Человек идёт по миру,

Человек хороший, грешный.

Кто твой Бог, кто твой кумир, о, человек? —

Ты и сам не знаешь,

И в пути страдаешь,

Дорогой мой человек.

Слушай, мальчик Ваня,

В этой жизни все цыгане,

Отцветёт он и увянет,

Или вновь цветком он станет,

Может сына ты оставишь на земле,

Может так вернешься к мраку

Парой синих маков

Расцветут глаза твои.

К. Подревский

Дорогой длинною

Ехали на тройке с бубенцами,

А вдали мелькали огоньки…

Эх, когда бы мне теперь за вами,

Душу бы развеять от тоски!

Дорогой длинною

И ночью лунною,

Да с песней той,

Что вдаль летит звеня,

И с той старинною,

Да с семиструнною,

Что по ночам

Так мучила меня.

Помню наши встречи и разлуки,

Навсегда ушедшие года,

И твои серебряные руки

В тройке, улетевшей навсегда.

Дорогой длинною

И ночью лунною,

Да с песней той,

Что вдаль летит звеня,

И с той старинною,

Да с семиструнною,

Что по ночам

Так мучила меня.

Пусть проходит молодость лихая,

Как сквозь пальцы талая вода.

Только наша тройка удалая

Будет с нами мчаться сквозь года.

Дорогой длинною

И ночью лунною,

Да с песней той,

Что вдаль летит звеня,

И с той старинною,

Да с семиструнною,

Что по ночам

Так мучила меня.

В. Раменский

Колода карт

В роскошном зале свечи, тая, догорают,

В свои владения вступает тишина.

И лишь колоды карт усталости не знают

За ночь азарта, проведенную без сна.

Они разбросаны небрежною рукою,

Белеют пятнами удачи на столах,

Но чье-то счастье унесли они с собою,

Надежды чьи-то потерпели ночью крах.

Забыты карты, как наложницы в гареме,

Владыка бросил их, насытившись до дна,

Они блистали только яркое мгновение,

Свой век дожить придется им теперь впотьмах.

Судьба их быть в руках служанки иль лакея,

И послужив, они состарятся совсем,

Ведь карты людям почему-то лгать не смеют,

Но и не радуют они людей ничем.

Предскажут где-то карты скорую разлуку

Или «казенный дом» на много горьких лет,

А может, слезы, может, горе, боль и муку

Предскажут девять треф и пиковый валет.

И только изредка они мелькнут удачей,

Но не для многих, лишь для баловней судьбы…

Да, видно, в жизни и не может быть иначе,

Мы все у жизни только жалкие рабы.

В роскошном зале свечи, тая, догорают,