В моей памяти всплыл подобный вопрос. Значит, ниточка тянется оттуда. Они копают.

— Должно быть, мой однофамилец, — пожал я плечами. — Фамилия не самая редкая. А я, господин капитан, на Кавказе никогда не был. Предпочитаю климат поспокойнее. И уж точно не имею привычки воевать против страны, в которой собираюсь делать деньги. Это было бы крайне некоммерческим предприятием.

— Весьма разумно, — легко согласился Липранди. — Ошибки случаются. Мы во всем разберемся. Отправим запросы. В Вену, в Краков, на Кавказ… Подождем ответов. Время у нас теперь есть. И у вас, и у нас.

Он встал, поправив сюртук.

— Отдыхайте, господин Тарановский. Набирайтесь сил. Они вам понадобятся. Я скоро вернусь.

— Не забудьте еще сообщить консулу о моем аресте. Думается, в таком случае времени у нас станет меньше, — не удержался я от шпильки.

И лицо подполковника тут же скривилось.

Дверь за ним снова захлопнулась, погрузив меня в тишину и полумрак. Но теперь эта тишина была иной. Она была наполнена тиканьем часового механизма бомбы.

Я усмехнулся. Запросы. В Краков, на Кавказ… Нашел чем запугать. Собственно, вот для чего ему все это? Ведь Тарановский, чьим паспортом я сейчас беззастенчиво пользуюсь, никогда не был русским подданным, а значит, никаких претензий к нему по поводу участия в войне быть не может. Ну, воевал и воевал. Имел полное право. Нет, черт побери, дело совсем не в том, что у кого-то вдруг возникли непонятные вопросы о моей личности. Мало ли разных дельцов шарахается по просторам моей Родины? И никому до них, заметьте, нет никакого дела.

Что-то здесь не так. Следователь Липранди определенно чего-то недоговаривает.

Прошло еще несколько дней, похожих друг на друга как капли воды, сочащейся по стенам моей одиночки. За это время я уже замучился обдумывать ситуацию, прокручивая в голове сотни вариантов и сценариев, и теперь, кажется, был готов ко всему: к допросам с пристрастием, к очным ставкам, к долгому, изматывающему ожиданию.

И вот однажды лязг ключа снова нарушил тишину. В камеру вошел тот же следователь Липранди. Но сегодня в его глазах не было исследовательской холодности. В них было что-то новое — то ли любопытство, то ли даже тень сочувствия.

— Доброго дня, господин Тарановский, — сказал он, присаживаясь на единственный табурет. Я по своей привычке остался стоять.

— У меня для вас новость. Весьма неожиданная и, полагаю, приятная!

Я молчал, ожидая очередного подвоха.

— К нам в управление поступило прошение от одной пожилой дамы. Она утверждает, что является вашей матушкой, и просит о свидании с сыном. Приехала издалека, как только узнала о вашем аресте! Ее сопровождает австрийский консул, герр Мейнсдорф, так что, если у вас есть какие-либо прошения или жалобы, вы сможете их подать представителю вашей державы!

Глава 5

На мгновение у меня перехватило дыхание. Это был удар ниже пояса. Неужели они нашли мать этого Тарановского? И так быстро? Нет, черт побери. Мы же в 19 веке! А что тогда? Они отыскали актрису или еще какую провокаторшу, которая сыграет роль матери, чтобы устроить очную ставку и наблюдать за моей реакцией? Грубо, но могло сработать, если бы я был тем, кем они меня считали.

Но я им не был.

Взглянув прямо в глаза подполковника, я холодно процедил:

— Вы меня оскорбить желаете? Это невозможно, господин следователь!

— Почему же? — с невинным видом спросил Липранди. — Даже чудеса иногда случаются!

— Потому что моя матушка умерла пятнадцать лет назад, — отрезал я. — Я сам закрыл ей глаза. И любая женщина, которая утверждает обратное, либо сумасшедшая, либо мошенница, подосланная вами. Так что подобное я могу расценивать не иначе как оскорбление! Я дворянин и иностранный поданный. Даже сидя здесь, я им остаюсь и еще могу вызвать на дуэль!

Я произнес это спокойно, твердо, без тени сомнения в голосе. Совершенно понятно было: любая уступка, любое колебание будет истолковано против меня.

Липранди долго смотрел на меня и вдруг… усмехнулся. Настоящая, человеческая, почти дружеская улыбка проскользнула по его губам, и я понял, что вел себя совершенно правильно.

— А вы крепкий орешек, герр Тарановский! Много крепче, чем я думал. Ладно, признаю. Никакой матушки нет — это была проверка, и вы ее с честью прошли!

Он как будто даже расслабился, достал портсигар и закурил прямо в камере.

— Послушайте, я скажу вам то, чего говорить не должен. Просто потому, что мне надоело это дело. Оно пахнет интригой и большой политикой, а я люблю простые, ясные дела: украл, убил — в Сибирь. А у вас тут…

Он остановился и посмотрел на меня.

— Все дело не в ваших капиталах и не в вашем прошлом. Все дело в его императорском высочестве, великом князе Константине Николаевиче.

— В великом князе? — Я искренне удивился.

— Именно. Вы носите польскую фамилию. Вы активно интересуетесь, как попасть на аудиенцию к великому князю, который до недавнего времени был наместником в Царстве Польском. И, как вишенка на торте, вступаете в контакт с известным польским сепаратистом, паном Брониславом Сакульским.