Хозяин пустоши
<p> Старый мир пал.</p> <p> Не от взрыва. Не от мятежа. От импульса, который разбудил встроенную в нас программу.</p> <p> Когда вакцина, обещанная как спасение, обернулась началом конца, – он стал центром силы, изменившей всё.</p> <p> Аристей не воюет. Не требует. Он – вершина эволюции, к которой никто не стремился.</p> <p> Теперь человечество должно сделать выбор: покориться и исчезнуть или подняться и отстоять свое право на существование.</p> <p> Там, где рушатся империи и умирают города, зарождается новая эра.</p> <p> Эра пустоши.</p> <p> Эра Аристея.</p>
Пролог
Дэрил Дерби, президент Корпорации «Улей»
Сутки спустя после событий в «Крыле Орла»
Его звали Элиан.
Сын Талеса Демори – единокровного брата Кроноса [1] , убитого им одним из первых. В борьбе за власть Кронос ликвидировал своего отца и всех прямых наследников, но одного из племянников он пощадил.
Не из жалости. Из прагматизма.
1
Кронос – Уильям Демори, основатель острова «Улей» и отец Дианы (матери Эрика и Ариадны). До своей гибели Уильям занимал пост главы Корпорации, которую впоследствии возглавил Дэрил Дерби.
«Тихий, умный, исполнительный, обладающий задатками гениального ученого, но напрочь лишенный амбиций и тщеславия. Такого полезнее держать рядом, чем убрать».
Так Элиан оказался на острове Улей. Не в роли избранного, но и не как лишенный прав узник. Он стал инструментом засекреченного проекта под названием «Apis mellifera [2] ».
Разработка объединяла биохимию, поведенческую психологию и социальное моделирование. Всё ради одной цели: создать форму бессмертия, которую можно контролировать. Ключевым компонентом исследования стал адренохром, добываемый из крови доноров в момент достижения ими кульминации страха или возбуждения.
2
Apis mellifera – медоносная пчела (лат). Условное название модифицированного адренохрома, синтезированного в лабораториях «Улья» из крови доноров, находящихся в состоянии острого стресса. Название связано с шестиугольной структурой молекулы и философией «социального улья».
Сложно сказать, кто первым предложил использовать человеческие эмоции как ресурс, но именно Элиан разработал механизм стабилизации и синтеза вещества, получившего имя Apis mellifera. Пчелиный яд бессмертия. Биологический нектар, добытый из ужаса.
В возрасте двадцати лет одаренного ученого направили в засекреченную лабораторию – в самое сердце системы. Туда, где изучали поведение. Где моделировали реакции, подавляли волю, стирали всё, что делало человека собой. Где создавали не чудодейственные лекарства, а алгоритмы выживания под тотальным контролем.
Элиан не сопротивлялся. Не задавал вопросов. Просто выполнял инструкции – точно, спокойно, без попытки выйти за рамки.
Он всегда держался особняком. Не прятался, но и не приближался.
Смотрел будто сквозь людей, говорил ровно, двигался точно, – словно существовал в своей, замкнутой системе.
Я умею считывать людей. Отличать маску от лица, предчувствовать угрозу раньше, чем она успеет себя проявить. Но в нём я не увидел ничего. Элиан казался безобидным. Слишком погружённым в себя, чтобы быть опасным.
Именно здесь я допустил ошибку.
Элиан не был безобиден. Он был «стерилен» по форме, по намерению, по проявлению. Элиан не демонстрировал стремления к власти. Он проводил её анализ. Изучал, как устроено подчинение. Как зарождается воля. Как в теле появляется идея, способная распространиться, словно вирус. Элиан проектировал новую биологию – бессмертие, подчинённое смыслу.
Он не разрабатывал вакцину, а создавал концепцию, в которой она станет необходимостью. Элиан считал, что человек должен быть управляем через желание жить вечно. И Apis mellifera стал тем ключом, который открыл эту зависимость.
После раскола Корпорации Элиан исчез в творящемся тогда хаосе. Позже мы обнаружили, что часть нестабильных прототипов и биологических образцов пропала из архивов. В тот момент я не связал это с ним. У меня было слишком много врагов. Слишком много направлений, откуда могла прийти угроза.
Я искал виновных вовне. Всё выглядело, как остаточный результат раскола. И лишь когда механизм начал работать, я вернулся к следу, который ранее проигнорировал.
Но было поздно…
Элиан уже запустил необратимый процесс. Без угроз. Без заявлений.
Один импульс, – и всё изменилось.
То, что мы считали гарантом контроля, стало основой новой структуры.
Он не искал мести. Не стремился к власти в привычном её понимании.
Элиан хотел большего.
Он стал центром.
Не богом.
Не царём.
Тем, кто приходит после.
После порядка.
После хаоса.
После меня.
И теперь пустошь зовёт по имени.
Аристей.
Хозяин того, что осталось.
– Господин президент, – раздаётся в наушнике глухой голос Гейба, обрывая проносящийся в моей голове хаотичный мысленный поток.
Я медленно моргаю, задумчиво глядя на алеющий закат, лениво растекающийся по горизонту. Медные лучи заходящего солнца отражаются в панорамных окнах небоскрёбов и окрашивают пену на гребнях волн в багровые оттенки. Раскаленный нимб неспешно погружается в водную гладь, разливаясь по поверхности кроваво-красной дорожкой. Воистину зловещее и завораживающе прекрасное зрелище, которое мне так редко удается досмотреть до конца. С минуты на минуту механизм, поднимающий защитную стену, должен войти в активную фазу и отрезать Улей от происходящего снаружи. Но что-то подсказывает мне: сегодня шаблонный сценарий даст сбой. И я увижу то, чего был лишён на протяжении долгих лет.