— Если он есть. Давайте сначала посмотрим. Когда они приезжают?

— В четверг следующей недели.

— Вот тогда и будем решать. А пока давайте хоть минут пятнадцать потренируемся.

В голове была полная каша. Вещи, в которых я был уверен, на поверку оказались весьма сомнительными, а навешанные ярлыки нужно было срочно снимать и переписывать. Получается, только Греков до конца отстаивал сторону моей матери…

Тренировка получилась достаточно скомканной, поэтому куда менее эффективной, чем могла быть. И честно, я бы предпочел проводить ее без свидетелей, чтобы отрабатывать нужные связки. Что-то я могу проверять на Изнанке, но тут проверка для меня безопасна.

— Илья, что-то нам еще нужно знать? — спросил Шелагин, когда я собирался уже размыкать защиту.

— Живетьев планирует убить княгиню, — неохотно сказал я. — Смерть должна выглядеть для всех естественно. Что под этим подразумевается, не знаю.

— С чего вдруг убить? — удивился Шелагин. — Ты ничего не путаешь? Они же любовники.

— С его стороны любви нет, только обязанности. Он ее давно хотел убить, но бабушка не разрешала.

— Бабушка не разрешала, — заржал Греков. — Какой внимательный внучок.

— А сейчас разрешила, — не поддержал я его несерьезного настроя.

— Ты уверен, что они не засекли твое прослушивание и не слили дезу, чтобы выяснить, кто это делает? — спросил Шелагин.

— Как я могу быть уверенным, если не знаю их возможностей?

Собственно, я и говорить не хотел, потому что до жизни княгини мне дела не было, а знала она все равно мало. По справедливости, ее вообще давно надо было приговорить, да не одну, а со всей живетьевской кодлой.

Больше я говорить ничего не стал, и мы с Олегом ушли, но недалеко. Уже около машины нас нагнал Греков.

— Илья, ты же на заказ алхимию делаешь?

— Ваши нужды не закрою, работаю один. И делаю самое простое.

— Мне сложное не нужно. Быстроту, регенерацию, ночное видение… — В общей сложности он перечислил с десяток наименований, все мне знакомые. — Возьмешься?

— У меня нет лицензии, — напомнил я. — И времени тоже нет.

— На что это ты его тратишь?

— На учебу. — Я вздохнул. — Пробники сделаю — посмотрите, устроит или нет. Откажетесь — не расстроюсь. Деньги мне особо не нужны.

— Первый раз вижу человека, которому не нужны деньги. Во вторник привезешь пробники свои?

— Посмотрим. Обещать не буду.

Попрощавшись с Грековым, мы уехали. Вроде и не тренировались сегодня почти, а состояние было общей измочаленности. Обычно разговорчивый Олег тоже притих. До поселка мы доехали в молчании, и я уже предвкушал отдых, но перед шлагбаумом нам под колеса бросился Шмаков-старший, истошно вопя и размахивая руками, как ветряная мельница лопастями.

— Игорь Сергеевич, у меня висит регистратор, — зло сказал Олег, едва успевший затормозить, — поэтому обвинить нас в намеренном наезде вам не получится.

— И в мыслях не было, Олег Васильевич, — затараторил Шмаков, угодливо улыбаясь. Со вчерашнего дня с его поведением случились разительные перемены. — Илья Евгеньевич, мы же решили с вами вчера вопрос и вас нет ко мне претензий?

— С чего бы нет? Дуэль была проведена с нарушением правил, а вчера мы урегулировали только вопрос с возвратом вам артефактов. По нему у нас претензий нет. Деньги мы тоже получили. Рады, что вам удалось найти нужную сумму сразу, а не растягивать выплату на весь год.

— Мы имели право выставить за себя другое лицо, — с отчаянием сказал Шмаков. — По Дуэльному кодексу.

— Так и я имел, но вы не дали мне возможности воспользоваться этим правом.

— Можно подумать, оно вам бы понадобилось — вернулся Шмаков к своей обычной манере, но тут же спохватился и опять залебезил: — Мне бы не хотелось, чтобы между нашими родами остались недоговоренности или вражда. Шмаковы не хотели ссориться с Песцовыми, поверьте, Илья Евгеньевич.

Временами в его голосе проскакивало недоумение: он четко понимал, за кого ему прилетело, но не мог взять в толк почему. Чем вдруг так важен оказался для княжеской семьи новый род, отколовшийся не от самого сильного провинциального рода Вьюгиных.

— Верится с трудом, — вмешался в разговор Олег. — Игорь Сергеевич, уйдите с дороги. У нас был сложный день.

— Но мне нужно, чтобы вы подтвердили, что у вас нет ко мне претензий! — визгливо выкрикнул он.

— У меня есть к вам претензии. Вы пытались убить моего племянника.

— Я имел на это право. В смысле не убивать Илью Евгеньевича, а заменить сына на человека, имеющего нужные навыки. Заметьте, они ему не помогли.

— Но не потому, что вы этого не хотели.

Шмаков промолчал, но по его виду было понятно, что если он и жалеет, то только о том, что наемник позволил себя угробить, не выполнив то, за что ему заплатили.