Разместившись поудобнее прямо на полу, я пристроила на коленях «Книгочей», направила растопыренные пальцы в сторону кровати и начала читать строчки оборотного заговора на древнем магическом языке.

– Матильда, дочь рода Кэллаг, обратись в человека! – призвала я в конце.

Раздалось громкое истошное мяуканье, словно кошку мыли, а не расколдовывали, и повалили клубы дыма. И наступила тишина. Шевелений и возмущенных ругательств слышно не было. Розовый чемодан никто не отпихивал…

Время, казалось, замерло. Комната стремительно погружалась в туман, видимость снижалась. Складывалось впечатление, будто у нас случился пожар, разве что не пахло гарью.

Я успела покрыться липким потом и на локтях подползти к кровати, когда из убежища навстречу мне выбралась кошка цвета сочной фуксии. Сердце упало. Мы смотрели глаза в глаза и будто не верили, что снова свиделись.

– Матильда, все пропало, – прошептала я, чувствуя себя так, словно застряла в дурацком сне, и покосилась на «Книгочей»: – Или не пропало?..

Пусть заклятье не сработало, но оборотное зелье никто не отменял! Однако не по подозрительному рецепту, найденному в «Книгочее», а сваренное нормальным зельеваром.

***

Через полчаса в майских сумерках я спускалась по каменным ступенькам в букинистическую лавку. Хозяин магазинчика Каир Вольфрам не только продавал старые, потрепанные временем и бывшими владельцами учебники, но еще за деньги доставал самые разные вещи и сводил с нужными людьми.

Обратиться к нему за новым студенческим значком, чтобы не нарваться на строгий выговор из деканата, мне посоветовала именно Матильда, и она же объяснила, как разместить заказ. Иногда под хорошее настроение соседка в принципе подкидывала неплохие идеи. Жаль, длились светлые минуты человеколюбия недолго.

Темно-зеленая входная дверь с пыльными окошками тихо скрипнула. Я вошла и огляделась. Освещенное магическими лампами полуподвальное помещение пахло старым чердаком. На длинных деревянных стеллажах, разделенных по секциям, стояли потрепанные книги.

На массивном прилавке стояла касса, а рядом пристроилась стойка с разноцветными художественными карточками. Хозяина не было. Видимо, кому-то помогал отыскать на полке нужное издание. Подойдя к прилавку, я вытащила из ящичка первую попавшуюся карточку, написала на обратной стороне заказ и позвонила в настольный колокольчик. По торговому залу разнеслось хриплое дребезжание.

Через некоторое время из-за стеллажей появился высокий, худой парень в очках с роговой оправой, одетый в широкие штаны, клетчатую рубашку и вязаный жилет.

– Лукреция Бонфри, – мигом узнал он и с едва заметной улыбкой встал за прилавок.

Родители назвали меня в честь ее величества королевы Лукреции и обрекли все школьные годы носить прозвище Луковица. В дрянную погоду, когда в русых волосах проявлялись тонкие фиолетовые прожилки, доставшиеся мне от той самой бабули, подозреваемой в ведьмовстве, я превращалась в Луковицу Полосатую.

– Претензии к заказу? – спросил Каир.

– С ним все отлично, – пробормотала я.

Ну кроме того, что новый значок обошелся в две золотые монеты, а старый просто валялся под завалами в сумке.

Пальцем я подвинула на гладкой столешнице карточку. Каир проверил новый заказ, бросил на меня заинтересованный взгляд и резюмировал:

– Займет пару дней.

Конечно, Матильда в обличии кошки чувствовала себя гармонично, но в общежитии запрещали заводить домашних питомцев. Я уже сидела в неприятностях по самые уши и скандала с комендантшей не хотелось. Выселит вместе с вещами и Матильдой на улицу, придется ночевать на парковой скамейке или арендовать комнату. Если, конечно, удастся найти.

Со свободным жильем в университетском городке Ветфорда, в состав которого входил наш колледж общей магии, было туго. Собственно, поэтому мы с соседкой и оказались обречены на совместное проживание. Расселять нас до начала следующего учебного года отказались наотрез и предложили съехать. Из двух зол мы выбрали меньшее: соседство друг с другом.

– А быстрее не получится? – с надеждой спросила я.

– Быстрее только самой по рецепту из «Книгочея», – пошутил Каир, даже не догадываясь, что по «Книгочею» поколдовать я уже успела. С отрицательным результатом.

Пришлось согласится на пару дней.

– Четыре золотых, – пряча карточку в выдвижной ящик, объявил лавочник.

Торговаться с ним было не принято, поэтому я скромно подавилась на вздохе.

– Можно дешевле, – заметил он. – Но за качество не поручусь. Придется договариваться со студентами…

Не дав ему договорить, я молча вытащила из кармана плаща вышитый кошелек и отдала озвученную сумму. За глупость и несдержанность проще заплатить деньгами, чем дипломом о высшем магическом образовании.