Не иначе, у него на горизонте замаячил тот самый, теперь не в меру лояльный начальник. А у меня как раз хватит времени, чтобы выбрать место для посиделок, а это уже само по себе важно. Будет первый шаг в моем плане по благодарности старушке соседке. Я мысленно злорадно захохотал, как любой злодей в детском мультике, и неспешной походкой направился домой. Там меня ждала моя маленькая волосатая девочка, которую тоже скоро ждет сюрприз. Или меня.

Отпирая входную дверь, я насторожился. Не было слышно ни привычного цокота когтистых лап по полу, ни сопения под дверью, ни жалобного поскуливания. Меня никто не встречал, что было уже само по себе удивительно. Я открыл дверь, в прихожей царила пустота и тишина.

— Момо! Девочка моя! — я довольно громко позвал её, пока разувался и избавлялся от пакетов с покупками. — Лентяйка моя, ты где?

Зайдя на кухню, я замер. На полу возле шкафчика, где хранились крупы и прочие «полуфабрикаты», валялся пустой бумажный пакет из-под муки. Рядом была рассыпанная горка, мука покрывала большую часть пола и… отчетливые следы собачьих лап, ведущие в комнату. Следы были нечеткими, размазанными, очевидно она топталась на месте.

Я медленно пошел по следу и остановился в дверном проеме. Я был готов увидеть многое, но не эту картину кисти неизвестного художника. Посреди кровати, гордо восседая на мятой простыне, на меня внимательно смотрела, ожидая мою реакцию, Момо. Но не та, которую я ожидал увидеть. Нет, это был живой памятник кулинарии. От самого носа и до того места, где у прочих собак растут хвосты, вся она была покрыта слоем белоснежной муки. Мука лежала пушистым инеем на ушах, щеках и даже носу. Лишь язык, который она достала, тяжело дыша, контрастировал с общей картиной. Вся кровать, подушки, покрывало — всё напоминало картину зимнего утра. А это чудо, решив, что я на неё не злюсь, смотрело на меня с такой нескрываемой радостью, что первичный шок быстро сменился смехом.

— Момо, и что ты здесь наделала? — сколько я не пытался, строгим мой голос в эти минуты назвать было нельзя. Я окинул масштабы трагедии, пол, кровать, саму бульдожку — неслабо, однако. Но абсурдность ситуации настолько перевешивала негатив от мыслей об уборке, что я смог только рассмеяться и достать телефон.

— Сохраню на память, — я искал лучшие ракурсы для съемки, пока моё волосатое недоразумение валялось в разных позах, позируя на кровати. — История твоих черных дел, дубль первый. Ты маленький вандал.

Я достал полотенце из шкафа и попытался её оттереть.

— Иди ко мне, Пикассо из пирожковой академии, — проговорил я, пытаясь стряхнуть с нее муку. Результат был вполне ожидаем, облако мелкой белой пыли поднялось в воздух, и мы в унисон с ней чихнули. Белая пыль потихоньку начала покрывать и меня.

Намочив полотенце, я провел им по мордочке собаки. Мука, вполне ожидаемо, конечно, превратилась в липкую светлую пасту, которая отдаленно напоминала тесто.

— Ну вот, теперь ты вполне достойна звания пельмешки, — засмеялся я, тем более что Момо стала пытаться слизать получившуюся массу со своей мордашки, еще более пачкаясь.

— Ну, раз ничего не помогает, — сказал я зловещим голосом, — то нам нужен, как там было в одном фильме, флюгегехаймен, что ли.

Открыв дверцу шкафа, я осторожно извлек из него пылесос. Услышав привычный гул, Момо из статуи мучного Робеспьера превратилась в недоумевающую кучку. Нет, она не боялась как такового пылесоса, но на мордочке открыто читалось и удивление, и подозрение.

— Не бойся, малышка, — успокоил я ее, теребя за ухом, — тем более что тебя пылесосить бесполезно.

Сначала пришлось ликвидировать последствия апокалипсиса от моего поросёночка, а уже потом, заблаговременно раздевшись, я понес её на руках в ванну. Только сейчас она поняла всю глубину своего падения и степень последующего наказания — мыться она откровенно не любила. Сидя немного мокрая на моем полотенце, она с грустным выражением смотрела на меня.

— Что, поняла теперь? — устало произнес я, — ладно, держи, за свои мучения.

В руке я держал лакомство-колбаску. Её искренний порыв за угощением дал мне понять, что инцидент исчерпан. Конечно, она вполне могла вообразить, что угощаю я её как раз за «творчество», поэтому я сделал заметку у себя в голове, что нужно прятать от неё всё то, что может быть использовано против меня.

Выйдя на вечернюю прогулку со свежевымытой Момо, я старательно мониторил интернет-пространство на предмет оригинальных мест. Прошел уже целый час, а я так и не прислал Каору координаты места встречи. И всё благодаря моей Тоне Монтане, муку ей на ухо.

Стоп, вот что-то любопытное, кафе «Танец Кальмара». Отзывы положительные, все хвалят аутентичность с одной стороны, и оригинальность блюд с другой. С первым я может и не попадаю, хотя, если вспомнить, наша первая встреча в центре развлечений для детей от нуля до ста закончилась для меня долгом в шесть миллионов. Э-э, ну конечно не совсем так, должен был прежний я за весьма странное пари, ну да и ладно, сам кредитованный почил в бозе, а мне, как право-, а правильнее даже, тело-преемнику оплачивать вексель.