— Не вздумайте его бояться! — строго сказала она Йолленгелу. Тот неуверенно кивнул, нервно тиская в пальцах пайцзу.

— Только не заставляйте меня за вами гоняться! — крикнул подъезжавший.

— Эйрих! — Элина расслабилась и облокотилась на седло. — Откуда у вас эта одежда?

— Оттуда же, откуда и конь, — усмехнулся ее спутник, останавливаясь.

— Одолжил у одного местного.

— Одолжили? Что же вы оставили ему в залог?

— Хороший удар мечом, после которого он вряд ли станет требовать одолженное назад. Седлайте коней, поехали.

— Он напал на вас? — поинтересовалась Элина, вскакивая в седло.

— Нет. Я напал на него. Вас что-то смущает?

— Меня смущает компания грабителя и убийцы! — возмущенно воскликнула графиня.

— Кочевники — отнюдь не друзья людям Запада. Они сами широко практикуют грабеж и убийство по отношению к другим. Разве вы не готовы были сражаться за свободу Йолленгела? Или, по-вашему, вам не пришлось бы для этого убивать?

— Есть разница между защитой и нападением исподтишка!

— Есть, — кивнул Эйрих. — Напавший внезапно имеет преимущество.

Элина тяжело вздохнула. Отношение Эйриха к рыцарским понятиям о чести ей было известно… и, что хуже всего, он постоянно оказывался прав.

— Что будет, когда его соплеменники найдут тело? — перевела она разговор в практическую плоскость.

— Может, примут за нашего друга Йолленгела. А скорее просто за раба. Они ведь не найдут ни одежды, ни головы.

Эйрих протянул эльфу свой меч вместе с ножнами и поясом.

— Я не умею с этим обращаться, — растерянно сказал Йолленгел.

— Никто и не предлагает! — рявкнул Эйрих. — Но раз, по вашей милости, у нас две пайцзы на троих, мне придется изображать аборигена. А западный меч с местным костюмом не гармонирует.

Когда он протягивал эльфу оружие, Элина брезгливо наморщила нос.

— Эйрих, вы настоящий герой, если способны носить на себе эти вонючие шкуры, — сказала она.

— Мне приходилось одеваться и похуже, — невозмутимо ответил тот. — Согласно повериям степняков, мыться значит смывать с себя удачу. Конечно, вряд ли у них сложились бы такие обычаи, если бы в степях не было проблем с водой. Куда больше, чем запах, неудобен размер этих вещей. Как вы могли заметить, кочевники в среднем ниже ростом, чем люди Запада — исключения бывают, но у меня не было времени их искать.

Эльф, кое-как нацепивший наконец пояс с мечом, рассыпался в благодарностях, понимая, на какие неудобства идет ради него Эйрих.

— Вот именно, Йолленгел, — удовлетворенно изрек тот.

Они скакали быстро, но не настолько, чтобы загнать коней. Йолленгел, несмотря на тряску, несколько раз порывался заснуть и один раз чуть не свалился на землю; Эйрих пригрозил, что привяжет его к лошадиному хвосту и потащит на аркане, если он не может нормально держаться в седле. Около полудня их остановил разъезд степняков.

Эйрих мастерски сыграл свою роль. Он говорил на языке Курибая с акцентом, но это не было подозрительным: степь населяли разные племена. Он объяснил, что сопровождает путешественников с Запада. Элина и Йолленгел предъявили пайцзы, и им было позволено ехать дальше.

Дальнейшее их путешествие через степь протекало без приключений — разве что на третий день им встретилось стадо сайгаков, и Эйрих, вооруженный теперь, как кочевник, подстрелил одного, что позволило пополнить запасы продовольствия без лишних контактов с местным населением. Карающая длань Курибая так и не настигла беглеца и его товарищей. Через пять дней пути от ханской ставки они выехали на побережье Срединного моря. Эйрих слегка ошибся в расчетах; он надеялся выехать прямиком к городу Эль-Хасар, однако они оказались у моря западнее, на пологом пустынном берегу.

Для эльфа зрелище простертой до горизонта водной стихии было совершенно в новинку и не слишком ему понравилось; набегавшие на песчаный пляж волны (небольшие, балла два) прямо-таки пугали его, и он не рискнул подъехать к воде. Элина пару раз видела море в детстве, во время скитаний Айзендорга, но и для нее эти воспоминания были смутными, почти не существующими. Однако, в отличие от Йолленгела, она сразу же выехала на полосу прибоя, где холодная белая пена разбивалась с шипением о копыта ее коня, и с удовольствием вдыхала влажный, пропитанный йодом воздух. Изменчивая белая кайма отделяла безбрежность моря от бескрайности степи — но и сама уходила при этом в бесконечность, и казалось, что нет на свете ни городов, ни стран, а есть одна лишь дикая и прекрасная в своей безлюдности природа. Однако показавшийся на горизонте парус напомнил о существовании цивилизации. Корабль шел в Эль-Хасар; туда же направились и путешественники.

Некогда северное побережье Срединного моря было заселено южной ветвью западной расы; здесь было выстроено много прекрасных городов с многоколонными дворцами и белыми мраморными лестницами, спускавшимися прямо к волнам. Защищенная властью магов от катаклизмов и неурядиц, эта благодатная земля процветала. Холмы утопали в зелени виноградников, в море было полно рыбы, у причалов всегда покачивались многочисленные суда из разных стран, увозившие в своих трюмах расписные амфоры, полные вином и оливковым маслом, нежное овечье руно и разнообразные творения местных мастеров и художников. Здесь жил веселый и беззаботный народ — во всяком случае, так казалось чужеземцам; на самом деле местные жители, будучи людьми, разумеется, находили поводы отравить жизнь себе и окружающим. И все же нигде на Западе не было такого количества празднеств и карнавалов, как здесь, и даже простые пастухи обычно бывали здесь неплохими певцами и музыкантами. Город Эль-Хасар, называвшийся тогда Эхасса, был самым крупным в западной части побережья; здесь сходились торговые пути с четырех сторон света — да, в те времена и Южный континент еще не погряз в дикости, и его чернокожие жители тоже приплывали торговать в Эхассу на своих длинных многовесельных лодках с полосатыми квадратными парусами.