Отец моего бывшего парня. Наследник Империи

Аннотация
<p> – Ты родишь этого ребенка, ясно? – синева его глаз топит меня, лишая кислорода. Сильная ладонь обхватывает горло. Пячусь, упираясь лопатками в холодный камень стены. Быстро киваю и ловлю презрительную усмешку. – Ты не стоила и мизинца моего сына, запомни это. А сейчас будешь служить просто инкубатором для наследника.</p> <p> Монстр, скрывающийся в образе человека. Как он может произносить такие слова? Сырость щиплет глаза, и я часто моргаю.</p> <p> Мой жених изменил мне прямо перед свадьбой, а пару недель спустя, я узнала, что беременна. Судьба загнала меня в ловушку позже, когда отец бывшего парня стал требовать появления ребенка на свет.</p> <p> Вот только я не уверена, что ношу под сердцем его кровного наследника.</p>

Месяц назад. Провожу рукой по белоснежной ткани и самозабвенно улыбаюсь. Нежный атлас холодит ладонь. В комнате царит полумрак, и пахнет чем-то свежим. Я не могу отвести глаз от платья, бережно висящего на краю старого платяного шкафа. «Уже через два дня» – проносится в мыслях. Я мечтаю о торжестве, как и любая девочка. Наконец-то почувствовать себя настоящей принцессой, и преступить уже порог новой жизни. Все должно пройти идеально. Уверена, так и будет. Подхожу к зеркалу. Провожу рукой по волосам. Секущиеся концы, темные круги под глазами, коротко стриженые ногти. Зрелище удручающее, и я отворачиваюсь. Успокаиваю себя мыслью, что визажист обязательно постарается, и слепит из меня конфетку в такой важный день. Я не имею права выглядеть плохо. Оглядываю обшарпанные обои, отвалившиеся по углам и старую мебель. Неужели все это наконец то останется в прошлом? После свадьбы я конечно же перееду к Денису. Может быть эту комнату удастся сдавать? Лишняя копейка никогда не помешает. Не съезжаться до брака было нашим обоюдным решением, но теперь я не могу дождаться, когда покину стены этой ужасной коммунальной квартиры. Ложусь на кровать и разбрасываю руки по сторонам. Смотрю в потолок. Улыбаюсь. Как же мне могло так повезти? Денис… Он идеальный. Красивый, уверенный в себе, с такой потрясающей улыбкой. Я поняла, что влюбилась в первый же день нашего знакомства. Могла ли я рассчитывать, что это будет взаимно? Конечно же нет! Со всей силы зажмуриваю глаза и цокаю языком от удовольствия. Девочка из деревни, не имеющая за душой ничего, кроме старенькой комнаты на окраине столицы. Да и комната то мне досталась по счастливой случайности. Как-то раз, я, возвращаясь с работы, помогла донести пакеты одной милой старушке. Разговорились. Я как раз искала жилье, а она вежливо предложила пожить у нее за символическую плату. Я много ей помогала, знала, что больше некому. А год назад она умерла. Было слишком неожиданно узнать, что, за неимением родственников, она великодушно решила просто подарить мне эту комнату. Вздыхаю. Разве я пара для сына одного из самых богатых людей Москвы? Вся эта жизнь… Дорогие машины, квартиры, роскошные особняки… Я видела такое только в кино… И вот теперь это и моя жизнь тоже. Скоро станет. Обязательно станет. Нет, я не меркантильная. Мои чувства к Денису не изменились бы, будь он даже бедным студентом. Но кому бы не захотелось вырваться из нищеты? Жить, как в сказке, и ни в чем не нуждаться? Скрещиваю пальчики на удачу и глупо хихикаю. Старенький смартфон издает сигнал входящего звонка, вырывая меня из приятных мыслей. – Машка, слушай, у меня тут планы на вечер изменились, так что я могу к тебе сегодня приехать и подшить платье. – взбудоражено тараторит в трубку подруга. – Тааааааань. – вымученно стону я в ответ. – Сегодня никак. Туфли же нужны для примерки, а они у Дениса. – Как это? – удивленно переспрашивает девушка, и я представляю как она