Легко и просто любые воины устремляются в бой, когда битва идет во имя Бобра и обязательно с Ослом. Воины бежали убить не доброго союзника, что прожил более недели в их лагере. Научил делать лодки, продав множество замечательных товаров, таких нужных в быту. Это не тот славный мальчик-Зайчик, что спас многих женщин, детей и стариков от голодной смерти зимой, поставляя туши баранов. Совсем нет! Они бежали угомонить живых мертвецов. Которые избежали каким-то мистическим образом отправку за кромку в поля вечной охоты. Ведь всем известно, когда детей выкрали, кровники, дабы принести в жертву, Шаман племени проводит похоронный обряд и племя потерявшее детей прощается с покойниками. Ведь для своего племени они именно мертвецы!

Вот только когда они бежали к стене, неся тяжелые лестницы и стволы деревьев, что собирались прислонить и взобраться по ним они и увидели «мертвецов», детишки стреляли и стреляли. Взрослые мужчины падали и падали, а что делали мелкие дети, что неспособны навредить взрослому охотнику? Да они просто смеялись и обсуждали, кто в кого попал и кого следующего нужно подстрелить. Нечеловеческое! Необъяснимое поведение! Ибо в любом племени дети молчат, а когда разговаривают со взрослым опускают глаза в землю и отвечают, причем отвечают лишь когда позволил взрослый мужчина. Исключение родные дети, но и там есть определенное воспитание и модель поведения за которую детишки не переступают. А здесь…

Причем чем ближе охотники подбегали, тем чаще попадали детишки в «мишени», тем выше были потери убитыми и ранеными. Некоторые особо упрямые добежали до стены и даже приставили лестницы и стволы деревьев — это было последнее, что они успели сделать в своей жизни, во многих торчало по 3–4, а иногда даже сразу ПЯТЬ болтов, не оставляя шансов на выживание.

— Это не дети!

— Бежим!

— Мы не давали согласия воевать с мертвецами!

Паника, вот как можно было назвать состояние воинов племени Людей, но к их чести нужно признать, многие из бегущих пытались подхватывать раненных и даже получая болты в спину и погибая они выносили соплеменников с поля бойни. Ибо битвой такое было назвать нельзя. Дети в своей детской жестокости просто нашинковали молодых мужчин племени Людей болтами. Из огромной толпы спасалось бегством не более 15 человек, кои выносили раненных сородичей, примерно еще 20 воинов, ибо паника, паникой, но возвращались за своими соплеменниками даже рискуя погибнуть и многие гибли. Потому добравшись до лодок, погрузив раненных, стали отчаливать. Наверное, выведи я в этот момент свое сопливое войско и стреляй мы по дороге, я бы умножил на ноль всю атакующую «армию» племени Людей. Вот только проблема была в том, что они совсем не армия, а стадо обманутых своими лидерами дикарей… Потому я и не дал приказа выбираться из крепости и добивать бежавших людей. Мы не убийцы, а самозащита… У нас просто не было выбора…

Через неделю после битвы

— О чем ты думаешь Вождь? — Спросил Учитель, ибо мы работали вместе строя лодки нового образца.

— Похоже бронзовый век закончился, так и не успев начаться… — Я улыбнулся.

— Это так плохо?

— Не знаю, у нас есть медь и это хорошо…

— Но тебя что-то печалит.

— Похоже племя не сможет больше выкупать детей кровников у племени Людей, мы теперь сами для них кровники.

— Такое ощущение, что ты не счастлив друг мой. — Высказался Учитель.

— Ты не прав. Теперь к нас не полезут, ибо знают, что брать штурмом нашу глиняную крепость глупо, почти невозможно.

— Почти? — Удивился Енотик, даже в удивлении поднял бровь.

— Поверь, у нас все крайне примитивно и такую «деревню» взять на копье очень просто, пока просто племена такое не умеют, но они обязательно научатся…

— Столько убитых, столько крови… — Енотик нахмурился.

— Да, но я счастлив, пусть закончился бронзовый век, так и не начавшись, пусть сложно, но рядом друзья, рядом любимая, да и с медью, мы не пропадем…

— Но тебя все же, что-то заботит Вождь.

— Заботит, племя Людей потеряло слишком много охотников и может не пережить эту зиму.

— Они сами так решили. Это их выбор. — Как-то зло заявил Енотик, что ему не характерно, хотя… Он же очень любит собачек, собачник он у нас и такое жестокое истреблении стаи.

— Там есть два парня Бельчонок и Лягушонок, дети, старики, бабы, не они принимали решение идти в этот поход, а Шаман и моя безумная теща, тоже мне Мудрейшая… — Я сплюнул на землю в презрении…

— В твоих словах полно ярости и горечи потерь, но почему-то возникает ощущение, что несмотря не на что ты хочешь помочь нашим врагам.

— Верное Енотик. Зло всегда найдет себе дорогу. А вот Милосердие и Добро нуждается в проводнике…

— И ты простишь? Простишь все, что они натворили? Они убили наших тотемных животных!

— Легко прощать, когда особо прощать нечего, но истинная сила и человечность суметь найти общий язык, когда даже разговор начать трудно…

— Возможно ты прав Вождь, но мне сложно тебя понять…

Через неделю после разговора, вышла целая флотилия лодок, новых лодок, что мы построили. Самые старшие и лучшие стрелки из мальчишек племени вели эти лодки у нас был с собой и запас пищи. Как знать, что там в летнем лагере соседнего племени Людей. Однако, даже когда я его увидел издалека, в сердце прокралась тревога. Лагерь не дымил, хотя вигвамы стояли.

Я высадился, щитом меня прикрывал Маньяк, а сзади шел Козлик со своим верным самострелом. Мы приблизились к лагерю от которого воняло мертвечиной, а сам лагерь напоминал огромное кладбище. Кругом валялись трупы.