<p> Несколько «минимальных воздействий» – и история уже свернула на другой путь. И на пусть вроде бы более светлый, но возникли и «новые вызовы», причем более серьезные – так что расслабляться юному попаданцу никак нельзя.</p> <p> Но когда тебе всего восемь, иногда расслабиться все же очень хочется. А еще – очень не хочется, чтобы кто-то внезапно задал вопрос «а ты вообще кто такой?»</p>
Глава 1
Восемнадцатого марта Лаврентий Павлович, предварительно, конечно же, позвонив, приехал на дачу к Иосифу Виссарионовичу. А так как предмет разговора он уже по телефону обрисовал, встретил его товарищ Сталин вопросом:
— Я же просил побыстрее все выяснить, ты чего так долго копался?
Разговор между ними шел на грузинском, как это часто случалось, когда они встречались лишь вдвоем, и еще этим подчеркивалась определенная «неформальность» общения, поэтому Берия ответил в том же ключе:
— Я обещал приехать в воскресенье, а пока воскресенье еще не кончилось. Но это и неважно, важно то, что я нашел источник знаний Шарлатана, и, похоже, мальчишка насчет говна за баней не особо и ошибался. Проверить, конечно, нужно, но что-то мне подсказывает…
— Что за источник?
— Вот, сам смотри, — и Берия протянул Сталину небольшой томик в красном кожаном переплете. Иосиф Виссарионович его открыл и прочел на титульной странице заглавие, явно написанное от руки: «Ученыя записки Цезаря Сапіентиссимуса», а чуть ниже — надпись латиницей «vol.3».
— Это что за бред?
— Не бред, ты почитай… там закладка как раз на нужном месте.
Сталин раскрыл томик (не книгу, а, скорее, большую записную книжку) и начал читать написанное там (в дореволюционной орфографии написанное) вслух:
— В размышлениях, что нынче на золотник просят (и ведь платят!) пятьдесят три пуда золота, нельзя упустить тот расчет, что лишь от добычи в Санкт-Петербургской губернии выручка составить не менее миллиона ста пятидесяти тысяч пудов золота, и это лишь по уже известным залежам.
— Что за ерунду ты мне подсунул?
— Эта не ерунда, я просто закладку страницей дальше заложил. Тут расписана программа добычи радия в России, и довольно подробно указаны пять мест с большими запасами урановых руд. С огромными запасами, а еще по некоторым расписано и как в них удобнее и дешевле добычу вести.
— И ты думаешь, что запискам этого… Цезаря наимудрейшего мы хоть в малой степени доверять должны?
— Проверить необходимо. Там об одном месторождении написано — а написано это, по всему выходит, еще до той войны — так советские геологи его в прошлом году только обнаружили. Это возле Пятигорска — но точно там, где в этой книжке и указано. Наши специалисты считают, что эта записка была подготовкой к докладу либо в Горном институте, либо в Академии наук. Еще товарищ Карпинский поначалу подобную практику вел: если нужно обсудить что-то, похожее на открытие, но есть и серьезные сомнения в его верности, то описание его делалось под псевдонимом, чтобы авторитет автора не давил на его оппонентов при обсуждении. Александр Петрович и своих работ немало так же другим ученым презентовал.
— То есть это сам Карпинский писал?
— Не думаю, то есть убежден, что не он. По заключению наших специалистов, написано точно не геологом, и даже не химиком — однако человеком, несомненно, весьма образованным, и с геологами многими лично знакомым. Вот только выяснить личность подлинного автора этой записки мы, скорее всего, не сможем.
— А откуда…
— Шарлатан выменял сей труд у какого-то мужчины, причем по говору, по словам мальчишки, точно не у горьковчанина, и выменял он это на три коробки с яйцами. На обложку кожаную позарился, ну мальчишка же! И выменял на рынке, неподалеку от Московского вокзала, а там эвакуированных и просто переселенцев, причем их же вообще никто не учитывал… Да, кстати…
— Что кстати?
— Я ему по Сталинскую премию сказал, и сказал, за что именно она ему присуждена. А он мне мысль интересную подал: ведь объяснять соседям, откуда в семье столько денег… и даже родителям объяснять он не хочет, за что премия. А раз премия ему за бумагу, считай, выдана, то в постановлении и написать стоит «за бумажные изделия» с намеком на яичные коробки. И такое постановления даже в газетах опубликовать возможно…
— Смеешься? За картонную коробку — и Сталинскую премию?
— А за картонку с целлофаном для водочной пробки нам премии не жалко…
— Так третьей степени!
— В этих коробках — я в обкоме уточнил, между прочим — только по Горьковской области в прошлом году больше двухсот миллионов яиц в торговлю из деревень поставлено без боя, и производство их в области втрое выросло, если не впятеро. Да и в других областях…
— Ты прав, только нужно все же верные выражения подобрать. Хотя бы для того, чтобы шарлатан этот наш точно знал, за что его страна наградила. Ну и чтобы даже родня как нам нужно думала. А насчет графита ты тоже выяснил?
— Да, но там еще проще. Хотя и не совсем, но, по крайней мере, все легко объяснимо.
— А мальчишка не наврал? Ведь если сам товарищ Берия приезжает в глухую деревню…
— Товарищ Берия в деревню заехал по пути, решил первым парню новость о награждении сообщить. А сам я ведь действительно по делам в область ездил, Ванников предложил под лабораторию забрать пятьсот пятидесятый завод, так как нам уже столько минометных мин уже не требуется. И снова получается, что от Шарлатана даже тут польза выходит: в области по советам из его журнала колхозники своими силами и кирпичных заводиков понаставили, и цементных, и даже стекольное производство развернули — так что строить вокруг монастыря все необходимое уже есть из чего. И уже есть зачем строить: генераторный завод и материал необходимый для лаборатории уже выпускать стал в достаточных количествах. Правда, теперь там другие проблемы возникли, по снабжению Ворсмы сырьем, но эти проблемы уже решаются. Может, все же поужинаем сначала?