Открыв глаза, он встретил ее пристальный взгляд.

Я засовываю в рюкзак бутылку односолодового виски “Талискер” в подарочной упаковке и выхожу из винного магазина на главную улицу Сент-Марнема. Вечерние покупатели смешиваются с непрерывным потоком лондонских пассажиров, которые устало шагают домой. В конце улицы находится “Фиш-энд-чипс от Фреды”, и я лавирую между людьми в длинной очереди, которая тянется оттуда. В тускло освещенном переулке, что разделяет закусочную и черный вход одного из прибрежных пабов Сент-Марнема, разбросаны пустые коробки из-под картошки фри. Краем глаза замечаю двух мужчин, которые безуспешно пытаются спрятаться за мусорным баком. Обоим на вид лет тридцать, они торопливо снюхивают кокаин с пустой упаковки из-под рыбы. Сент-Марнем и мой родной город Хадли приобщились к наркоманской культуре, которая, кажется, стала частью повседневной жизни.

Главная улица начинается в центре городка и сворачивает на Террас-роуд, которая проходит вдоль Темзы. Накрапывает дождь, и я застегиваю куртку, после чего засовываю руки поглубже в карманы. Я пробираюсь через плотный поток машин, стараясь не сталкиваться с торопливыми доставщиками “Деливеро”, и спускаюсь к реке. Надо мной железнодорожный мост, на котором, что неожиданно, царит полная тишина, пока вдруг не появляется поезд, что с грохотом мчит к станции “Сент-Марнем”. Передо мной бездомный – он под этим викторианским сооружением устраивает себе кровать из картонных коробок. Позади меня раздаются шаги – кто-то быстро идет, а потом пробегает мимо меня прямо к бездомному. Двое, что вышли из закусочной, кричат на мужчину, а потом поднимают бумажный стаканчик, который тот поставил на землю перед собой. Они забирают его мелочь, громко хохочут и исчезают в ночи. Я подхожу к бездомному, тот лишь устало пожимает плечами. Я нащупываю в кармане десятифунтовую купюру и вкладываю ее ему в руку.

Как только тропинка начинает следовать за изгибом реки, я попадаю в дальний конец городка, где загораются уличные фонари. Дождь усиливается, и я с радостью замечаю, как приветливо светится “У Мейлера”. Он располагается на берегу реки и занимает место в переоборудованном складе из камня. Теперь “У Мейлера” стал чем-то вроде местного клуба. За последние лет десять, что рестораном владеют Ист Мейлер и Уилл Эндрюз, он получил отличные отзывы как в местных, так и в национальных СМИ. В прошлое Рождество Ист опубликовал свою первую кулинарную книгу и дебютировал в шоу Би-би-си “Субботняя кухня”. Не только оригинальные рецепты постепенно превращают его из местной звезды в национальную знаменитость, его неординарный характер тоже играет большую роль.

Я обхожу склад и захожу в мощеный дворик перед зданием. Машины проезжают под огромной каменной аркой, и даже в этот дождливый февральский вечер все вокруг освещено ярким теплым светом. Я ненадолго прячусь под изогнутым навесом на первом этаже. Роняю взгляд в телефон и вижу сообщение от босса, Мадлен Уилсон. Она пишет, что будет через пару минут. Мадлен – одна из самых выдающихся и важных фигур британских медиа, а я проработал с ней почти десять лет. Первые пять лет я работал репортером в общенациональной газете, где она была редактором. Теперь уже пять лет она занимается репортерскими расследованиями на одном из ведущих новостных сайтов Великобритании, которым и руководит. Каждый день я узнавал от нее что-нибудь новое. Она изобретательна, находчива и безжалостно честна. Временами она, конечно, возлагает на сайт огромные надежды, но никогда не идет на компромисс, если вопрос касается точности того, что она публикует. Все эти годы, что она строит свою карьеру, она борется за честность и справедливость, и от своей команды ожидает того же. Во всех историях она всегда придерживается правды – это принцип, который она переняла у своего отца Сэма.

Сэм – журналист старой закалки, владелец и редактор газеты “Ричмонд таймс”, в которой я, как и Мадлен, начал свою карьеру. После смерти моей матери – а прошло уже одиннадцать лет – он взял меня под свое крыло. С отцом у нас отношения не ладились с тех пор, как мне стукнуло три, так что Сэм во многом заменил мне отца.

– Бен! – зовет меня Мадлен, выбираясь из машины.

Я только успеваю ее обнять, как тут у нее начинает звонить телефон. Она бросает взгляд на экран и отклоняет вызов.

– Спамеры, – говорит она мне, залезает обратно в машину и достает с заднего сиденья огромный сверток.

– Деннис, я напишу, когда закончу, – говорит она своему водителю. – Думаю, где-то в одиннадцать.

Он понимающе кивает. Мы с Мадлен подходим к ресторану.

– А где Сэм? – спрашиваю.

– Я предлагала заехать за ним, но он заявил, что дойдет сам.

– Все так же упрям и независим, – говорю я, открывая перед Мадлен дверь.

– Еще на этом сраном автобусе ехать! Я сказала, что заплачу за такси, но нет! Ты знаешь Сэма, ему же виднее.

Я улыбаюсь и думаю о том, что его дочь переняла еще и его упрямство.

– Человеку семьдесят четыре, – продолжает Мадлен, – а он каждую неделю редактирует газету. Понятия не имею, как он это делает и как газета окупается.

Я вопросительно поднимаю брови, а Мадлен продолжает говорить:

– Предложила тут ему нанять заместителя редактора. Сказала, что, черт его дери, оплачу все сама. Так знаешь, что он мне ответил?

– Что?

– Что не нужны ему подачки! Так я же без злого умысла… Я вижу, что ему все сложнее работать, а он отказывается сбавлять обороты. Вот скажи, кто сейчас покупает место для рекламы в местной газете? Он отказывается от любой помощи, и это касается не только газеты. Сказала, что найму уборщицу, чтобы она прибиралась у него дома пару раз в неделю, но он не хочет, чтобы кто-то приходил к нему в квартиру и трогал его вещи. Он так точно себя до инфаркта доведет.

Мадлен улыбается. Мы оба отлично помним, как прошлой осенью она мчалась ночью в больницу, когда узнала, что у ее отца подозрение на инфаркт. К счастью, это был не инфаркт – Сэм просто переел сыра и выпил слишком много винтажного портвейна.

У Мадлен снова звонит телефон.

– Не понимаю, откуда у людей мой номер! – говорит она и снова отклоняет вызов. – Убью Кэролин, если узнаю, что это она дала мой номер какому-нибудь незнакомцу, который заявил, что у него мировой эксклюзив.

Работа ассистентом Мадлен требует море терпения. Мадлен проходит вперед, называет свое имя метрдотелю, но тот не успевает проводить нас к нашему столу – из кухни к нам выходит Ист Мейлер.