в это время хлопает глазами. Прыскаю со смеха. – Ну так. – жму плечами. – Я их разнашивала. – Это плохая примета! – слышу в голосе подруги неподдельное возмущение. – Жених не должен видеть их до свадьбы! – Платье! А не туфли! – сама не замечаю, как начинаю оправдываться. – Просто они мне жмут! Ну я и одела их на одно из свиданий, так ноги натерла, что пришлось бросить их в квартире Дэна. Да и не суеверная я. – смущенно смеюсь. – Нууу… Все равно… – Типун тебе на язык! – злюсь. – Все будет хорошо! – Ладно. – стремительно переводит тему подруга. – Придется тебе за ними ехать. Завтра я точно буду занята, так что, либо приводим платье в порядок сегодня, либо тебе придется идти в салон. Уныло поджимаю губы. – Лааадно. – подшивать платье в салоне мне сейчас просто-напросто не по карману, а просить денег у Дениса, я точно не буду. – Не раньше девяти, окей? – бросаю мимолетный взгляд на часы и тут же встаю с кровати. – Хорошо! Буду! –бросает подруга и вешает трубку. Черт, тащиться в центр города на квартиру Дениса слишком долго, но выхода нет. Набираю жениху, чтобы предупредить о своем визите, но он не берет трубку. Странно. Обычно он все время на связи. Пожимаю плечами и выдвигаюсь к метро на свой страх и риск. Надеюсь, он дома, и просто спит, например. Черт! Нужно было заняться платьем раньше, а не откладывать все на последний день – мысленно корю я саму себя . А еще лучше сразу купить модель под свой рост. Но, все же, это был лучший вариант из всех, доступных мне. Пусть и длиннее сантиметров на двадцать, чем нужно. Ну ничего, это мы с Танькой сегодня решим. Два часа спустя, я несмело стучу в дверь будущего мужа, но никто и не думает мне ее открыть. Достаю телефон и набираю номер Дениса еще раз – ничего. Пожимаю плечами и вытаскиваю из сумки запасные ключи от его квартиры. Мы договорились, что использовать их я буду только в крайних случаях. Сейчас, мне кажется, именно такой. У меня нет выхода. Либо тонуть на собственной свадьбе в длиннющем подоле своего платья, либо войти. Да и потом, уже через несколько дней я сюда перееду, в ванной уже прочно обосновалась моя оранжевая зубная щетка, а в шкафу вист халат. Так что это почти и мой дом тоже. Уверена, Денис не рассердится. Весело мурлыкая себе под нос мелодию свадебного вальса, которая прочно засела у меня в голове уже месяц как, я поворачиваю ключ и прохожу в полумрак прихожей. Белые туфельки, скромно лежащие сбоку от дорогих мужских ботинок, тут же бросаются в глаза. Достаю из сумки скомканный пакет, и бережно укладываю туда обувку. В квартире темно. Никого нет. Может сделать Денису сюрприз? Дождаться его, приготовить ужин? – на секунду мелькает мысль, но я тут же от нее отмахиваюсь, вспомнив про Таньку. Весело пожимаю плечами и выскакиваю за дверь. Надо спешить, чтобы успеть до часа пик в метро. Терпеть не могу, когда со всех сторон жмутся толстые потные мужики. И уже вставляя ключ в замочную скважину, я краем взгляда замечаю в приоткрытую щелку двери еще одни туфли. Черные лаконичные лодочки с красной подошвой. Не мои. По инерции закрываю дверь. Стою примерно с секунду и хлопаю глазами. Показалось? Вновь открываю дверь. Не показалось. Туфли вальяжно лежат в самом конце прихожей, прикрытые горой другой, мужской, обуви. Поэтому я и не заметила их сразу. Смятение охватывает мысли. Откуда здесь могут быть женские туфли? К Денису заходил кто-то из подруг, и… а как она потом ушла? Босая? Бред. Часто моргаю, но туфли никуда не пропадают, снова и снова доказывая, что они никакой не мираж. И тут до меня доносится сдавленный девичий стон. Где-то в глубине огромной квартиры явно кто-то есть. Сердце замирает, а уже через секунду начинает биться так сильно будто я только что пробежала