– Побудь здесь.

Она подошла к бывшему начальнику, стоящему возле одного из самых отдаленных от места преступления валунов. Тела отсюда было не видно.

– О чем это вы?

Собравшаяся около погибшей группа полицейских словно чего-то ждала, особенно нервно улыбавшийся в пустоту Де Анджелис.

– Сейчас появится муж, – сказал Ровере.

Пару секунд спустя они услышали, как заглушили мотор. Из-за деревьев показался Сантини. Его сопровождали двое агентов в форме и недоуменно оглядывающийся по сторонам мужчина в шортах и грязной футболке.

Стефано Мауджери. Судя по изнуренному виду, Мауджери не покидал зоны поисков с момента исчезновения жены.

– Зачем эти кретины его сюда притащили? – спросила она. – Опознать тело можно и в морге, когда его приведут в божеский вид.

– Его не на опознание привезли, – отозвался Ровере.

Сантини и двое полицейских подвели Мауджери к валуну. Коломба увидела, как тот нерешительно замялся и наконец застыл как вкопанный.

– Что там за камнем? – спросил он.

«Боже, ему ничего не сказали», – подумала Коломба.

Сантини попросил Мауджери пройти вперед, но мужчина уперся, как гонимое на бойню животное.

– Нет, никуда я не пойду, пока вы не скажете мне, что там. С места не сдвинусь. Я отказываюсь идти.

– Там ваша жена, господин Мауджери, – пристально глядя на мужчину, сказал Сантини.

Мауджери покачал головой, начиная понимать:

– Нет…

Как потерянный, он оглянулся по сторонам. И побежал вперед. Через несколько метров ему преградил путь кордон окруживших тело полицейских. Когда мужчина заплакал, Коломба отвернулась.

– Поехали отсюда, – сказал Ровере за несколько минут до одиннадцати.

К этому времени Мауджеро, поддерживая за плечи, увели, а тело его жены начали упаковывать в пластиковый мешок. Коломба, Ровере и Альберти в полном молчании вернулись к машине.

Наконец джип двинулся. Первой нарушила тишину Коломба.

– Это был грязный трюк, – пробормотала она.

– Но ты ведь понимаешь, зачем они так поступили? – спросил Ровере.

– Не надо быть гением, чтобы догадаться, – сказала Коломба. У нее разболелась голова. Вот уже несколько месяцев она не чувствовала себя такой усталой. – Надеялись выбить из него признание.

Ровере постучал по плечу Альберти:

– Останови здесь.

Они притормозили у кафе, которое проезжали по дороге к Монте-Каво. Под навесом остался только заносивший внутрь столики и стулья хозяин.

– Ты же не откажешься от кофе, Коломба? – спросил Ровере. – А может, хочешь перекусить?

– Против кофе не возражаю, – солгала она.

Чего ей по-настоящему хотелось, так это вернуться домой и обо всем забыть. Почитать брошенную раскрытой на журнальном столике книгу – старое издание романа Джованни Верги «Дон Джезуальдо» – и прикончить дожидавшуюся в холодильнике бутылку «примитиво». Заняться чем-то нормальным, от чего не разило бы кровью и грязью.

Хотя кафе уже закрывалось, хозяин впустил их внутрь. Старая закусочная с деревянными столами и скамейками пропахла хлоркой и прогорклым вином. Внутри оказалось холоднее, чем снаружи. Несмотря на то что стояло лишь начало сентября, Коломбе показалось, что лето кончилось давным-давно. И что они очутились вдали от Рима.

Они сели за столик у окна. Ровере заказал американо и рассеянно крутил чашку в руках, глядя куда-то сквозь Коломбу.

– С чего они взяли, что убийца – муж? – спросила она.

– Во-первых, с женой и ребенком Мауджери никто в Пратони не видел, – ответил Ровере. – Все опрошенные свидетельствуют, что видели только его одного.

– Отчаявшийся отец, разыскивающий жену и сына, – гораздо более запоминающееся зрелище, чем обыкновенная семья на пикнике.

– Верно. Однако на данный момент все показания указывают в одном направлении. – Ровере постучал по губам ручкой кофейной ложки. – Во-вторых, в багажнике машины обнаружена кровь.

– По словам Тирелли, женщину убили у валунов, – возразила Коломба. – Обычно Тирелли ерунды не болтает.

– Кровь принадлежит ребенку. Буквально пара плохо отмытых капель. Отец ничего объяснить не может.

– Что еще?

– Мауджери поколачивал жену. В местный полицейский участок трижды поступали жалобы соседей. Месяц назад она попала в больницу со сломанным носом. Сказала, что поскользнулась на кухне.

Голова у Коломбы буквально раскалывалась на части. Чем больше она вникала в эту историю, тем более измаранной себя ощущала.

– Все сходится. Тогда какого хрена я здесь делаю?