— Ах, как он меня называл, Катюша, шептал тихо на родном русском языке.

— Мой Князь.

— Наш Князь!

Стал просыпаться интерес к жизни, появилось желание сесть за работу. Давно я не разговаривала с юной особой, что была моей второй половинкой. Решила после завтрака заняться делом. А потом в охранном браслете можно и в город ехать.

Две недели пролетели незаметно. Как работалось-то хорошо в этом дивном месте. Окно было открыто, свежий морской ветерок колыхал занавеску. Детский смех перемешивался с шелестом волн. Вдали кричали чайки, встречая рыбаков.

Браслет был готов, и обручальное кольцо с сапфирами тоже, всё остальное позже, Ивонн доделает.

Надо съездить в город, просто надо. Меня тянуло туда, так же как до этого и вовсе не хотелось туда ехать.

Море, оно в любую погоду удивительное, и просто не бывает некрасивым. Величие и глубокая тайна, волнительная и необыкновенная окружают вас, когда вы находитесь на судне, которое идёт в пункт любого назначения. Или когда живёте на побережье. Оно просто твоя жизнь, твой каждый вздох и взгляд, образ жизни и мышления.

«Старик же постоянно думал о море как о женщине, которая дарит великие милости или отказывает в них, а если и позволяет себе необдуманные или недобрые поступки, — что поделаешь, такова уж её природа», — Хемингуэй был прав. С понятием «женщина» отожествляться всё самое прекрасное в мире.

Поклонение Мадонне в католичестве как к защитнице слабых, покровительнице матерей и их детей яркий пример тому. У меня же складывались чёткие ассоциации: утренние молитвы на рассвете, в которых мы просили Мадонну о защите всех наших, кто остался во Франции, и ласковый шум океана.

Высокие волны, разбивающиеся о рифы вечерами и месяц на синем бархате небосклона. Всё это просто впитывалось в сознание и становилось частью жизни, её бесконечной энергией. Мы были свободны от условностей мира, который оставили в прошлом. Становились частичкой Вселенной и Создателя, как не вспомнить при этом учения буддизма. Мы не хотели думать о прошлом, решив каждая для себя, что попрощались с ним навсегда.

Но, несмотря на частенько посещаемое меня философское настроение, я не собиралась углубляться в него и писать научные труды. Мои философские изречения не порадуют потомков. Хватит и украшений, которые возможно станут в двадцать первом веке достоянием какого-нибудь музея.

С волнением собирались на материк. Детей решили оставить на вилле с мадемуазель Илоной и охраной. Затягивая корсеты, смиренно вздыхали, предстояло знакомство с местной церковью. Накидывая строгую мантилью и надевая туфельки, вспоминала гостеприимную Тулузу.

Как же не хотелось надевать на себя, и с княжеским достоинством носить вновь эти «важные вещи».

Итак, на баркасе, в котором начинали своё путешествие по морю из Франции, мы с графиней при полном параде, в окружении охраны двигались в сторону Сорренто.

Город был густонаселённый, но чистый и уютный. Закупки. Мы делали их по списку. Мадам Жанна подготовила его заранее. За три часа проведённые в торговом городском центре города мы уже прошлись по всем нужным нам лавкам. Особенно меня впечатлили платья для Анжелик.

— Графиня, вы серьёзно думаете, что она их наденет?

— Она аристократка. Ей придётся это носить, если у нас будут гости.

— Тогда ну их, этих гостей — смеялась я, опуская пониже нежное кружево мантильи.

Себе же мы набрали милых сандалий для дома, удобных при данном климате, лёгких платьев и шляп с широкими полями.

Церковь Св. Франциска впечатлила белым мраморным фасадом, тихим монастырским двориком с кружевными арками архитектуры и зодчества средневековья. Внутренним красивым убранством, подготовленным к очередной службе. Мы представились священнику после службы, получив его благословение. И, конечно, оставили хорошие пожертвования.

А затем по плану были ювелирные лавки. Одна, другая. Неаполитанцы славились своими украшениями. Красиво оформленные салоны и многочисленные изделия цепляли мой намётанный взгляд.

Что примечательно, я видела несколько изделий своих ювелиров, изготовленные по моим эскизам. Стоимость их была в разы выше заявленной мной. Это нужно было учесть в будущем.

Присматривая сапфиры себе для серёг, я нечаянно наткнулась взглядом на маленький кулон, сиротливо лежащий в стороне. Листок клевера: четыре листика из серебра, с милыми осколками изумрудов. Я делала его как образец, перед тем как сделать свою знаменитую брошь с подвесами. Сеньоре Адории он очень понравился, и она носила его как оберег.