марафон, длиною до луны. Я ошарашенно оглядываюсь по сторонам, спешно пытаясь сообразить, что же мне делать. Может быть Денис позволил воспользоваться своей квартирой кому-то из друзей? Да, точно! Он часто так делает! У него постоянно собираются какие-то тусовки! От сердца на миг отлегло, потому что в мысли уже начинали забираться самые дурные догадки. С губ срывается нервный смешок. Денис не может мне изменять. Мы любим друг друга. Он стал моим первым мужчиной. Я дорога ему! В конце концов, он не сделал бы мне предложение, если бы не ценил. Рука, вцепившаяся в дверную ручку, уже побелела в районе костяшек. Трясу головой. Соберись – приказываю я сама себе. Поезжай домой. Денис позвонит тебе, как только освободится и обязательно все объяснит. Киваю, будто подтверждая свои собственные мысли, но тут до ушей доносится еще более громкий стон. Кажется, те кто находится в спальне, перешли к интенсивной фазе своих занятий. Уже в следующий миг я делаю то, чего сама от себя ожидаю меньше всего. Бросаю пакет с туфлями прямо на пол и широко шагая, направляюсь прямо к источнику звуков. Внутри все будто сжимается. Метр за метром спешно передвигаюсь по узкому темному коридору, ведущему к двери спальни. Руки начинают предательски трястись с каждым шагом все больше и больше. К горлу подкатывает тяжелый колючий ком. Рано плакать. И представляешь ли ты, как будешь выглядеть, когда застукаешь там кого-то из друзей Дениса с какой-нибудь красоткой в виде наездницы? Как бешеная ревнивая женушка. Твой жених явно останется не в восторге. Плевать – решаю я в последнюю секунду и открываю дверь спальни. – Черт! Маша! – ошарашенный голос жениха доносится до меня как будто из-под воды. Совершенно голый парень вскакивает с кровати, тряся своими причиндалами на обозрение мне и на радость девушки, внутри которой он только что был. Не могу даже моргнуть. Легкие сперло от отсутствия воздуха. Весь организм, будто забыл, как нужно функционировать, моментально разучившись даже дышать. Фигуристая брюнетка, вальяжно разлегшаяся на кровати даже и не подумала прикрыться. Мои глаза, как завороженные прилипли к загорелому упругому бюсту . Подняв взгляд чуть выше я тут же наткнулась на презрительную усмешку и высокомерный взгляд, которым она сканировала меня с ног до головы. – Прикройся! – зло рявкнул Денис, проследив за моим взглядом и грубо кинув девушке покрывало. Та лишь усмехнулась и нехотя закрыла стратегически важные объекты от посторонних глаз. Все происходит, будто в замедленной съемке. Я стою тут от силы секунд пять, а кажется уже пять часов. – Маш, это не то, что ты думаешь. – жених быстро нацепил джинсы прямо на голое тело и подскочил ко мне, хватая под локоть. С силой сжав руку, вывел из комнаты и захлопнул за нами дверь, оставив высокомерную брюнетку лежать в гордом одиночестве. Как завороженная шагаю по квартире следом за мужчиной, и сажусь на дорогой дизайнерский табурет за барной стойкой. – Маш… – Денис явно не знает, что следует говорить в таких случаях и просто мнется с ноги на ногу. А я не могу поверить в то, что только что видела своими глазами. – Маш, это так… Ничего серьезного… Ты же понимаешь? – виноватый заискивающий взгляд совсем меня не задевает. – Почему? Почему ты так поступил? – произношу я почти шепотом и смотря жениху прямо в глаза. На секунду, слезы уже подумали навернуться на глаза, но я быстро заморгала, прогоняя их. Не буду плакать при нем. Не хочу. – Ну брось, Маш. Снимай уже свои розовые очки. – вдруг сменил тон голоса Денис. – Что ты как ребенок? Все друг другу изменяют, это совершенно нормально. Парень прикоснулся к моей ладони, но я быстро одернула руку. – Но я тебе не изменяю. – спокойно произношу я, не сводя с него глаз. – Нуууу… – замялся