Земля: Начало. Том III

Аннотация
<p> Ты просыпаешься среди обломков — с раскалывающейся головой и без малейшего понятия, где ты и что с тобой случилось. В памяти — обрывки. В теле — чужие боли. В рюкзаке — последние крупицы спасения. А за спиной... возможно, что-то большее, чем просто прошлое.</p> <p> Александр Вишневский — талантливый хакер и технарь с непростой судьбой — внезапно оказывается втянут в цепочку событий, где реальность и логика ломаются, как стекло под давлением. Властные люди. Пропавшие друзья. Технологии, которых не должно существовать. И голос... внутри его головы.</p>

Тусклый свет старой аварийной лампы, мигающей под потолком станции, расчерчивал тени по стенам. Электричество бывало не всегда, частенько освещение отключалось полностью. И люди переходили на личные источники света, которые у них были.

Воздух был густым: пахло ржавчиной, маслом, потом и ещё чем-то кислым, гниловатым. Сырая плитка под ногами скользила от влаги, а из глубины тоннеля доносился далекий металлический скрежет. В эти дни сама земля скрипела от боли.

— Пап… — голос Артема прозвучал тише, чем обычно. Он явно не хотел тревожить, или наоборот, боялся нарушить зыбкое равновесие между страхом и надеждой.

Отец сидел, опираясь спиной о холодную мраморную колонну, из тех, что когда-то были гордостью московской подземки, а теперь стали опорой для уставших людей. Его лицо осунулось. Скулы прорезались острой гранью, под глазами залегли глубокие тени, а кожа приобрела землистый оттенок. Последние дни он почти не спал, прислушиваясь к каждому звуку, пытаясь услышать опасность раньше, чем она подползет слишком близко к их семье.

Рядом с ним расположилась его жена, и мать всего семейства, Вероника Павловна, а с другой стороны сидела Алиса, младший ребенок в семье. Обе, как зеркальные отражения: одни черты, похожие глаза, одни движения. Только одна – слегка устала от прожитых лет, другая же из-за последних дней – превратилась в тень самой себя.

— Да, Артем… — ответил отец после паузы. Его голос был глухим, с хрипотцой. Каждое слово с трудом раздавалось изнутри, сквозь усталость, сквозь отчаяние. — Что слышно?

Артем сел рядом, положив между собой и отцом аккуратный сверток, замотанный в кусок рваной армейской ткани болотного цвета

— Это на нашу семью, на пару дней… — сказал он, не поднимая глаз.

Вместе они развернули ткань, и начали изучать содержимое. Консервы – две банки без этикеток, черствый хлеб, отломанный неровно, как если бы это была одна большая буханка. И пара литров воды. Пластиковая бутылка, слегка помятая снизу, несколько мутная жидкость, которую всё равно придётся пить.

— Четверо… — выдохнула мать. — На столько… — она не закончила, просто посмотрела в сторону тёмного тоннеля, где эхо доносило отголоски голосов других семей, тех, кто, как и они, цеплялся за выживание в штольнях города, формирующегося под землей.

Артем слегка наклонился вперёд. Его глаза были спокойны, но в этом спокойствии что-то давило. Он понизил голос до шепота.

— Люди говорят… начинается жёсткое сокращение пайков. Еды почти нет. У кого есть, те начинают прятать. У кого нет… — он оглянулся. — Бывает дерутся за крохи. Пока шел обратно, слышал, что поставок нет. А резервные склады были пустые. Ни поставок, ни связи. Есть ещё совсем безумцы, считающие, что мир наверху вообще вымер уже.

— Не говори так… — оборвала его Алиса, внезапно, твердым голосом. Было заметно, как на миг, вернулась та бойкая девушка. — Не надо. Вернёмся. Обязательно. Там же солнце, деревья… помнишь, пап? Мы летом ездили на море. И в этом году планировали...

Голос её дрогнул, становился более тоненьким, и слегка жалобным.

— Да, мы обязательно вернемся. — произнёс отец. Придавая своему голосу той уверенности, которая всегда сквозила в его речи с детьми. Весь его голос и тон полыхали “волей”

Артем, наблюдая за всей этой картиной, рефлекторно сжимал кулаки. Он уже давно не был маленьким мальчиком. Даже не юноша. А за эту пару дней, он ощущал, как повзрослел ещё больше.

Но сейчас в его голове мелькали мысли о брате, снова. Сейчас его поддержки им очень не хватало. Несмотря на нелюдимость, он всегда умел притягивать внимание, и быть маяком для окружающих. Саша всегда знал, что делать, знал и как выручать в трудную минуту. Никогда не дрожал перед властью или системой. А теперь… кто знает…

Он перевёл взгляд на сверток с едой. Каждый грамм в нём теперь, как отсчёт до… до чего? До конца?

— Мы протянем. — сказал Артем. Больше себе, чем кому-то. — Мы справимся.

Отец кивнул, неторопливо, будто этот жест стоил ему усилий.

А в глубине станции кто-то закричал. Резко, пронзительно, истерично. Оттуда начала нарастать паника и суматоха. Кто-то забегал, одни начали бежать в сторону закрытого тоннеля. Другие бежали в сторону переходов. Люди зашевелились, как муравьи в разрушенном гнезде. Алиса вжалась в мать. Артем вскочил на ноги, всматриваясь в темноту, в попытках разобраться, что там происходит. Как в тот же момент раздалась стрельба.