Данте приоткрывает только закатившийся левый глаз.

– А чего мне… бояться, – удается выговорить ему.

– Верный вопрос – кого, братик. Если тебе доведется иметь с ним дело, ты его точно узнаешь, и тогда… беги со всех ног. – Человек без имени хватает Данте и с размаху бросает его в пылающее море.

Темнота – друг криминалиста, ибо временами свет только застит глаза. Чтобы выявить наличие крови с помощью люминола, достаточно полутьмы и мощной ультрафиолетовой лампы, но той ночью Барт и ее команда искали в коридоре клиники «Вилла „Покой“» нечто куда более неуловимое, чем кровавые следы.

Коридор, в который выходила палата Данте, был опечатан, и двое помощников Барт, стараясь не наступать туда, где уже проходили, тащили из одного его конца в другой похожий на дымогенератор аппарат, распыляющий раствор морской соли и дистиллированной воды.

Барт включила ультрафиолетовую лампу и надела очки.

– Свет! – крикнула она.

За дверью на лестницу Д’Аморе помогал еще одной ассистентке Барт открыть крышку распределительного щита. В отличие от криминалистов, защитный костюм он не надел – только перчатки и бахилы, – но держался подальше от участков, которые в этот момент проверяла Барт.

– Что именно вы ищете? – спросил он у ассистентки – женщины лет тридцати.

Прежде чем ответить, она сдвинула на нос очки в форме сердечек:

– Знаете, что такое экворин?

– Боюсь, что нет.

– Это молекула, которая есть у некоторых видов медуз. Что-то вроде люциферина у светлячков.

– Благодаря которому они светятся.

– Точно, биолюминесценция, – кивнула ассистентка. – Люциферин есть также в организмах некоторых ракообразных и планктона, которые в возбужденном состоянии излучают свет. В банке Скерки присутствуют микроорганизмы, обладающие этими характеристиками. Если мы найдем образцы ДНК или микрочастиц с примесью экворина или люциферина, не принадлежащие Торре…

– Значит, они, скорее всего, принадлежат Бонаккорсо или его сообщнику. – Д’Аморе с широкой улыбкой сунул в рот электронную сигарету. – По-моему, отличная идея.

– Если бы за заслуги в области криминалистики выдавали Нобелевскую премию, доктор Бартоне ее бы получила, – убежденно сказала ассистентка. – Мы опрыскали коридор раствором дистиллированной воды и соли, потому что свечение вызывают ионы кальция. Хотя прошло уже почти два года, мы надеемся, что они спровоцируют нужную реакцию.

Отодвинув край черной пластиковой занавеси, натянутой перед стеклянной дверью в коридор, Д’Аморе заглянул внутрь. Сначала ему показалось, что там совершенно темно, но внезапно…

Глаза стоящей в коридоре Барт уже привыкли к темноте, и она затаила дыхание. Она надеялась увидеть несколько разрозненных искорок, но перед ней заблистала целая галактика синих звезд.

В собачьем бараке заступили на дежурство новые агенты ОБТ, и по извилистой дороге унесся прочь темный автомобиль. Надевший новые очки Данте провожал взглядом фары, пока они не исчезли за деревьями, а потом, отодвинув грязные тарелки и принадлежащий Альберти пистолет-пулемет PM12, поставил на стол магнитофон. Включив саундтрек к фильму «Крриш-3» [204] , который он не меньше двух раз смотрел в оригинальной озвучке, он оперся на трость из полированного дерева и сел во главе стола. От ужина он отказался и вид имел бесноватый.

– А это ты откуда взял? – спросил Эспозито, кивая на трость.

– Сегодня доставили, – отозвался Данте. – Это классический Хэм Брукс [205] . Ноги уже расходились, и ходунки мне больше не нужны. Теперь я хотя бы не похож на старого пня.

– Вот так преображение. – Эспозито поднялся. – Я иду спать. Спокойной ночи, госпожа Каселли.

– Ты уже большой, можешь еще посидеть со взрослыми, – сказал Данте.

– Нет уж, спасибо. Я достаточно уже наслушался этих абу.

– Вообще-то, они индусы, а не иракцы. И даже будь они иракцами, можно выбрать термины получше, – сказал Данте. – Есть специальные курсы, где обучают пещерных копов, или ты этого долго искала? – спросил он Коломбу.

Она взяла у него трость и постучала по столу:

– Хватит. Садись, Эспозито. Тебя это тоже касается, – мрачно сказала она.

Данте налил в стакан водки, чтобы унять дрожь, вызванную смесью кофеина и риталина.

– Пока я был в отключке, мне приснился сон. О брате. Периодически я вспоминаю какой-нибудь новый кусочек. Все остальное исчезает, но Лео неизменно остается в моей памяти. Я слышу его голос. И вижу, как меня захлестывает вода.

– О’кей… – сказал Эспозито. – А мы тут при чем?

– Во сне брат пытался против кого-то меня предостеречь. Может, этого разговора никогда и не было и все дело в моем подсознании, но предупреждение я получил. Лео убил Белого и позволил Гильтине уничтожить магический круг его сообщников. За Лео точно стоит кто-то, предоставлявший ему информацию и логистическую поддержку.

– Кто-то из «COW» желал смерти старому основателю, – сказал Эспозито.

– Вполне возможно. А что теперь? Он сменил хозяина? Для кого он убивает?