– Ваф! – Пушистик завилял пушистым хвостом и уверенно направился за мной.

– Нет, посиди, тут, мой хороший. Ты хоть и пёс, но я всё равно буду смущаться, – сказала я, вцепляясь в толстые щёки собаки.

Очень нравилось его тискать, и Пушистику, похоже, тоже, – он сразу выпустил розовый язык, балдея и закатывая глаза. Ну до чего прелестный медвежонок.

Прикрыв дверь в ванную комнату, я скинула разорванное платье и обомлела.

На горле темнели багровые следы. Меня хотели задушить! На ногах и бёдрах, слава богу, никаких повреждений не обнаружила, белые панталоны были целы и совершенно чисты.

Но горло…

Возможно, меня хотели не опозорить, а убить! Но кто-то помешал…

Интересно, кто обнаружил нас с конюхом? Его нужно допросить, может, он что-то успел увидеть. И ещё интересно, почему конюх даже не проснулся, когда мы довольно громко шумели и ругались с Ричардом? Может, мужчину тоже опоили?!

Надо подумать, кому больше всех нужно от меня избавиться?

Больше всех… Кому выгодно больше всех?

О нет… Нет… Нет!

Сердце зашлось в бешеном ритме. Ведь я неугодная жена для своего мужа. А что, если за всем этим стоит сам прокурор Великий герцог Ричард Сотеран?

Протри свои влюблённые глаза, Иза! – сказала я себе в отражении, похлопав по щекам.

Честь заставила его жениться на мне после проведённой совместной ночи, но, все мы прекрасно знаем, что на жизнь у герцога были совсем другие планы, и дочь преступника в них точно не входила. Если бы я погибла, у него бы больше не было проблем… А то, что он магистру сказал: “Что вы говорите, вы же лекарь!” – так это для отвода глаз, чтобы никто его не заподозрил.

Я намылилась цветочной пенкой и тщательно оттёрла кожу, будто смывая с себя весь пережитый ужас. Я буду выглядеть идеально, когда он будет меня допрашивать. Пусть облизывается и страдает, что я его не подпускаю.

Завернувшись в махровый халат, я вышла в комнату и снова стала тискать заскучавшего Пушистика. Не могла пройти мимо.

– Ур-ур-ру, – заворковал он в ответ.

В дверь постучали.

– Я буду готова через пять минут! Ждите! – резко ответила я, берясь за платье. – Пушистик, отвернись!

Наверняка пришли, чтобы отвести меня на допрос.

Сейчас я покажу дорогому супругу синяки на шее. Пусть знает, что я не дура и поняла, что от меня хотят избавиться. По его глазам я пойму, знает он об этом что-нибудь или нет.

Интересно, а что на допросе сказал конюх? Я надеюсь, что Сотеран использует артефакт правды, и не придётся долго выяснять истину. Волшебный камень всегда знает лжёт человек или нет.

– Изабелла! – в дверь снова нетерпеливо постучались. – Это леди Элеонора, открой!

Леди Элеонора! Директриса института благородных девиц, моя дорогая наставница и старшая подруга. После провала на брачном сезоне, она помогла мне поступить в высший университет, из которого правда меня на днях благополучно выгнали из-за папиного ареста.

Леди Элеонора была очень доброй и любящей, всегда относилась ко мне, как к дочери, защищала от злословия учившихся со мной девочек и угощала в тайне конфетами, сочувствуя моей безмагичности.

Я застегнула крючки на платье и бросилась к двери, впуская женщину.

– Иза, как ты?! – распахнула объятия наставица.

Руки у её были холодные, она явно с мороза, но от объятия близкого человека стало так тепло! В груди разлилась радость.

– Как хорошо, что вы пришли, леди Элеонора! Как же вы нужны мне сейчас! – проговорила я, утыкаясь лицом в плечо наставницы.

Леди Элеонора прижала меня крепче и стала гладить по длинным рыжим локонам.

– Мне очень жаль, что так случилось с твоим отцом, так всё быстро решилось! – проговорила она. Но объясни, пожалуйста, Изабелла, как так вышло? Как за те две недели, что мы с сестрой-королевой были на водах, ты оказалась замужем? Тем более за верховным прокурором!

6

– Да, простите, что не пригласила на свадьбу. Празднования не было, всё вышло спонтанно, – проговорила я, отводя взгляд.

Было стыдно и неловко перед наставницей.

Леди Элеонора была, как всегда, затянута в чёрное платье, на руках плотные бархатные перчатки, волосы убраны в идеальную высокую причёску, украшенную дорогими заколками. Выглядела женщина строго и элегантно, и я бы никогда не дала ей больше тридцати пяти, если бы не знала, что ей на самом деле за пятьдесят.

Я сделала несколько шагов по комнате и погладила Пушистика, вьющегося у ног. Пёс упал на спину и поджал лапки от радости, требуя, чтобы я продолжала гладить. Я склонилась над ним и, конечно, не отказала себе в удовольствии почесать пушистое рыжее пузико.