Школьниками нас водили на экскурсию к обзорному стеклянному куполу. Чтобы добраться до него, приходилось долго подниматься, а свинцовые фартуки и шлемы, способные защитить от радиации на верхних уровнях, были невероятно тяжелы. Но зато мы воочию убедились, что природа, оставшись без человечества, выжила. Она просто изменилась.

Нам, пришедшим на экскурсию, повезло. Мы разглядели стадо диких оленей, которые в учебниках выглядели несколько иначе. На воле они оказались гораздо крупнее. Как сказал учитель, волки, медведи и прочие хищники были им под стать.

Животный мир мутировал только первые восемьдесят лет, порождая уродов и монстров. Потом произошло необъяснимое – процессы мутации прекратились. Природа приспосабливалась к новым условиям. Только человеку этого не было дано. Он оказался слишком слаб, из–за чего десятилетиями прятался в городе–бункере.

Да, смельчаки сделали несколько попыток выбраться наружу и жить на воле, надеясь, что природа примет еще одно свое создание. Но все закончилось неудачей. Люди или пропадали, не сумев защититься от диких животных, или быстро умирали.

– Мне страшно, девочки. А вам? – вопрос Зиры отвлек меня от воспоминаний.

Из парников пробивался слабый свет, но нас именно это и устраивало. Хотелось тишины и уединения. Здесь, у реки, не были слышны звуки города. Никаких ссор соседей за фанерной стеной или надоедливого шума радио, которое бесконечно что–то вещало или крутило одну и ту же набившую оскомину музыку.

Новые песни давно не создавались. Среди сорокатысячного населения больше не рождалось ни талантливых композиторов, ни одухотворенных поэтов. Да, нас учили, распределяли по местам, где мы могли принести пользу, но подземелье будто высасывало из нас стремление к творчеству.

Правда, у нас существовала небольшая отдушина: народный театр, хор и студия танцев, куда мы с подругами изредка наведывались. Если оставались силы и желание творить после десятичасового рабочего дня, то это были те самые места, где горожане могли выплеснуть эмоции.

В общем, наш город представлял собой огромный человеческий улей, где привычным фоном шло бесконечное дребезжание стареньких генераторов. Прилет звездных спасателей нарушил хрупкий мир. Мы все боялись нового будущего, но вместе с тем жаждали перемен.

– Давайте поклянемся, что бы ни случилось, где бы мы ни оказались, останемся верны своей дружбе, – Зира протянула ладонь. Ее глаза в темноте блестели.

– Если жизнь нас разлучит, то мы не успокоимся, пока не убедимся, что каждая из нас находится в безопасности, – Алеля положила ладонь на руку Зиры.

– Всегда придем на помощь, даже если пройдет много лет, и мы превратимся в дряхлых старушек, – моя ладонь легла сверху. – Клянемся!

– Клянемся! – хором ответили девочки.

– Омоем руки в Священном Стиксе, – загробным голосом произнесла Алеля.

Наша река называлась Купель, и уже никто не помнил, почему ей дали такое название. Но Алеле нужно было внести нотку мистики в наше действо, поэтому она вспомнила реку, описанную в мифологии Древней Греции.

Мы присели на корточки и пополоскали в ледяной воде руки, а потом умыли лица. Домой возвращались одухотворенные клятвой. Когда расходились по своим проулкам, долго прощались. Обнимались и даже плакали. Наша жизнь круто менялась, и мы это чувствовали.

А утром по радиоприемнику сообщили, что у выхода из города–бункера приземлились на парашютах несколько ящиков с браслетами. Мэр просил не приходить в мэрию и не создавать толчею. Браслетов всем хватит. Старосты секторов получат необходимое количество и раздадут согласно спискам. Надо будет только поставить подпись в получении иноземного устройства.

– Помните, – вещал мэр по радио, – за свой браслет каждый несет личную ответственность. Если потеряете или будете обращаться неподобающе, рискуете не попасть на борт космического корабля. Считайте, что это ваша новая идентификационная карточка, дающая право вступить в новую жизнь.

Получать браслеты мы отправились всей семьей. Чтобы не было сутолоки, староста присылал мальчишку, который выкрикивал номера домов, жителей которых ждали в конторе.

– Распишись, – старик Гриф пододвинул журнал со страницами в линеечку и ткнул пальцем в нужную строку.

Мы вернулись в «каменный» век, где все дела велись на бумаге. Благо ее здесь было много, поскольку бункеры начали строить задолго до природного катаклизма. Еще при Советском Союзе. Здесь всюду можно было видеть свидетельства несуществующей страны – звезды, знаки, барельефы прежних вождей. Даже на мясных консервах, которые выдавались по праздникам, стояли таинственные слова «Сделано в СССР».

Браслет оказался тоненькой стальной лентой, отполированной до блеска. Стоило приложить ее к запястью, как она «оживала» и обхватывала руку. Как я ни искала замок или хотя бы место соединения двух концов, так и не нашла. Чудо развитой цивилизации.