— Всё довольно просто. — Продолжила она тем временем. — Нам не нужен какой-то календарь или расписание, не нужно чёткое распределение времени, обязывающее тебя проводить с кем-то из нас определённые дни недели. Всё, что необходимо — это знание того, что мы семья. В мире творится чёрт знает что, человечество уже пару раз было на грани уничтожения, и кто знает, что будет дальше? Старые правила изжили себя, в мире всё отчетливее становится очевидно, что сильные — определяют новые законы. Никто и слова не скажет на то, что мы будем жить все вместе, а если и попробуют, то пожалеют об этом.

— У меня есть классный аргумент. — Дождавшись момента, вступила в разговор Аня. — Впереди у нас вечность. Старение остановилось, и чем дольше мы будем жить, тем сильнее будем становиться, и тем сложнее нас будет убить. И жить такую долгую жизнь с одной девушкой может быть скучно, а вот с тремя. — Она остановилась, запнувшись и поправилась. — Точнее, с четырьмя девушками — уже гораздо веселее.

Я встрепенулся.

— Даже не представляю, как это будет выглядеть в реальности. Чтобы всем было хорошо, и чтобы не получилось жалкой попытки совместной жизни, где все делают вид, что счастливы, а на деле копят усталость, и раздражение.

— А кто говорит, что будет просто? — бросила Маша. — Жизнь с одним-то человеком — и то не сахар. А тут — четыре. Но мы готовы пробовать. Потому что альтернатива — это когда каждый сам по себе, остается наедине со своими мыслями. Я пробовала, как только пришла в себя. — Вспомнила она момент своей смерти и воскрешения, поёжившись при этом. — И поняла для себя, что несмотря на потерю памяти, продолжаю испытывать к тебе иррациональное чувство привязанности.

Я машинально кивнул, отмечая момент в памяти. Значит всё-таки память не восстановилась.

— Я тоже не согласна тебя отпустить. — Продолжила Аня. — Слишком многое нас связывает.

— И я. — Добавила Карина. — Но в принципе об этом и так тут все знают.

Обвел их взглядом, решаясь и удивляясь сам себе. Несмотря на то, что у меня за плечами было огромное кладбище, я убивал тысячи людей и десятки тысяч других разумных, в душе то я остался всё тем же парнем, что и полгода назад, толком не имевших опыта нормальных отношений, а в итоге — придется броситься в омут каких то совсем нетривиальных.

Выдохнул и произнёс.

— Тогда, может, попробуем?

Захватить власть в одном из пиратских убежищ было несложно. Что могли сделать лазерные выстрелы, бластеры и другое оружие пиратов бессмертному регенерату? Дырка в туловище? Пустяки — зарастает за секунду. В голове? Ну ладно, потребуется две секунды. Зато какое деморализующее действие оказывало зрелище того, как вроде бы убитый противник встает и не меня выражение лица идет дальше.

Даже моменты, когда с отсеков откачивали воздух, в жалкой попытке остановить его — выглядели скорее агонией. Его навык регенерации был развит до такой степени, что такая мелочь как отсутствие воздуха уже воспринималось скорее как временное неудобство.

А вот обитатели небольшой станции, в которую король более не существующей страны прилетел на одном из звездолётов — похвастаться тем же самым не могли. Если им отрубали головы, то вставать они уже не торопились.

Но и Чарльз не стремился убивать всех подряд. Прикончил только несколько особо непонятливых, не сложивших оружие в момент, когда стало очевидно, что сопротивление бесполезно, да завалил самого главаря и парочку его приближённых. Их пришлось казнить демонстративно. Страх — лучшее средство управления.

Разумный — похожий на переваренного краба, верещал на ультразвуке, когда он начал отрывать ему лапы. Сначала обещал немыслимые кары, угрожал своими связями, говорил, что за него отомстят, а потом осознал, что помощи не будет и запищал, тонко и жалобно, понимая, что пришел конец.

Экипаж станции, который Чарльз собрал в одном единственном грузовом ангаре на семь кораблей, сбился в кучу, смотря на окровавленного человека, вселивших в них ужас одним своим появлением. Больше сотни разумных: пилоты, техники, обслуживающий персонал и даже шлюхи. Все смотрели, как он казнит главаря, понимая, что он может сделать это с любым из них.

— Теперь я ваш капитан. — Наконец произнёс Чарльз, закончив пытки и отходя в сторону от бесформенной груды плоти и хитина, в которую превратил бывшего главаря. — Кто не согласен, можете сделать шаг вперёд.

Идиотов не нашлось, но показать, что их ждёт, если задумают предать — следовало. Для этого выдернул из толпы ближайшего, тонкокостного и несуразно выглядящего техника, стоящего с испуганным видом.

И тут пригодились игрушки, оставшиеся от эльфа: микробомбы с датчиком извлечения. Роботизированные, размером с ноготь, они вживлялись в тело, пробуривая себе проход. При попытке удаления — взрывались.