– Надолго тебя отстранили?

– Думаю, на всю жизнь.

– Не говори так, – укорила ее Барт. – Для полиции ты настоящее сокровище. Ты работаешь лучше всех, кого я знаю.

Коломба покачала головой:

– После Катастрофы я даже написала заявление об уходе. Оставалось только подписать. Но Ровере убедил меня не торопиться. А потом Курчо затащил меня обратно.

– И бросил.

– Он сделал для меня все, что мог. Я сама совершила ошибку, – сказала Коломба. Она знала, что такое держать в руках бразды правления, и понимала, что не может винить в случившемся своего начальника.

– Я знаю только, что ты отлично поработала. – Барт поставила на стол поднос с кофейником, двумя стальными чашками и блюдцем с горкой печенья «кошачьи язычки». – Вот увидишь, все будет хорошо.

Коломба надкусила печенье.

– Я должна кое о чем тебя спросить.

– А я-то надеялась, что ты явилась с дружеским визитом! – с притворным отчаянием воскликнула Барт.

– Так и есть, честное слово! Но…

– О’кей-о’кей, продолжай. Я пошутила.

– На совещании в Риме ты сказала, что террористы ошиблись, когда подключали к системе газовый баллон. Уверена, что это была ошибка?

– Вместо ста десяти пассажиров погибло всего девять, – удивленно сказала Барт. – Если это не ошибка, не знаю, что и думать… Через вентиляцию газ попал только в один вагон.

– А что, если в этом и заключался их план?

Барт посерьезнела.

– Это не просто гипотеза, верно?

– Давай считать, что я строю умозрительные догадки. Если завтра тебя вызовут в качестве свидетельницы, тебе хотя бы не придется лгать под присягой. Это всего лишь дружеская беседа.

Барт отставила чашку.

– Это связано с Данте и его вопросами о трупе?

– Не понимаю, о чем ты.

– Ты ведь знаешь, что я буду за тебя волноваться?

– Не стоит.

– А как иначе? Разве ты не беспокоишься о своих друзьях? – Вздохнув, Барт продолжила: – Итак, смертельная концентрация цианида – около пятисот миллиграммов на кубометр воздуха. В баллоне не хватало цианида на весь поезд.

– Чем больше помещение, тем сильнее рассеивается газ, – сказала Коломба.

– Вот именно. Концентрация бы снижалась от одного вагона к другому и в зависимости от циркуляции воздуха стала бы токсичной, но нелетальной либо в хвосте, либо в передних вагонах.

– А нельзя было использовать баллон побольше?

Барт быстро посчитала что-то в уме:

– Потребовался бы баллон минимум в десять раз крупнее. Такой не поместился бы за панелью. Но если бы они просто подключили его иначе, погибших было бы гораздо больше, а многие другие получили бы сильное отравление.

– Многие – это сколько?

Барт покачала головой:

– Не знаю. Существуют модели распространения газа в замкнутых пространствах, и, если хочешь, я могу произвести более точные вычисления. Но, как ты знаешь, поезд не был герметичным, а значит, необходимо учитывать дисперсию в атмосферу.

– И все-таки они не смогли бы убить всех пассажиров? – спросила Коломба. В животе стало холодно, будто она проглотила кубик льда.

– Нет. Навскидку – погибло бы меньше половины.

Холод поднялся к щекам Коломбы, и она побледнела.

– Все хорошо? – спросила Барт, обеспокоенно взглянув ей в лицо.

– Да, извини, что тебя донимала. Мне просто стало любопытно. Ясно, что они ошиблись.

Барт прищурилась:

– Я не заставляю тебя откровенничать, но не пудри мне мозги, о’кей?

Коломба опустила глаза. Они с Барт провели вместе еще пару часов, но от непринужденной атмосферы не осталось и следа. Коломба вызвала такси, чтобы вернуться на станцию, и наскоро попрощалась. С заднего сиденья она обернулась и помахала, но Барт продолжала неподвижно стоять под дождем, глядя ей вслед. Коломба занесла очередной грешок в свой и без того богатый послужной список.

Добравшись до Чентрале, она решила подождать поезда на скамье у эскалатора и отправила «снэп» Данте. Он тут же перезвонил, и она сообщила ему, что узнала.

– Я не могу быть уверена в твоей правоте, – сказала Коломба. Ее внутренний холод перекинулся на легкие. – Но есть немалая вероятность, что наша ангелица предпочла действовать наверняка и намеренно подключила баллон таким образом, чтобы убить только пассажиров вагона люкс. Возможно, она ненавидит богачей.

– В этом она была бы не одинока, однако у меня другая версия. Думаю, она хотела скрыть свою истинную цель, – сказал Данте.

Коломбе вспомнилась одна из старых книг, которые она читала, поправляясь после Катастрофы, – сборник рассказов о патере Брауне. Обычно она терпеть не могла детективы, но низенький сельский священник, раскрывавший преступления благодаря знанию человеческих душ, завоевал ее сердце.