на секунду Денис. – Значит со мной тебе всего хватало. А мне с тобой нет. Неприятная правда была вылита ведром дерьма прямо на мою голову. – Чего тебе не хватало? – Ты пойми. – парень тяжело вздыхает и садится напротив меня, потупив глаза. – Как жена, ты идеальная. Да и папа давно требует свадьбу и внуков. Но во всем остальном… Обида душит меня, но ни один мускул на лице даже не подрагивает. – Что во всем остальном? – холодно уточняю я. – Не очень. – нехотя отвечает Денис и упорно смотрит на что угодно, только не на меня. – Вот значит как? – я гордо вздёргиваю подбородок и встаю со стула. – Не знала. – Брось… – умоляюще произносит он, с неподдельным интересом разглядывая узор на пушистом ковре под ногами… – Бросаю. Тебя. – сухо отрезаю я и шагаю прочь из квартиры. Обратно в свою старую жизнь. ************ – Будто кто-то выдернул весь мир у меня из-под ног… – утирая сопли, жалуюсь я подруге двумя часами позже. – Кажется, я до сих пор не верю в это. Таня скептически качает головой, будто безмолвно осуждая всех мужиков на этой планете. – Он правда так сказал? Что это совершенно нормально? – ошарашенно переспрашивает она уже в сотый раз. Делаю два больших глотка дешевого красного вина и киваю. Сегодня вечером я упиваюсь своей горечью. Умываюсь своими слезами и пытаюсь вбить себе в голову новую реальность. Телефон вновь разрывается от входящего вызова. – Позвонит и успокоится. – с видом заядлого знатока заявляет подруга. – Ты не должна его прощать… Если он сделал это один раз, то обязательно сделает вновь. Поднимаю голову и сквозь пелену слез всматриваюсь в лицо подруги. Ее жалостливый взгляд сочувствует мне и от этого почему-то становится еще хуже. – Хочу напиться. – сухо кидаю я и Таня кивает. – Там еще три бутылки. Пьем, сколько влезет. Два бокала спустя я задираю голову к потолку и истерично хохочу. – Чертов козел! – выкрикиваю я в пустоту. – Я ведь ему верила! – рыдания вновь душат горло, и я прочищаю его алкоголем. Снова и снова. Скребущие на душе кошки, требуют веселого забытья. Подхожу к старому платяному шкафу и снимаю чехол с белоснежного платья. – Подшивать будем? – оборачиваюсь к подруге, но та лишь виновато смотрит на меня. А я смеюсь. Смеюсь в голос. Уже через секунду я сбрасываю бежевую хлопковую футболку и натягиваю платье. – Маш, не горячись. Наверняка платье можно еще сдать обратно. Деньги тебе лишними не будут. -Неееееет. – уверенно тяну я. – Это мое платье. Я о нем мечтала, черт, побери! Я его заслужила! Танька замолчала, а я изворачиваясь, застегнула корсет на спине и начала кружиться по комнате снова мурлыча вальс Мендельсона. – Готовы ли Вы, Мария, взять в мужья Дениса? И быть с ним в горе и в радости, пока смерть не разлучит вас? – повторяю я слова со свадебной репетиции, заученные наизусть. Подхватываю недопитый бокал с вином и хохочу. – Нет! – отвечаю сама же себе. – Нет! Не готова! Потому что он лживый ублюдок! Глоток за глотком, и на душе становится все легче и легче. В голове немного плывет, и некоторые предметы, до этого неподвижно стоящие на месте, начинают кружиться вместе со мной. – Маш! Испортишь платье! – пытается докричаться до меня подруга, но все тщетно. Я хохочу и даже не думаю останавливаться. В конце концов, ноги окончательно перестают слушаться. Перед глазами все двоится, а к горлу подступает острый приступ тошноты. Не удержав равновесие, я падаю прямо на старенький захудалый ковер посреди комнаты. Красные пятна вина сочатся по белоснежной ткани, а я сидя на полу, просто наблюдаю за этим. Плакать больше не хочется. Хочется только смотреть как портится что-то столь идеальное, как это платье, впитывающее вино, которое не отстирается никогда в жизни. Уныло вздыхаю и жму плечами. – Поехали