Мы как раз подъехали к внушительной территории, огороженной кованой оградой. Управлял экипажем сам Рошар. Он пристроил его в тени от раскидистого высокого дерева, подал мне руку, помогая спуститься и мы прошли за ограду.

В этом месте царила покойная тишина. Мы шли по ухоженным нешироким дорожкам мимо высоких каменных постаментов, мимо каменных строений с арочным входом, мимо заросших холмиков с табличками, надписи на которых стерлись от времени.

Пришлось отойти от входа на значительное расстояние, пока Рошар не повернул в сторону высокого каменного строения. У входа нас встречала статуя лотра, прижимающего раскрытую ладонь к груди.

– Это Фейрос, - пояснил Рошар, кланяясь статуе, похожим жестом прижимая раскрытую ладонь к груди. – Он провожает в царство духов. Он следит, чтобы они нашли свой последний путь.

Не смогла пройти мимо и не коснуться изображения одного из Всевышних, как его видят местные. Прикоснулась задумчиво к ладони, что он прижал к груди, положила свою поверх и прикрыла глаза, прислушиваясь. Что-то было в этом месте, в этом каменном изваянии, что-то… чего я пока не могу понять. Чувствую, осязаю, но понять не могу. Рошар негромко меня окликнул, снова подавая руку. Мы спускались по каменным ступеням в темноту склепа. Невольно вырвался небольшой энергетический шарик, который я зажала в ладони, освещая темное холодное помещение. Довольно широкое, мы с Рошаром стояли плечом к плечу, и я могла сделать не менее трех шагов в каждую сторону. У каждой стены просматривались углубления – ниши. В этих нишах и покоились широкие каменные ящики, не меньше десятка. Неужели это то, о чем я думаю? Поморщилась, представляя, что местных не предают огню или земле, а обрекают на вечность в каменном мешке.

Судя по всему, так и есть. А что же тогда за холмики там, наверху?

– Рошар, - откашлявшись, подыскивала слова. – Твои родные в этих каменных ящиках?

– Не все, - легко откликнулся лотр, проходя внутрь и вставая рядом с одной из ниш. – Здесь покоятся мои отец и дед. А также их отцы и деды. Мужчины рода аль Винсер.

– Но за что? – вырвалось, прежде чем успела прикусить язык.

Рошар тут же обернулся ко мне.

– Что значит «за что»? – лотр нахмурился. Он и правда не понимал.

– Прости. Только душа, запертая в каменном мешке, не сможет уйти на перерождение, - все же пояснила, стараясь, чтобы он понял.

– Жизнь одна, Лисанна, - хмыкнул Рошар. – Наш дух, покидая телесную оболочку, уходит тропой вечных. Нет никакого перерождения, нет другой жизни.

– Ты не прав, - покачала головой. – Тело нужно предать огню или земле, тогда душа высвободится, чтобы влиться в поток таких же душ. Со временем она сможет вновь влиться в поток живых, Всевышние направят эту душу, помогут ей найти новую оболочку.

– Ты в это веришь?

– Разумеется, верю! – голос невольно прозвучал слишком громко.

– Если следовать твоей логике, то душа уходит, когда тело более не может ее удерживать, так? – кивнула. – Что ж, исключительно для твоего спокойствия я попрошу кого-нибудь из служащих прийти сюда и открыть на время все саркофаги.

– Не только здесь. Нужно открыть вообще все.

– Это невозможно, - отрицательно качнул головой Рошар.
– Я не имею права вторгаться на территорию других родов.

Закрыла глаза, смиряясь с дичайшими традициями местных. Как же они не понимают, на что обрекают сами себя и своих ушедших тропой вечности предков?

– Зачем ты приходишь сюда? – спросила, осматриваясь.

– Как раз потому, что верю, именно здесь покоится не только прах моих предков, но и их дух.

– А как же тропа, последний путь и все такое?

– Это и есть последний путь, Лисанна. Дальше только вечность. Фейрос лишь направляет, не позволяет духу плутать.

– Подожди, я совсем запуталась. Объясни толком, Рошар. Вы верите, что, умирая, лотр просто уходит в небытие, так? Его дух покоится вместе с телом там, куда его определили родные, я верно поняла?

– Все верно, Лисанна. Твоя вера более приятна, она дает надежду, только вот нет второй жизни, нет второго шанса. После смерти уже ничего нет, только вечность.

– Но сюда ты приходишь в надежде, что твой отец тебя услышит?

– Да нет, - заложил руки за спину Рошар, небрежно облокачиваясь на одну из каменных стен. – Сюда я прихожу не для него, а для себя. Здесь чувствую, что он рядом. Говоря с ним, не рассчитываю на ответ, понимание, прощение или что-то еще. Лишь на облегчение от разговора с близким.

– Теперь понимаю. Но почему ты не поговоришь с мамой? Она ведь жива и может не только выслушать, но и ответить.

– Я много говорю с мамой. Ее советы не раз и не два пригождались мне в жизни. Но мама, это мама, Лисанна. Отец был мне другом. Мы работали вместе несколько лет, это были… запоминающиеся годы. Он был удивительным человеком. Простым с родными, жестким с преступившими закон, понимающим со всеми. Его уважали и любили на работе, повелитель прислушивался к нему. Всегда. Светлейший предлагал мне должность отца, только я не захотел. Не смог. Предпочитаю быть просто советником.