Даже сейчас, когда со времени разговора прошло два месяца, по спине д,Оффуа пробежал холодок. За все время подготовки им с женой говорили, что их ждет всего лишь тяжелая работа. Мол, одна вера да местные корни Делал облегчат контакты с османским купечеством, ради чего вроде бы и затеялось вот это вот все.

И ведь почти убедили.

— И еще, помнишь, в академии ходили слухи про двоих выпускников, что служат султану и даже гаремами обзавелись?

Точно! Говорили, как всюду и всегда молодые парни, оказавшись отрезанными от женского общества, мечтают о чем-то подобном. Или все же…

— Так это не слухи, — продолжил де Камбре. — Де Лангр и Монбарн, живут в Стамбуле около храма Фатих, когда по специальности не работают. Где конкретно и как, понятия не имею, мне про то даже думать не положено. Османы с них, конечно, глаз не спускают, но в каких-то вопросах клиссонцы тебе, как клиссонцу, помогут. Что еще? Веру они не меняли, тут ты у нас первый и неповторимый…

Как раз в этот момент подошла Делал, так что пришлось прерваться, переведя разговор на грусть расставания, пожелания удачи, нетерпеливое ожидание будущих встреч и прочий мармелад.

Потом, когда корабль вышел в море и к обоим супругам пришла в гости морская болезнь, слова де Камбре и вовсе забылись. Лишь перед самым Стамбулом, уединившись в комнатке, красиво именуемой гальюном, удалось улучить минутку и вызубрить тот самый свиток. Потом хорошенько промять и использовать по назначению.

Что интересно — ни одного жителя Стамбула в списке не было. Измир был, Дамаск, Каир, даже Тунис и Триполи, а вот Стамбула не было. Видать, лихо работает местная контрразведка.

И вот сейчас.

Де Лангр и Монбарн. Два европейца в столице мира правоверных, главном городе Срединного моря. Как их искать?

Пришлось в посольстве сказаться больным, потом вернуться домой и под чутким надзором хромого слуги переодеться в одежды, приличествующие небогатому, но и не бедному османскому купцу. Окончательно образ дополнила и утвердила Сальва, для чего лично, в сопровождении мужа конечно, сходила на базар, откуда в дополнение к синему длиннополому кафтану Джамиля были принесены новый красно-белый тюрбан, слегка потертый, но шитый серебром пояс и желтые сапоги, кои, по неотмененному указу одного из прежних властителей, дозволялось носить лишь последователям Всевышнего.

Одна проблема — бороду, гордость настоящего мужчины, господин д,Оффуа так и не отпустил. Поэтому служанка предупредила своего господина, чтобы тот с пониманием относился к жалостливым взглядам, какими обязательно будут награждать его встречные дамы. Независимо от возраста и сословия.

Но в конце концов разрешение на выход в город без сопровождения было получено, когда скрытое облаками солнце подобралось к зениту.

Вначале следовало найти храм Фатих. Как? Джамиль, после того как его попытки проводить господина были отвергнуты, объяснил, что просто. Все время на юг, пока над крышами не покажутся три ярко-зеленых купола. Это он и будет Фатих, стало быть.

Понятно?

Еще бы не понять ему, выпускнику Клиссона, обученному находить дороги в самых глухих лесах.

Но, как выяснилось, не в городе. Испещренном узкими и кривыми улицами, переходящими в лестницы, по которым требовалось то подниматься куда-то к небесам, то спускаться едва ли не в ад.

Не слишком твердое знание языка, вкупе с отсутствием бороды, вызывало сочувствующие взгляды отнюдь не только у женщин, но в конце концов после пары часов блужданий, крепко натерев ноги сапогами, оказавшимися чуть-чуть маловатыми, удалось добраться до этих проклятых зеленых куполов.

— Да-да, храм Фатих, — подтвердил маленький сухонький служка. — Желаете помолиться?

— Немного позже, — гордо ответил д,Оффуа и направился вниз, вдоль улицы, показавшейся ему главной. Метра три шириной, не меньше.

Осталось найти дома однокашников. Как? Здесь уже встречных не поспрашиваешь, могут не понять. Но. Раз религию они не меняли, то знака всевышнего над их домами, как над всеми прочими, не будет. Вот так и следует искать. Легко?

Не с натертыми мозолями и не в таком городе.

Когда нашел, уже казалось, что ноги стерлись напрочь, по колено, не меньше. Но собрался, сжимая зубы, подошел к двери, постучал.

— Чего надо? — спустя пару минут спросил звонкий голос на османском.

— Письмо для господина де Лангра!

— Это не здесь, два дома ниже.

Еще шагать? Ну уж нет, на такой подвиг терпенья не хватит.

— Еще одно для господина Монбарна!

— Положите под дверь.

Таинственный собеседник явно не спешил открывать дверь.

— Не могу, приказано отдать лично в руки. Оно из Парижа, от виконтессы Сусанны де Ри.