в клуб, а? – смотрю на подругу стеклянными глазами. – Только если ты переоденешься? – смеется девушка. – А что? – я наигранно всплескиваю руками. – Так я недостаточно хороша для тебя? И мы обе хохочем, не стесняясь спящих за стенкой соседей. Сегодня мне плевать. На все. И на всех. Уже через час душное помещение клуба встретило нас яркими софитами и оглушающей музыкой, бьющей прямиком по мозгам. Устроившись за одним из столиков, возле танцпола, мы с Таней уныло оглядели собравшуюся толпу. Впервые в жизни я осознала, что у каждого человека вокруг меня есть своя история. Может быть вот та, виляющая бедрами девушка в сером платье сегодня разрушила чью-то семью? А вот той скоромняге, несмело бросающей взгляды на парня за соседним столом сегодня тоже изменили? Что кроется за их веселыми лицами и улыбками? Жму плечами и заказываю бутылку коньяка. – Подруга, может не будем мешать алкоголь? – Таня скептически хмурит брови. – Будем! – уверенно заявляю я. – Сегодня мы будем делать все! Все, что только захочется! Все, что запрещено! Все, все! Таня смеется и согласно кивает. – Что дальше, Маш? – девушка вглядывается в мои глаза. – А что дальше? – безразлично жму плечами, будто и не моя жизнь сегодня разрушилась и встала с ног на голову. – Буду жить дальше. Вернусь обратно на работу. – В магазин? – подруга сочувственно склоняет голову на бок. – Дааа. – тяну я. – Поспешила я с увольнением. Нооо… Денис настоял. Не по статусу невесте такого мажора работать обычным продавцом. Таня несмело улыбается в попытках поддержать. Накрывает своей ладонью мою. – Все будет хорошо. – тихо шепчет она. – Как-нибудь будет. Хорошо или плохо, сейчас мне плевать. Достаточно того, что просто будет. Я смеюсь, но к глазам снова подкатывают слезы. Бутылка почти мертва. А мы с Таней уже усиленно крутим задницами прямо возле столика, собирая похотливые взгляды парней вокруг. Один из них, кстати, уже пристраивается рядом со мной, подбирая темп. Кладет руки мне на талию, а я улыбаюсь. Его лицо немного двоится перед глазами, но я четко вижу яркие зеленые глаза. Вожу рукой по его небрежной щетине и кокетливо извиваюсь в его руках. – Пойдем покурим? – шепчет парень мне на ухо. – Я не курю! – взволнованно отвечаю ему, но тут же хватаю парня за руку и тащу к туалетным кабинкам. Ноги, обутые в высоченные каблуки, заплетаются, и по пути я чуть не падаю пару раз, но незнакомец ловко подхватывает меня и все плотнее прижимает к себе. Скрывшись в темном коридоре от посторонних глаз, мы тут же прильнули друг к другу и слились в жарком пьяном поцелуе. Казалось, все рамки в моей голове стерлись напрочь. – Хочу тебя. – шепчет мне парень на ухо, а я закидываю одну ногу ему на бедро, открываясь для ласк. Незнакомец, немедля, подхватил меня под руки и уже через минуту мы оказались один на один в душной и грязной туалетной кабинке. Быстро задрав мое платье, парень не мешкает. Мое тело извивалось в его руках, получая наслаждение. Чужие пальцы жадно исследовали грудь и бедра, оставляя горячие щиплющие следы. Пару раз в дверь, кто-то ломился, но мы не обращали на это никакого внимания. Я боялась даже открыть глаза, потому что тогда моментально протрезвела бы. Я в этом уверена. С моих губ срывались пьяные стоны, и в конце концов к горлу подступила тошнота. Зажав рот рукой, я попыталась высвободиться из его объятий, но парень и не думал останавливаться. Еще через минуту, придя к долгожданной развязке, его хватка немного обмякла, позволяя мне одернуть платье и подползти к унитазу. Черт! Как же мне плохо! – только и стучало в голове. – Тебе помочь? – заботливо спросил незнакомец, склоняясь надо мной, стоящей на коленях в обнимку с грязным унитазом. – Убирайся! – слезы хлынули из моих