что там с мужиком. Мало ли, может, уже карабкается на борт, горя жаждой мести и ругаясь на чем свет стоит. Про себя ругаясь, разумеется, потому что слышал я только мерные звуки работающей машины.

Так сильно, как убийца, высовываться не стал — рисковал отправиться за ним следом, слишком медленно отступала слабость, поэтому просто чуть наклонил голову. И замер, пораженный не только холодом из окна, но и видом. Далеко внизу перекатывалось море, но море леса, подсвеченное только яркой луной. Где-то там нашел свое последнее упокоение убийца, если он, конечно, не умел летать. В последнем я сомневался. Но на всякий случай посмотрел вверх. Быстрый просмотр для меня ничего не прояснил: мы явно летели в воздухе, причем довольно быстро. Корпус воздушного судна выглядел металлическим и на ощупь был холодным, при этом температура что металла, что воздуха из открытого окна не была отрицательной, а ещё не было ожидаемого при таких скоростях потока воздуха.

Это казалось странным. Магия, о которой предупреждал бог? Или технология? Хотелось осмотреться, но высовываться дальше я не рискнул. Конечно, больше в туалете никого не было, но тело оставалось очень слабым, каждая мышца подрагивала, готовая в любой момент отключиться.

Окно я закрыл. Надо было убираться, пока кто-нибудь не пришел узнавать, что отсюда вылетает с воплями. Хотя надо признать, смерть мужик принял стоически: кроме единственного взвизгивания, больше не издал ни звука. Правда, уважения к нему это не прибавило. Людям, которые убивают, вообще сложно добиться уважения от тех, кого они пытались убить.

Я поднял с пола выпавший с убийцы ключ. В моем кармане обнаружился точно такой же, со смешным толстеньким бочонком на веревочке. На бочонке был выжжен номер. Моей каюты? Номера оказались близкие: мой — 14 и вражеский — 16. Нужно будет проверить оба. Но чуть позже.

Туалет следовало покинуть как можно быстрее и при этом не оставить никаких улик. Я огляделся и заметил рядом с унитазом фуражку. Моя? Скорее всего: то, что на мне было надето, напоминало форму, в которой хорошо повалялись по полу. Спасибо, хоть никто мимо унитаза не сходил, так что без отходов чужой жизнедеятельности обошлось. Но грязи и без этого хватало. Прилипший окурок оставил после себя неопрятное пятно. Но в целом все было не так страшно. Жив — и ладно. Только голова побаливает в месте удара.

Из крана ледяная вода текла тонюсенькой струйкой, но ее хватило, чтобы освежиться и смыть подсохшую кровяную корку на виске. Тело все еще казалось чужим карнавальным костюмом, но уже более подходящим по размеру, и слушалось куда лучше. Закончив умываться, подошел к двери и приложил ухо, удостоверился, что снаружи тихо, рискнул отодвинуть задвижку и настороженно выглянул в коридор, опасаясь сообщников убийцы.

Там было пусто и темнее, чем в туалете: искусственное освещение еле-еле теплилось. Но в целом его было достаточно, чтобы убедиться: больше меня никто не поджидает, и дойти до своей каюты. Судя по тому, как часто попадались двери, каюты были одноместными и совсем крошечными.

Я зашел в свою, закрылся изнутри и осмотрелся. Места в ней действительно оказалось всего ничего, да и то было наполовину занято койкой, приподняв которую я обнаружил рундук для хранения вещей. Моих там не было, вся моя собственность в виде изрядно потертого саквояжа стояла на столе перед небольшим иллюминатором.

Я лег на койку и расслабился. Получилось это не сразу: подсознательно ожидал еще одного нападения. Но для обещанного поглощения чужого сознания нужно было находиться в покое, хотя бы относительном. Поглощение же было жизненно необходимо провести как можно скорее.

Меня потряхивало. И не только от вселения в чужое тело, но и от осознания, что убил другого человека. Почему я выбросил мужика в окно, а не попытался добраться до двери и позвать на помощь? Мне это даже в голову не пришло — сразу бросился избавляться от преступника. А ведь его могли арестовать и выяснить, зачем он напал на меня. Теперь могут арестовать меня — поди докажи, что я всего лишь защищался. Нужно будет убрать все вещи из вражеской каюты. Вдруг не заметят его исчезновения?

Удалось успокоиться минут через пять, после чего в меня непрерывным потоком потекла информация о прошлом того, в чьем теле я оказался. Но ощущалась эта информация примерно так же, как тело при моем в него попадании: совершенно чужеродной. Тем не менее нужное всплывало в памяти, пусть медленно и неохотно.