— Отведи меня к какому-нибудь больному, и убедишься сам.

— На моем корабле все здоровы.

«Незадача», — подумал Эйрих. На крайний случай у него было средство продемонстрировать свое умение — глубоко поранить себе руку и быстро остановить кровь, однако наносить себе травму из-за какого-то эльфа не хотелось.

— Может, на других кораблях? — предположил он.

— Ладно. Мы это выясним.

Они снова поднялись на палубу, где оставался весь экипаж — днем луситы предпочитали свежий речной воздух, пусть даже холодный, тяжелой духоте и мраку подпалубных помещений. Другие ладьи уже были поставлены в известность о подобранных чужестранцах — один из воинов прокричал эту новость с носа судна, и таким же образом она была передана дальше. Теперь Ратислав аналогичным способом отправил свой запрос. Через некоторое время лусит на корме четвертого корабля прокричал ему ответ.

— Тебе повезло, — сказал Ратислав Эйриху. — Или не повезло. На третьей ладье один из гребцов, не размявшись, слишком рьяно налег на весло, и ему прострелило спину. Сможешь привести его в норму?

— Постараюсь.

После очередного обмена криками корабли замедлили ход, чтобы плывшую впереди ладью можно было догнать на лодке. Лодка эта, совсем маленькая, лежала кверху днищем в носовой части палубы; ее спустили на воду, и один из воинов сел на весла вместе с Эйрихом; больше места в лодке не было. Сильные гребки повлекли ее вперед.

С того момента, как лодку подняли на борт третьего корабля, прошло минут двадцать. Ратислав, Элина, совершенно продрогший Йолленгел и несколько воинов стояли на носу ладьи, нетерпеливо вглядываясь вдаль. Но вот лодка снова плюхнулась на воду, и в нее по канатам соскользнули двое. В скором времени они поравнялись с ладьей Ратислава.

— С греблей ему надо чуть повременить, но боли больше нет, — сообщил Эйрих, перебираясь через борт. Сопровождавший его лусит кивнул, подтверждая правдивость его слов.

— Как ты это сделал? — поинтересовался Ратислав.

— Растер ему спину мазью, — пожал плечами Эйрих.

— У тебя есть мази на все случаи жизни?

— В основном на те, что могут произойти в дальнем путешествии.

— Что ж ты раньше не сказал, что ты врач? Это поценнее простого гребца.

— Ты сказал, что тебе нужен гребец. К тому же у меня с собой не такой большой запас снадобий, и мне бы не хотелось тратить их на кого-то еще.

— Ну а если ты обучишь нашего лекаря готовить эти снадобья?

— Увы, — покачал головой Эйрих, — я давал клятву хранить их рецепт в секрете.

Элина взглянула на него с удивлением. Она привыкла к насмешкам Эйриха над предписаниями рыцарской чести и не ожидала, что он откажется от практической выгоды ради столь же эфемерных соображений.

— Ну, если тебе больше нравится грести, дело твое, — ответил не без раздражения Ратислав. Однако просьбу о предоставлении отдельного помещения он выполнил. Путешественникам отвели каморку в носовой части судна, где хранились канаты и запасной парус.

Здесь было тесно и темно — свет проникал лишь в щели между досками бортов — но лишь здесь они могли почувствовать себя свободно. Все же как минимум двое из них выдавали себя не за тех, кем являлись.

Эйрих наконец влил в горло слабо сопротивлявшемуся эльфу порцию спирта с добавлением какой-то жидкости из металлической колбочки. После того, как к Йолленгелу вернулась способность говорить, он робко поинтересовался причиной своего переименования.

— «Йолленгел» звучит слишком по-эльфийски, — ответил Эйрих.

— Но раньше вас это не смущало.

— Раньше мы не общались с луситами подолгу, а теперь у них будет достаточно времени, чтобы сложить два и два. Так что советую вам твердо зазубрить, что вас зовут Йорен и вы родом из Столенхейма — надеюсь, это достаточно далеко на западе, чтобы никто из луситов ничего не знал об этой стране.

Вечером Йолленгел дал свой первый концерт на палубе ладьи. К удивлению Элины, он снова начал с печальной темы — и на этот раз попал в точку, учитывая скорбную причину посольства. На борту было несколько человек, лично заинтересованных в успехе миссии — их родные также оказались в плену. Впрочем, таких в состав экспедиции включили немного — из опасения, что при неуспехе они могут предпринять безнадежную попытку освободить пленников силой. Однако, погрустив вместе с эльфийской флейтой, луситы захотели развеяться, и Йолленгел перешел к задорным мелодиям. Успех был полный; Ратислав не раскаялся, что позволил необычным странникам плыть на своем судне.

Звуки флейты далеко разносились над ночной рекой, и уже на следующий день луситы с других ладей стали звать чужеземца поиграть и у них. Эльфа совсем не радовала перспектива оказаться одному среди луситов, но уважительная причина для отказа нашлась быстро. Уже в середине дня Йолленгел чувствовал себя плохо, а к вечеру и вовсе слег. Купание в ледяной воде с последующим стоянием на холодном ветру все же сделали свое дело; мера, предпринятая накануне Эйрихом, запоздала. Эйрих снова дал больному своей микстуры на спирту и уложил его на парусине, наказав как можно больше спать.