глаз. Господи! Что же я творю!? Еще пару месяцев назад, я была девственницей, и так долго готовилась к первой близости с Денисом, а сейчас готова отдаться первому встречному в грязном туалете захудалого клуба? Слезы предательски жгут глаза. Парень несмело собрал мои волосы в хвост и попытался придержать. Резко обернулась и что есть мочи ударила его по руке. Мокрые от слез щеки, дрожащие губы, размазанная тушь – зрелище не из легких. Почувствлвала, как незнакомец отпрянул. – Убирайся! – еще раз выкрикнула ему. – Не хочу тебя знать! Это ничего не значило! Тот безразлично пожал плечами и кинул на меня презрительный взгляд. – Шлюха. – созание разрезал высокомерный голос, а я боялась поднять глаза и взгялнуть в лицо мужчине, с которым только что переспала. Незнакомец вышел из кабинки, хлопнув дверью. Осев на грязный пол, я закрыла лицо руками. – Этого не было. Этого не было. Этого не было. – повторяла я как заведенная раз за разом. Не знаю сколько я так просидела, десять минут или пару часов. Помню только как меня нашла перепуганная Таня, и быстро подхватив под руки, вывела из клуба. Глава 1. – Евгений Сергеевич… – от неожиданности телефон выпадает у меня из рук и с треском падает на кафельный пол в магазине. – Что Вы здесь делаете? Холодный пот пробивает все тело от одного только взгляда на этого человека. Отец Дениса. Что он забыл в магазине, где я работаю? Захудалый круглосуточный супермаркет в соседнем дворе моего дома. Он сюда явно не за хлебом пришел. Я боюсь даже моргнуть и просто смотрю на него во все глаза. Среднего роста мужчина, лет сорока, в стильных строгих очках и черном классическом пальто. На руках черные кожаные перчатки. Весь его вид буквально кричит о состоятельности хозяина. Пафосно оглянувшись по сторонам, он наконец-то остановил взгляд на мне. – Здравствуй, Маша. – ледяной тон голоса пробрал до мурашек. Холодные глаза смотрели будто сквозь меня, в душу. Мне моментально захотелось спрятаться под прилавок. В мыслях тут же пронеслась наша с ним первая встреча три месяца назад. Денис повез меня знакомить с отцом. Помню, как сильно я волновалась. И не зря. На ужине достаточно было одного взгляда Евгения Сергеевича, чтобы понять – он никогда меня не примет. Не ровня я таким, как они. Какой же глупой я была. – проносится стремительная мысль. Я тогда свято верила, что жених любит меня и что, кроме этого, больше ничего не имеет значения. Тем временем мужчина продолжает сканировать меня взглядом. – Яяя… могу Вам чем-то помочь…? – голос дрожит и все мои попытки не выдавать волнения абсолютно тщетны. На губах, обрамленных седоватой щетиной, проскользнула высокомерная хищная усмешка. – Можешь. – сухо кинул он и вальяжно облокотился на одну из стеклянных витрин, что ввело меня в еще больший ступор. Он что, собирается начать тут милую беседу, попутно удобно располагаясь? Взгляд метнулся ко входу в магазин, который полностью перегородил двухметровый амбал, важно сцепивший руки в замок. Нервно сглатываю. Что все это значит? Что ему от меня понадобилось? О чем мы с ним вообще можем разговаривать? – Я слушаю Вас. – тихо, почти шепотом произношу я. Боюсь опустить глаза. Буквально каждой клеточкой кожи чувствую опасность, исходящую от этого мужчины. Еще минуту, он молча смотрит на меня. От волнения я уже на полном серьезе готова грохнуться в обморок. – Когда собралась на аборт? Завтра, если я не ошибаюсь? – его спокойный хриплый голос бьёт прямо под дых. Я распахиваю глаза и на автомате кладу руку на живот. В магазине тепло, но все тело бьёт крупной дрожью. Паника моментально накрывает меня с головой. – Как…? Откуда…? – губы пересохли и голос пропал. Собеседник все не спускает с меня колючего презрительного взгляда. Будто я грязь под