Эксперимент. Книга 2. Последний Оплот. Серия 3
<p> Совсем недавно Дмитрий Воеводин считал своё положение в этом затерянном мире шатким, но теперь оно стало совсем безнадежным. Позади – руины городов, а впереди – неопределённость. Где безопасно, а где территория, контролируемая врагом, неизвестно. Странное место, называемое Беловодье, где происходят чудеса похлеще термоядерного синтеза, доживает свои последние дни.</p> <p> Но сотни выживших людей, преодолевая усталость и нападения со стороны местной фауны и железодеев, уповая на Господа, идут за своим самозваным князем. Дамиатар и сам не рад, что ему приходится исполнять эту роль, но по иронии судьбы лишь он, чужак, знает повадки элемийского ИскИна лучше, чем любой абориген. А значит, Дамиатар будет для них князем, пока не доведёт их до безопасного места.</p> <p> Правда, порой, чтобы найти правильный путь, нужно сделать шаг в сторону или тебя к этому шагу подтолкнёт внешний фактор. Так, после встречи с отрядом железодеев, Дамиатар выводит людей на нейтральную полосу. Туда, где соприкасаются зоны обитания различных цивилизаций, живущих на одной планете. Здесь невозможно пользоваться чарами, зато безопасно.</p> <p> Это место словно создано для Дмитрия Воеводина, инженера и лейтенанта Земной Федерации. Здесь ему приоткроются некоторые тайны этой загадочной планеты. И, возможно, именно отсюда начнётся новая эра для всех обитателей затерянного мира.</p>
Глава 4
Старград. Успенский собор.
В полумраке сотни небольших язычков пламени, не гаснущие вот уже несколько веков, бросали причудливые тени на богатое убранство храма. Только через зазор между висящим в воздухе куполом и стенами проникал дневной свет. Он заливал собой все пространство наверху, создавая ощущение, что там с небес Господь смотрит на тех, кто пришел ему помолиться. А величественные фрески на внутренней части купола только усиливали этот эффект.
Глядя на рукотворные небеса, митрополит Олекший перекрестился и обратил внимание на то, что происходит в зале храма. Как и всегда, когда собирался собор, в центре, в кругу кресел сидели высшие иерархи церкви, а за их спинами находились церковнослужители саном пониже. Они переговаривались между собой, но делали это так тихо, что лишь легкий шепоток, словно ветер, гулял среди стен.
Олекший медленно обводил взглядом собравшихся, заглядывая в угрюмые лица епископов, останавливаясь на каждом пустующем кресле. Он вспоминал тех, чьи бессмертные души уже призвал к себе Господь, и тихо читал про себя молитву, а правая рука отточенным до мышечной памяти движением осеняла его крестом.
Особенно надолго его взгляд задержался на кресле, которое принадлежало епископу Явену. Именно его митрополит прочил на свое место, а поход Святого Воинства должен был лишь укрепить позиции епископа среди иерархов церкви. Но Господь распорядился иначе, и теперь должна решаться не только судьба преемственности, но и сама церковь оказалась под угрозой существования.
– На все воля Господа, – прошептал Олекший и в очередной раз осенил себя крестом.
И, словно только этого ожидая, послышался металлический лязг, и массивные деревянные створки скрипя стали распахиваться внутрь. Как только образовалась достаточная щель, в ней появился человек в церковной рясе. Он уверенно зашагал к центру зала, и с первого взгляда можно было заметить священные символы на его одеянии, говорящие о сане епископа и принадлежности к ведомникам.
Епископа Илария возвели в сан недавно, и он занял пост почившего епископа Явена. Предыдущий глава ведомников наверняка обладал бы необходимой информацией еще до того, как она понадобилась, и не пришлось бы ждать три дня. Но Иларий заступил на пост в неспокойные времена, и у него не было времени войти в курс дел, поэтому митрополит относился к такой задержке снисходительно, хотя в любой поблажке заканчивается терпение.
«Ну наконец-то!» – подумал митрополит и испытал некое облегчение, впрочем, как и все, кто здесь присутствовал. Иларий подошел к Олекшию и прикоснулся губами к протянутой руке. В то же мгновение шепот прекратился.
– Высокопреосвященный Владыка, – сказал Иларий, когда выпрямился, – я готов поведать, о чем ты просил.
– Говори, брат Иларий, – скрывая свое нетерпение, степенно заявил митрополит.
Епископ отошел назад, чтобы встать в центр круга, и засунул руку за отворот рясы. Достав оттуда сверток, развернул его и, бегая по бумаге глазами, сообщил:
– В священной битве при Тиховодье мы потеряли более ста двадцати тысяч воев. И того двенадцать полков из пятнадцати.
В храме вновь раздался шепот, поднимающийся высоко к своду, а Олекший с удивлением спросил:
– У нас осталось тридцать тысяч воев на все Беловодье?
– Да, Владыка, – ответил Иларий. – Три полноценных полка, если собрать всех воев, старых и молодых.
– Господь милосердный!.. – прокатились по храму многократно произнесенные слова.
Олекший не торопясь перекрестился и спокойно сказал:
– Царствие Небесное. – А затем добавил: – Продолжай брат.
Иларий снова опустил глаза в сверток бумаги:
– Также в битве мы потеряли девять князей и пятнадцать княжичей. Пять княжеских родов прервались по мужской линии. Святороков и вовсе осталось пара десятков. А простых людей полегло без счету.
В храме шум поднялся с новой силой, и Олекший не спешил его прекратить, давая всем выразить свои эмоции. Да ему и самому хотелось упасть на колени и, глядя вверх, прокричать: «Господи!»
Через минуту все стихло само собой, и митрополит решил задать главный вопрос:
– Где они сейчас?
– Я покажу, Владыка, только вели внести карту.
Олекший махнул кистью руки – и через десяток секунд послышалась возня у дверей в зал. И вскоре внутрь вошла процессия из пяти крупных дьяков, которые несли на своих плечах свернутый ковер, метров шесть длиной. Судя по напряжению на их лицах, ковер весил немало. Они молча прошли к центру круга, откуда отступил Иларий, и осторожно положили ковер на пол, после чего так же бережно его развернули.
Несколько секунд ничего не происходило, но затем, напитавшись даром, по краю ковра на небольшой высоте вспыхнула узкая дорожка огня, осветившая карту Беловодья. На рисунке стали проступать светящиеся голубым линии, повторяющие границы княжеств. А после прямо из ковра поднялись объемные макеты городов и сельбищ, выполненные контуром из все тех же светящихся линий. Еще проявились дороги и значимые места.
Когда карта была завершена, на ковер зашел Иларий и направился к краю, где была изображена южная часть человеческих земель.