Ну, это было уже слишком!

– Да почему ты так со мной разговариваешь?!
– рявкнула я.
– Будто у меня в голове деревянная чурка вместо мозгов.

– Ты на таких планетах была?
– миранец упёр руки в бока.

– Нет, но...

– Ты за купол выходила?
– забрасывал он меня вопросами, не давая возразить.

– Нет, но...

– С чего ты взяла, что у тебя есть опыт, чтобы мне перечить?
– наконец, добил он меня.

– Я...

– Замёрзнешь, заболеешь. Мне потом кого из вас спасать?
– он упёрто не позволял мне вставить и слова.
– Куртка тебе велика, её хватит на обеих. Так что делай так, как я сказал, и не перечь мне там, где сама ничего не понимаешь.

От злости я заскрипела зубами, но здравый смысл с транспортом мне доказывал, что он прав. Хотя неприятный осадок остался. Усадив Юлу на широкое сидение, сняла с неё куртку и накинула на свои плечи. Потом подняла малышку и удобно разместилась уже с ней. Ничего более не говоря, Сунир пристегнул меня широким ремнём и накинул на голову глубокий капюшон.

– Не обижайся, - шепнул он, - но иногда лучше действовать жёстко, чем расплачиваться за свою мягкость здоровьем и жизнью тех, кто дорог.

Что же. Он оказался прав: в этой куртке утонули мы обе. Смысла мне приносить себя в жертву холоду не было.

Захлопнув мою дверь, Сунир разместился рядом с нами и, открыв внешний люк, вывел катер из корабля.

Холод пробрался к нам мгновенно. Особенно мёрзли ноги. Простые ботинки не грели.

– Юла, ты как?
– тихо спросила я, уткнувшись в ворот куртки.

– Немного холодно, - сонным голосом прошептала она.
– А тебе?

– И мне.

Признаться, очень мёрзла голова. Капюшон не спасал от мороза.

Выйдя наружу, Сунир закрыл люк и законсервировал корабль.

Дальше мы тронулись вперёд по узкому энергетическому туннелю, что вёл нас под купол. Над нами на полнеба горело тусклое красное местное солнце. Света было так много, но он не грел. Совсем.

Всюду, насколько хватало взгляда, лежал лиловый снег. Лёгкие порывы ветра поднимали его словно пыль. Будто это песок. Чистое небо горело красными отблесками. Всё здесь казалось неестественным, но красивым.

Этот холодный мир имел свою прелесть.

– Ты долго тут жил?

– Пару лет, - не задумываясь ответил он, - у нас своя база была.

– Ты промышлял контрабандой?

– Нет, Криста, скрывать не буду - я пират. Судимостей хватает.

– А сейчас?

– Нет, - он покачал головой, - я как-то внезапно обзавёлся семьёй, стал сыном, братом, дядей. Вот так за один полёт жизнь поменялась, а теперь всё повторяется вновь. И снова дорога на Оюту.

Я притихла, обдумывая его слова. Это меня не пугало, наоборот, я привыкла к тому, что настоящий мужчина крутиться как может и не всегда идёт в ногу с законом. Хотя это и неправильно.

– А снег, какой он?
– громко шепнула Юла, выглядывая из куртки.

– Смертельно опасный, малышка. Холод здесь такой, что умереть недолго.

Сунир замолчал. Он был напряжён и, наверное, тому были свои причины. Я не спешила к нему лезть с расспросами, хотя любопытство грызло изнутри.

Я впервые видела что-то кроме Энцелада и Титана. Это было настоящее путешествие.

Юла высовывала свой нос из-за полы куртки и с таким же восторгом, как и я, разглядывая этот ледяной мир.

Мы были так увлечены, что пропустили момент прохождения через купол. И только когда показался первый дом, сообразили, что уже в городе. Но самое странное, тут тоже был снег и неясно откуда только.

– Сунир, - тихонько прошептала я, - а сугробы как появляются?

– Грунт крошится, - быстро пояснил он.
– Так ещё раз напоминаю: эта станция нелегальна. Тут кого только нет. Так что делать, что я сказал. Ясно?

– Предельно, - кивнула я.

– Так точно, - раздалось из-под куртки.

– Отлично. Надеюсь, мозги у тебя на месте, детка. Сейчас по магазинам. Нам нужно за этот день купить всё, что сможем. Пусть будет дороже, но выиграем мощно во времени.

Стало немного теплее, но я всё рано поджала ноги. Сунир вёл катер между низких монолитных домов с узкими окнами. По улицам шастали фигуры, замотанные в тёмные меха. Возможно, даже настоящие. Чем больше я всматривалась в прохожих, тем страннее мне казалось это место. Женщин тут практически не было, детей и вовсе не одного.