его ногами. Будто я не достойна и секунды его драгоценного времени. – Я знаю про тебя все. – чеканит он почти по слогам и мое сердце уходит в пятки от страха. Что ему нужно? На секунду закрываю глаза, в мыслях мелькают картинки одного из дней две недели назад. Рано утром я проснулась от острого приступа тошноты. Кое-как добежав до туалета, я опустошила желудок, а затем, сломя голову, понеслась в аптеку. События, произошедшие в клубе, оставили неизгладимый отпечаток в моей памяти, как бы я не старалась забыть их. Незащищенный секс с абсолютно незнакомым мне парнем. Разве такое возможно забыть? Как я могла так опрометчиво поступить? Молилась лишь о том, чтобы спустя время не выявился букет венерических заболеваний. Заболеваний не было. А вот две ярко-красные полоски на тесте на беременность повергли меня в шок. Обратившись к врачу, я узнала, что срок – две недели. Вот только у меня была близость и с Денисом двумя днями ранее, а это значит, что отцом ребенка мог оказаться кто угодно из двоих мужчин. Бывший жених перестал звонить спустя неделю после нашего расставания. Видимо, устал от беспросветного игнора. Это означало только одно – между нами все кончено. Навсегда. Смирившись с мыслью, что не вытяну ребенка одна, я записалась на процедуру аборта. А сегодня передо мной стоит отец Дениса, и заявляет, что знает о ребенке. Несложно сложить в голове два плюс два. Он думает, что это ребенок Дениса. Сделав глубокий вдох, я собрала мысли воедино. – Евгений Сергеевич, Вы неправильно все поняли. – руки трясутся так, что мне пришлось вцепиться в прилавок, чтобы не выдать своего волнения. – Вас, наверное, Денис попросил? Вы ему передайте пожалуйста, что между нами все кончено. Раз и навсегда. И я имею полное право принимать решение, сохранять ребенка или нет. Это мое тело, в конце концов… – последнюю фразу я буквально давлю из себя, предчувствуя что-то ужасное. Острый взгляд прожег меня на сквозь, оставляя лишь пепел от остатков спокойствия, которое я так усердно пыталась сохранить. – Дениса больше нет. А ты, – он сделал глубокую паузу, дав мне глотнуть воздуха. – будешь рожать. Голова кружится, а реальность будто плывет перед глазами, превращая все вокруг в серую кашу. Прикладываю пальцы к вискам и тру со всей силы. Это какой-то бред. Еще раз пытаюсь сосредоточить взгляд на этом хмуром мужчине. Теперь подсознание точно подмечает, как под его глазами залегли темные круги, а одет он во все черное. С губ срывается нервный смешок. – Как это нет? Евгений Сергеевич, Вы что несете? – голос окончательно охрип от волнения, поэтому вместо слов из моего рта летят какие-то ошметки нелепых звуков. Собеседник продолжает молчать. – Вы что, хотите сказать, что он, – я мотаю головой, будто сама отрицая то, что собираюсь произнести. – Он… Умер? По лицу мужчины прошла тяжелая мрачная тень. Я видела, как резануло его слух это слово. – Три недели назад Денис разбился на машине. Вот и всё. Новая, оглушающая реальность свалилась на меня слишком неожиданно. Ощущение было такое, будто тебе на голову падает небо. А ты, беспомощная, стоишь и понимаешь, что ничего и сделать не можешь. Мозги начинают хаотично соображать. Три недели? Когда он звонил последний раз? Я открываю рот от дикого ужаса и тут же зажимаю его рукой, чтобы не заорать. Ровно три недели назад он позвонил мне последний раз. Я хорошо помню тот вечер. Очередной звонок застал меня посреди печального вечера, полного слез и сожалений о преданной любви. Немедля, я нажала кнопку блокировки и навсегда засунула абонента в черный список. А теперь… Теперь он не сможет позвонить мне, даже если я захочу… – Нет… – сознание продолжает протестовать. – Я не верю! – уверенно завялю я. – Это какой-то бред! Обхватываю