<p> Приключения продолжаются. Но можно ли назвать это приключениями? Кровь, слезы, смерть... И огромная ответственность за раненых, за больных... да уже за всё село и округу!</p> <p> Конец 1916-го года. Наш современник в теле врача земской больницы. Ситуация обостряется: появляются завистники и новые враги. Старые враги тоже не дремлют... как и шпионы.</p> <p> А самый главный враг – тиф!</p> <p> И что делать? Да своё дело и делать. Лечить, идти до конца, бороться и не сдаваться!</p>
Глава 1
Чума…
Бубонная, в Российской Империи… А была ли вообще? Доктору пришлось напрячь память, чтобы вспомнить хоть что-то. Вроде последняя эпидемия бушевала в XVIII веке. Но сейчас, в 1916 году… Хотя черт его знает, может и возникла какая-нибудь локальная беда…
Чума…
Только этого еще не хватало!
Невольно нахлынули вспоминая чёрных страниц истории: паника, страх, переполненные больницы, смерть, что косит целые города. Для уездного захолустья, с его скудными аптеками и без антибиотиков, это приговор.
«Один я точно не справлюсь. Да даже если и телеграмму пошлю, пока все организуют, пока поставят санитарные посты, объявят карантин, перекроют дороги, пока прибудет врачебная группа…»
К тому моменту Зарное уже потонет в лихорадке и смертях.
Иван Палыч повернулся к Аглае. Санитарка стояла в дверях, испуганная, дрожащая.
— Аглая, успокойся. Расскажи лучше всё подробнее, обстоятельно. Что за чума? Какие симптомы? Кто болеет? Где?
Санитарка, всхлипнув, вытерла щёку рукавом, забормотала:
— Иван Палыч, это Фроська с базара прибежала, кричала, что в соседнем селе, в Рябиновке, где у нее свекор живет, беда. Двое слегли, ещё вчера. Говорит, жар у них, как будто огонь проглотили, животы болят, понос кровавый, а кожа — будто воск, желтоватая. Один, говорят, уже… того… не дышит. Народ шепчет — чума, Афинская, как в старину, когда полсела вымерло!
Доктор нахмурился. Афинская чума… что-то не помнил он такой разновидности болезни. Местные так называют? Под тип той самой скверны? Опять суеверия…
— Постой, — Иван Палыч принялся массировать виски. — Ты говоришь жар, кровавый понос, желтуха? Так это не чума. Совсем на нее не похоже. Чума — это язвы, чёрные бубоны, кашель с кровью, а не живот. Бубоны имеются на больных? Язвы?
Аглая растерялась.
— Язвы? Вроде нет.
— А кашель с кровью? Лимфатические узлы воспалены?
— Иван Палыч, так ведь я же сама не видела… Это Фроська…
— Путает она что-то, это твоя Фроська, — отмахнулся доктор.
— Не путает! Она ведь маленькой была, когда первая чума была, она помнит все. У нее же ведь отец и мать от нее умерли, как тут такое забыть?
— В самом деле? — нахмурился доктор. И принялся рассуждать вслух: — Аглая, точно понос? И кожа жёлтая? Язвы есть? Горло, лёгкие? Кашель какой? Эх, послушать бы самому, осмотр произвести.
Аглая, моргнув, покачала головой.
— Иван Палыч, Фроська про язвы не говорила. Кашля, вроде, тоже нет. Только жар, животы крутит, и… ну, гадость эта, кровавая. И слабость, говорят, как будто кости тают.
— А врач местный что говорит?
— Какой врач? — удивилась Аглая. — В Рябиновке нет врача. Даже травниц нет. Сюда все ходят.
— М-да… — протянул доктор. И вдруг догадка начала крутиться совсем близко.
— Постой, Аглая. А что там, в этой Рябиновке… с водой?
— А что с водой?
— Откуда берут?
— Известно откуда — с колодца! Правда в последнее время мутная стала вода, после осенних то дождей.
Иван Палыч просиял.
— Аглая, не чума это. Дизентерия обычная. Либо… тиф, брюшной. Бактерия Salmonella typhi, передающаяся через воду и пищу. А Афинской называют, потому что впервые в Афинах была она зарегистрирована. Вспомнил!
— Ну Иван Палыч! Ну голова! — уважительно прошептала Аглая. — Так что же теперь делать? Не паниковать? Успокоиться?
— Паниковать никогда не нужно. А вот успокаиваться и расслабляться еще рано. Брюшной тиф — это не чума, но сейчас, без чистой воды и лекарств, это всё равно что… — доктор хотел сказать «смерть», но вовремя поправился: — Ничего хорошего в общем не жди. Вот что. Сходи к Анне Львовне, предупреди, только осторожно, чтобы панику в селе не поднять. Скажи ей, чтобы воду кипятила и только кипяченую пила и ученикам только такую и давала. Также скажи — пусть детей не пускают к реке.
Аглая тут же умчалась прочь.
«Нужно бы телеграмму подать в город», — подумал он.
И тут же покачал головой.
Телеграмму в уезд пока рано слать. Фроська — сомнительный источник информации, могла и напутать, а без фактов не дело почем зря шум поднимать.
И понял — нужно ехать в Рябиновку самому и самому убедиться в наличии тифа. Понял — и тут же начал собираться. Открыл саквояж, проверил склянки — йод, спирт, хинин, всё, что могло пригодиться. Слабый конечно набор, но выбирать не приходится.