Сидящий на плече Белый ворон меня успокаивал, что, мол, они мне и таблицу поправят, и что владению недостающей стихии воды можно и отдельно научиться. В любом случае на пути к статусу Элементалиста я всему обучусь, но всё же обида на сердце перекатывалась. Пришлось мысленно прощаться с магией пространства, времени и энергии, чем бы последняя не являлась.

И вот теперь я очень надеялся, что гусь всё нормально впитает и выживет. Если малыш помрёт, то четверть моего наследия с ним канет, а это крайне не приемлемо. По хорошему, мне бы с ним рядом сидеть, за здоровьем его следить, а не это вот всё. Да только «всё это» моего внимания тоже требовало, так что пришлось поспешать.

К центральной улице мы с Яковом подошли вовремя. Многоголовая толпа Светлозёрских обступила немногочисленную группу ковбоев у лазарета и засыпала их гневными криками и нервными вопросами, на которых ответов-то и не имелось. Ну вот правда, откуда Хенвлоу знать «Когда всё это прекратиться?», «Скоро ли их спасут?» и «Почему с ними ещё никто не связался?». То ли до людей доходило туго, то ли они признавать очевидного не хотели, но ор их поднимался до самых крыш, с которых лётная бригада Майкла выглядывала.

— Господа, господа! Прошу вас всех успокоиться. Мы в изоляции. Никто из нас не имеет связи с внешнем миром и мы в точно таком же положении, как и вы. — вещал с порога лазарета одноногий Чарли Глин, выглядящий немного лучше, чем в последнюю встречу.

Да, его культя до сих пор заживала, на лице нездоровая худоба имелась, но голос его звучал спокойно и ровно. Держа перед собой костыль, он за раз за разом стучал им по земле и втолковывал одно и то же, без всякого видимого на то успеха.

— Ну что, Яков, могу фейерверк устроить для пущего эффекта. В прошлый раз он прям отличненько зашёл, если помнишь. — подал ему идею, уже раскочегаривая огненную ауру.

— Помнить-то помню, да только не надо. Сам справлюсь, — похлопал он меня по плечу, после чего подошёл поближе к спинам стоящих людей, набрал в грудь побольше воздуха и гаркнул что есть силы. — СВЕТЛОЗЁРСКИЕ!!!

И у меня аж в ушах зазвенело, хоть я и сзади него стоял. А уж как не повезло впереди стоящим гражданам, мне и подумать страшно. Все разом присели, а некоторые даже на задницы шлёпнулись. Дождавшись звенящий тишины, Яков медленно пошёл вперёд и люди перед ним расступались, потирая уши и внимая гулкому говору.

— Что такое, народ? Бросили вас на произвол судьбы? Одних за проклятым куполом помирать оставили, да?! — задавал он вопросы хлёсткие, идя сквозь в толпу и в глаза особо крикливых вглядывался пристально. — И что же нам теперь делать? На улице стоять и орать о доли своей нелёгкой, да?! Такой вы свою судьбу видите?!!

— Ну так… а что же нам делать…? — хотел было один из мужиков возмущённо подорваться, но после опередившего его этим же вопросом Якова, он лишь сам себя в глупом свете выставил.

— Вооот. И я о том же! — махнул в его сторону Яков и поднялся на порог лазарета, чуть подвигая Чарли в сторону. — Никто из вас не знает, что делать. Более того, я по глазам вижу, что многие ещё не поняли, в какой заднице мы оказались. А я вам расскажу, в какой. В самой, бл*ть её, глубочайшей! И поэтому помощи ни от Семей ни от государства не ждите. Мы в красной зоне. На конечной станции. Сюда никто не сунется и путь отсюда только один. Да-ДА! Я слышу ваш ропот! Я знаю этот страх, и уж поверьте, не по наслышке. Слушайте же…!

И пока народ роптал и слушал классическую схему психологического программирования, я тихонько-тихонько так бочком по дуге толпу обошёл, ибо увидел с края знакомые лица. То были девушки Елизаветы, стоящие с сумками наперевес, из которых разнообразный хозяйственный скарб торчал. И судя по испачканным рабочим штанам, они аккурат по разрушенным домам Светлозёрска шарились.

— Мари, Белла, приветствую вас. Ада, Рая, покрас сногсшибательный, — кивнул я всем девам и близняшки, покрасившие волосы в ярко-фиолетовый цвет, в кулачки смехом игривым прыснули.

— Спасибо! Да, Спасибо! Мы старались! Очень старались! — затараторили обе и я не удержался и стрижки их короткие-попугаистые взъерошил.

— Вы пришли как никогда вовремя, Семён. — с милой улыбкой сказала Белла, закидывая тяжёлую сумку на плечо.

— Это вон Якову почести, не мне. И давай-ка я подсоблю. Негоже дамам тяжести таскать, — перевёл я стрелки и вызвался Белле в помощь, заодно забирая поклажу и у остальных девушек. Всё нас свободное плечо и как раз удалось гирьку уравновесить. — И пойдёмте, куда шли. Тут та ещё пропаганда начнётся, так что уши греть себе дороже. Айда-айда.