– Ты чего суетишься? – спросил Виираппан.

– Ничего, – быстро мотнул головой Отциваннур.

Слишком быстро, слишком суетливо и слишком поспешно – такому нельзя верить.

– Чего бегаешь? – снова спросил старик. – Место найти не можешь?

– Все в порядке, – Отциваннур попытался отгородиться от старика открытой ладонью.

Но не тут-то было.

– Может, тебе облегчиться нужно? – продолжал допытываться Виираппан.

– Нет, – отказался Отциваннур.

– Так что ж тогда тебе на месте не сидится?

– У меня морская болезнь, – вынужден был признаться Отциваннур.

– И все? – недоверчиво прищурился Виираппан.

– Все, – кивнул Отциваннур.

– То есть, у тебя еда в желудке не держится?

– Точно.

– Так что ж ты все бегаешь?

– Жду, когда начнется приступ.

Виираппан озадаченно погладил бороду.

– Ждешь, значит?

– Жду.

– А пока все нормально?

– Пока – да, – как будто с обидой даже ответил Отциваннур.

– Ну, жди-жди, – старик усмехнулся и потопал в надстройку хмель заваривать.

Море было спокойным, ветер дул в нужном направлении, и, посовещавшись, Раф с Феггаттурисом решили плыть дальше, не останавливаясь на ночевку.

Рафу нравилось плыть в ночи, когда кажется, что огни на морском дне – это отражения звезд. А может быть, наоборот, звезды – это отражения морских огней, утонувших в бездонном небе.

Закрепив парус, Раф заварил хмель и, прихватив с собой чайник, пару чашек и масляный светильник, забрался на крышу надстройки.

– Эй! – махнул он рукой находившемуся на другой «двойке» Феггаттурису. – Приглашаю на хмель!

– Годится! – крикнул в ответ Феггаттурис.

Отциваннур, в отличии от Виираппана, еще не спал и согласился присмотреть за парусом.

Феггаттурис закрепил на веревке скользящую петлю и перекинул конец на плот Рафа. Просунув запястье в петлю, альбинос прыгнул в воду и, загребая одной рукой, быстро перебрался на соседний плот.

Стряхнув с себя воду, Феггаттурис забрался на крышу надстройки, где и получил в руки чашку горячего хмеля.

– Отличный хмель, – одобрительно кивнул альбинос, отведав напиток. – Сам сушишь?

– Конечно, – улыбнулся в ответ Раф.

Приятно было поговорить со знатоком предмета, который и тебя интересует.

– Скажи, зачем ты загнал плот под плывущее дерево? – спросил Раф у альбиноса.

– Я наблюдал за плоскоглазыми, – ответил Феггаттурис.

– Что ты делал? – переспросил Раф.

– Наблюдал за плоскоглазыми, – повторил альбинос. – Мне было интересно, как они живут, чем занимаются, как проводят свободное время… – Он улыбнулся, разглядев в тусклом свете пляшущего язычка племени выражение недоверия на лице Рафа. – Тебе это кажется странным?

– Нет, – качнул головой Раф. – Хотя, конечно, это необычное занятие для человека, – тут же добавил он. – Люди, как правило, мало интересуются тем, что происходит вокруг.

– В большинстве своем люди скучны и нелюбопытны, – добавил Феггаттурис. – Следует это признать и смириться.

– Ты не любишь людей? – спросил Раф.

– Я бы сказал иначе. – Феггаттурис дернул подбородком, будто что-то сдавило ему горло. – Я хорошо отношусь к отдельным людям. К тем, кого знаю, чьи взгляды если и не разделяю, то, по крайней мере, уважаю. Остальные… – Феггаттурис постучал ребром ладони по крыше надстройки. – До остальных мне просто нет дела. Точно так же, как и им до меня. Упаннишшур предлагал забыть то, что произошло на плоту Таурриммаса. Мне же проще выбросить из головы самого Упаннишшура. Да и Таурриммаса в придачу. С этими людьми у меня нет ничего общего.

– Ты считаешь, что плоскоглазые умнее людей?

– Не в этом дело, – быстрым движением растопыренной пятерни Феггаттурис взъерошил волосы на затылке. – Плоскоглазые – это иной взгляд на мир. С их помощью мы на себя самих можем посмотреть со стороны. И, может быть, тогда мы наконец поймем, чего ради мы тут оказались.

– Ты думаешь, в этом есть какой-то смысл?

– В чем?

– В том, что мы живем на Мелководье.

Феггаттурис пожал плечами:

– Во всем должен быть какой-то смысл.

– Чайка летает в небе просто так, без всякого смыла.

– Это ты так думаешь.

– А ты думаешь иначе?

– Иначе думает чайка.

Раф усмехнулся.

– Тебе нужно поговорить об этом с Виираппаном.

– С ним я уже разговаривал.

– И что?

– Старик сказал, что я сумасшедший.

Раф удивленно хмыкнул:

– Серьезно? Так и сказал?

– Да, – Феггаттурис скорбно склонил голову. Затем громко расхохотался и звонко хлопнул Рафа ладонью по голому плечу. – Он сказал, что я сумасшедший, но ему это нравится.