Мунджэ слегка нахмурился, а потом кивнул. А в глазах старика в этот момент промелькнул огонёк расчёта, политой разумом интуиции. Похоже, они действительно нашли сокровище… И теперь задача семьи – не потерять его.

В полутени зала для личных аудиенций, где на стенах висели древние свитки с родовыми лозунгами семьи Хваджон, а под ногами лежали сотканные вручную ковры с узором из золотых драконов, Хваджон Ёнсан наконец отодвинул в сторону чашу чая и посмотрел на внука не как на ребёнка, а как на будущего представителя рода, которому уже пора начинать понимать, как устроен настоящий мир.

– Мунджэ… – Произнёс он негромко, но с особым оттенком в голосе. – Послушай внимательно. Сейчас я расскажу тебе нечто важное. Не просто как дед. А именно как глава нашей семьи.

Мальчик, почувствовав перемену тона, тут же выпрямился, сжал ладони на коленях, и замер. Его глаза были широко раскрыты, а лицо сосредоточено. Он понимал, что сейчас будет что-то серьёзное. Старик долго смотрел в пол, будто проверяя свои мысли, прежде чем заговорить:

– Есть долги, которые нельзя отплатить золотом. Их можно только признать сердцем. И один из таких долгов у нас – перед тем, кого ты называешь просто Андом Реем.

Он сделал короткую паузу, позволяя словам осесть.

– Он трижды спас твою жизнь. Не из страха. Не из долга. Просто… потому что выбрал. А теперь, мы видим – у него есть талант. Возможно, даже весьма значительный. Возможно, уникальный. И если он вырастет, если укрепит своё ядро, если его не сломает чужая зависть, то он станет мастером. А может быть, и куда выше.

Голос старика стал тише, но плотнее, будто в нём зазвенел металл:

– Такого человека нельзя отпускать. Но его нельзя и покупать. Это не зверь, которого привязывают к будке куском мяса. Это тот, кому дают причину остаться. Причину… быть частью чего-то большего.

Мунджэ глотнул воздух, почти не дыша. Он был ребёнком, но не глупым. Старик продолжил:

– Вот почему, мой мальчик, я собираюсь поступить правильно. Не для выгоды. А для того, чтобы его сердце поняло – в нашем доме есть место для него.

Он подался вперёд:

– Во-первых, я уже составил документ, подписанный и скреплённый печатью князя Чхона, в котором семья Хваджон берёт Анда Рея под своё покровительство. Это больше, чем просто защита. Это… признание.

– Он станет как… как часть семьи? – Тихо прошептал Мунджэ, а старик ему кивнул.

– Не по крови. Но по обету. А если он продолжит развиваться, я подниму его рангом. Возможно… даже дам ему новое имя. Хваджон Ан. – Он взглянул в глаза внуку. – Если он заслужит это.

Мальчик сжал кулаки, гордый за того, к кому уже мог относиться как к другу.

– Во-вторых, – продолжил говорить старик, – я передам ему возможность выбрать себе один из старых артефактов из хранилища рода. Что-то, что поможет ему в развитии, но и станет напоминанием, чьё имя стоит у него за спиной.

Он улыбнулся – тонко, как шахматист, предвкушающий победу.

– А в-третьих… Если однажды он захочет – я позволю ему взять под своё покровительство одного из побочных потомков нашей семьи. И тем самым вплести своё имя в ткань рода Хваджон.

Мунджэ моргнул, ошеломлённый.

– Дедушка… это… это почти как усыновление?

– Нет. Лучше. Это союз. Осознанный. Добровольный. И если он останется с нами, Мунджэ… то однажды, рядом с тобой на совете, будет сидеть не только твой младший брат или двоюродный кузен. Будет сидеть он. – Старик выпрямился. – И, быть может, в решающий момент он встанет между тобой и вражеским мечом. В четвёртый раз.

Мальчик вдруг понял, что дедушка всё уже решил. Не просто ради долга – ради будущего. Ради силы рода. Ради баланса. А где-то в глубине – ради справедливости. Пусть и подчинённой расчёту. Хваджон Ёнсан встал и направился к окну, где свет лился сквозь гравированные ставни, падая золотыми полосами на его старческое лицо.

– Иногда, Мунджэ… самый сильный союзник – это тот, кого когда-то приютили, не догадываясь, что он спасёт не только мальчика… но и весь род.

Когда Хваджон Ёнсан вышел из небольшого павильона, где только что закончил личный разговор с внуком, солнце уже клонилось к горизонту, окрашивая каменные вершины Пяти Пиков Бессмертных в цвет расплавленного золота. Ветра не было, но воздух, казалось, дрожал от несказанных слов и неразгаданных замыслов. Он шёл в сопровождении одного из старших наставников секты – статного мужчину с серебряными волосами и перстнем на пальце, означающим его высокий статус. Оба хранили молчание, но во взгляде старейшины уже затаилась какая-то тень – что-то, что он явно хотел сказать, но колебался. Слова прорвались, когда они пересекали внутренний мостик над прудом с нефритовыми карпами.

– Господин Хваджон, – начал старейшина сухо, будто между делом, – думаю, вам будет интересно узнать, что ваш… хм, слуга, молодой человек по имени Анд Рей, был включён в список участников предстоящего состязания молодых мастеров.

Йонсан замер, будто услышал имя давно умершего врага.

– Что ты сказал?.. – Переспросил он, хотя понял с первого слова.

– Он будет участвовать в ежегодном состязании молодых мастеров. – Подтверждение прозвучало мягко, без нажима, но с той безапелляционной чёткостью, какая бывает только у тех, кто давно привык к власти. – Старейшина Йонг Мин лично внёс его в список. А вы же знаете, что его слово весит столько же, сколько полдюжины подписей.