— Перекрытия выдержат ещё одно, максимум два попадания! — крикнул Бобров, когда потолок над нами начал трескаться, и с него посыпалась пыль вперемешку с крупной бетонной крошкой.

— Надо уходить! Немедля! — прижимая к груди очки от дрона и тетрадь с записями, сказал Филинов.

— Вот и уходите, — ответил я, на секунду отвлекаясь от управления канонирами. — Не прекращать стрельбу! Наш единственный шанс — перебить столько этих тварей, сколько мы сможем. Готовьте переносные пушки!

Я не мог передать координаты в штаб, а потому мы до последней секунды обстреливали всех старших, до которых дотягивались. А на тех, кто был слишком далеко и убойной силы снарядов уже могло не хватить, старались навести артиллеристов с помощью осветительных зарядов.

Скольких нам удалось так выцепить? Чёрт его знает. Но оставалось отдать должное нашим бойцам — они до последнего не оставляли посты. И конечно, отметить мастерство аргиллитов в крепости. Видя обозначенные цели, даже без чётких координат, они делали всё, чтобы накрыть тварей шквалом огня или потоками стали.

И только когда Быков схватил меня подмышки и потащил вниз, я понял, что слишком увлёкся. Даже не заметил, как потолок пробили, и теперь сверху сыпется уже не песок, а целые бетонные куски, размером с кулак.

Твари пробили дыру, которую сейчас пытались расширить когтями, а Манулов с Данилой отстреливались от лестницы на второй этаж. И всего этого я не замечал, до последнего координируя стрельбу.

— Уходим, — опомнившись, проговорил я. — Мы сделали всё, что могли. Теперь главное — выжить.

Убедившись, что все капониры спустились вниз, я подтянул Пака, и в последний раз подняв взгляд, увидел, как за головами и лапами тварей мелькнуло вышедшее на секунду из-за туч, рассветное солнце.

Никогда не сдаваться. Это ещё не конец. Мы справимся.

Спасибо вам большое за поддержку меня и моего творчества!

Только благодаря вам я могу писать то, что мне интересно, и надеюсь, вам это интересно в не меньшей степени.

Приятного чтения!

Грохот проламываемой крыши был прекрасно слышен на втором этаже. Но не только потому, что там всё вдребезги разлетелось, но ещё из-за приоткрытого люка. Замерший у прохода Семён закусил губу и прищурился, сжимая бикфордов шнур и зажигалку. Пять секунд, десять.

— Давай, — шепнул я, и дядька поджёг фитиль, закинув его наверх.

Толпа тварей, ворвавшаяся в штаб через дыру в потолке, ринулась к нам, но не успела добежать пару шагов, когда на третьем этаже разгорелось маленькое солнце. Яркая вспышка света ударила по глазам даже сквозь крохотную щель, ещё оставшуюся при закрытии люка, а затем в лицо пахнуло жаром и горелым.

— Это не задержит их надолго, — проговорил Бобров, умудрявшийся стоять, прислонившись к стене. — Нужно организовать оборону в подполе, там самое надёжное место. Толщина потолка…

— Совершенно не важна, — прервал я коменданта. — Эти твари могут разбить любую стену или преграду, дайте им только время.

— Значит, нужно сопротивляться до последнего! — храбро сказал Данила.

— Устроим ещё одну западню, заставим их заплатить за каждый метр десятками жизней, — с мрачной уверенностью проговорил Семён.

— Мы должны сохранить всё собранное, спрятать как можно глубже, — причитал Филинов. — Потом, даже если бункер рухнет, братья найдут сейф с записями и артефактами. Ничего не будет забыто.

— Ловушка — это хорошо. А вот намерение подохнуть во славу человечества отложим на потом, — ответил я, не позволяя панике и отчаянью захватить солдат. — Готовьте пушки и ружья. Выносите раненых вниз.

— В подпол? — на всякий случай уточнил Манулов.

— Нет, пока на нулевой. И начинайте готовить бомбу. Весь порох собрать на первом этаже, вдоль стен, — подумав, решил я. — Всё, что не пригодится на баррикадах.

— У нас сейчас половинный запас, но даже этого хватит, чтобы весь бункер взлетел на воздух, если поджечь одновременно. Мы живыми не выберемся, — покачал головой Бобров. Он умудрялся одновременно выполнять несколько дел, организовывал оборону, общался с нами и писал что-то в личном блокноте. Похоже, завещание.

— Если взорвать на втором этаже, а не первом, пороховой погреб выдержит, там можно будет оставить всё самое ценное, — поддержал идею Филинов. — Под завалами никому не выжить, но это не важно. Главное — записи и артефакты.