– А это, повелитель, при всем моем уважении, совершенно не твое дело! Лучше подумай, как Эшрату в горы перенести, потому что моих сил на это не хватит!

– Сама долетит, - отмахнулся Светлейший, снова растирая грудь и морщась.

– Сомневаюсь, - позволила себе усомниться.
– Сколько ты ее здесь держишь? Уже несколько дней, так? Эйшхераша видел? А ведь он просто в Аурейю за мной слетал и тут же вернулся, притом все время подпитываемый моей энергией.

– Ох, - согнулся Свейлон будто от боли. – Нужно торопиться, видимо, праздник начали без меня.

Только зубы сжала, чтобы снова не начать злорадствовать. Взяла Свейлона за руку и представила ту самую арену, что врезалась мне в память. Мы выпали прямо посередине, ошарашив собравшихся. Тут же по ушам ударил грохот толпы.

Эшрата лежала на земле, поникшие крылья выстелила с двух сторон. По одному из них как раз забирался на спину самке бравый страж, держа наготове длинный меч. Еще два десятка «храбрецов», окружив несчастную со всех сторон, тыкали ее своим оружием куда придется. Арена оказалась буквально залита кровью.

Свейлон взревел, моментально меняя облик. И вот перед оглушенными зрелищем собравшимися огромный разъяренный ящер.

– Ты позволила этому случиться! – проревел голос у меня в голове.

Опешила, если честно. То есть это я теперь виновата?

Не став терять времени на препирательства создала воздушную воронку и разметала стражей в разные стороны, чтобы Свейлон-Рауторорк их не зашиб. А он собирался, точно знаю. Не повезло только тому, что успел забраться Эшрате на спину. Его ящер схватил лапой и отбросил к краю трибун. Не уверена, что парень выживет. Но драконица меня сейчас интересовала больше.

Эшрата дышала. Но так надсадно и тяжело, вместе с воздухом из пасти вырывалась пузырящаяся кровь. Послала ей мощнейший поддерживающий импульс – как обычно энергия ушла, будто вода в песок.

– Сделай что-нибудь! – снова рык в голове.

Разъяренная морда ящера обернулась ко мне в полном бессилии.

– Не могу.

Я и так делала все, что в моих силах. Язык Эшрата вывалила, и я без промедления коснулась его кончика, чтобы обменяться энергией, хоть немного. Но это не помогло. Драконица умирала, Свейлон сам ее убил. Понимание, что мне ее не спасти, пришло стремительно и неотвратимо. Слезы полились по щекам, прижалась к остывающей морде и молча просила прощения, что не успела, что не спасла.

Ящер взревел так, что по трибунам пошли трещины. Люди в панике стали вскакивать со своих мест и убегать, спасаясь от разъяренного диаракхорна.

– Слияние с тобой! – проревел Свейлон. – Сейчас!

– Нет. Прости, но я на это не пойду, - ответила тихо, но он услышал. Знаю, что услышал. – Прости, Эшрата, - повинилась перед драконицей.

На какой-то миг она открыла глаза, посмотрела замутненным от боли взглядом на ящера поблизости, на меня, лизнула меня горячим языком, добровольно отдавая остатки энергии… грудь ее дернулась и опала в последний раз.

– Отойди! – прорычал Свейлон, отодвигая меня лапой. – Уходи отсюда! Убирайся! Другим рассказывай, какая ты добрая и сострадательная! А я все про тебя понял.

Я не стала говорить, что смерть Эшраты полностью на совести него самого. К чему слова? Что они изменят? Драконицу уже не вернешь, она ушла за грань. Ушла, найдя пару, но не обретя счастья.

Теперь я понимаю, почему Рауторорк так охотно пошел на слияние со Свейлоном. Поначалу думала, из-за того, что они в чем-то похожи, но теперь вижу, что нет. Рауторорк хотел разделить со Свейлоном эту боль, хотел, чтобы салаярд почувствовал то, что чувствовали диаракхорны.

– Сильно умная? – снова рык в голове.

– Я так громко думаю?

– Нет, я стал сильнее! – огрызнулся ящер. – Убирайся отсюда, не слышала разве?

Люди с трибун почти все уже ушли, я бы сказала убежали, в ужасе от происходящего. Тот страж, которого Свейлон сбросил со спины Эшраты, наверняка нуждался в помощи, но заставить себя помочь тому, кто намеренно убивал беззащитную драконицу я не смогла.

Несмотря на злость и слова Свейлона я не ушла. Показалось неправильным оставлять Эшрату прямо здесь, вот так, в крови. Снова приблизилась, стараясь не смотреть на очевидно скорбящего ящера. Это был не Рауторорк в полном смысле, но многое от него все же осталось. Сейчас, когда Свейлон выплеснул всю злость, вторая его половина стала более видна. Ящер горестно уткнулся носом в грудь Эшраты и лег рядом. Крупное тело сотрясала дрожь. Он и сам не понимал, как мне кажется, что издает тихий вибрирующий звук – не рык, скорее, плач.

Пока я думала, как достойно предать драконицу земле, случилось то, чего, кажется, не ожидал ни один из нас. Мы оба стали свидетелями того, как именно Всевышние забирают свою энергию обратно. Тело Эшраты медленно, но неотвратимо истончалось, становясь прозрачным, пока не стало полностью бледно-голубым и эфемерным, сотканным лишь из энергии. Минуту или около того оставалось в таком состоянии, а после первый же подувший ветерок разметал энергию, оставляя на арене лишь лужи крови.

Свейлон беспомощно смотрел на то место, где только недавно лежала Эшрата. Кажется, до салаярда только сейчас дошло, что ничего уже не вернуть, драконица погибла.