себя руками. Разве такое возможно? Конечно, нет! – твержу я сама себе. Я не тешила себя надеждой, что наши отношения смогут возродиться из пепла, как птица Феникс. Если уж я что-то решаю, то раз и навсегда. Но мы целый год были вместе. Я любила его, пусть и не простила обиды. Мы делили постель, вместе гуляли, смеялись, целовались. Перед глазами, словно кадры из фильма, всплывают моменты. Вот он галантно подает мне руку, помогая выйти из машины, а вот лежит рядом на кровати и нежно гладит меня по волосам. Улыбается. Слезы градом посыпались из глаз. Я со всей силы зажимаю уши ладонями. – Я больше ничего не хочу слышать! Ничего! – кричу я, боясь открыть глаза. – Это не правда! Сильный удар прямо по прилавку заставляет меня прийти в себя. Испуганно распахиваю глаза и таращусь на мужчину. – Подождите! – глотая слезы, кричу я. – Вы не поняли! Вы все неправильно поняли! Этот ребенок… – от шока бессвязные мысли путаются на языке. – Слушай сюда. – одним резким движением Евгений Сергеевич сносит хлипкую дощечку прилавка и оказывается со мной лицом к лицу. Его голос по-прежнему убийственно спокойный и от этого мне еще страшнее. Лучше бы кричал. – То, что ты, предала его, останется на твоей совести. Часто моргаю. – Я? Пре… Предала? – я заикаюсь и сердце вот-вот остановится. – Думала, я не знаю? Денис рассказал, почему сорвалась ваша свадьба. – ухмыляется. – Прикидывалась невинной овцой, а сама скакала по левым мужикам? Я задыхаюсь от испуга и возмущения. Что за бред? Хочется со всей силы зажмурить глаза и понять, что это всего лишь ночной кошмар. – Нет. – выдавливаю я не своим голосом. Ужас топит остатки самообладания словно в липучей трясине. – Нет. – выдыхаю я почти в лицо этому страшному мужчине. Мне хочется немедленно ему все объяснить. Рассказать правду. Я не предавала Дениса! Все наоборот! Но страх настолько сковал разум, что бессвязные слова будто без моего ведома срываются с языка, превращаясь в нелепую кашу. Мужчина теряет терпение. – Я тебе тут сопли утирать не собираюсь. – жестко произносит он. – Либо рожаешь, либо последнее, что ты увидишь – это ближайшую помойку. Там же и похороню тебя. Я хватаю ртом воздух, но вдохнуть так и не могу. – Нет!!! – ору я. Я сейчас Вам все расскажу, и Вы оставите меня в покое – хочу выкрикнуть я, но мужчина расценил мой отказ по-своему. – Ты не поняла. – чеканит он по слогам. – Либо ребёнок, либо прощайся с жизнью. Сильная ладонь обхватывает горло. Пячусь, упираясь лопатками в холодный камень стены. Быстро киваю и ловлю презрительную усмешку. – Ты родишь его, ясно? – синева глаз топит меня, лишая кислорода. – Ты не стоила и мизинца моего сына, запомни это. А сейчас будешь служить просто инкубатором для наследника. – монстр, скрывающийся в образе человека. Как он может произносить такие слова? Сырость щиплет глаза, и я часто моргаю. Ловушка – проносится в мыслях. Это моя ловушка, и теперь мне из нее не выбраться. – Яяя… Хорошо… – бессвязная речь. Трясущиеся руки. Мокрые дорожки слез на щеках. – Что… Что мне надо делать? – шепчу я. Стальная хватка на горле немного ослабла, и я делаю спасительный глоток воздуха. Закашлявшись, согнулась пополам. – Во-первых, больше никогда не будешь со мной спорить. – его тон голоса еще больше наполнился презрением. Хотя казалось куда уж больше? – Могу ненароком свою силу не рассчитать. А ребёнку вредить я не хочу. Согласно трясу головой. Инстинкты подсказывают мне, что лучше во всем с ним соглашаться. В какой-то момент они же подсказали мне, что, если я расскажу о том, что ребенок возможно и не Дениса вовсе, мне свернут шею прямо тут. Этой правдой я лишь подтвердила бы ложь Дениса, и Евгений Сергеевич окончательно убедился бы, что я спала со всеми подряд и изменяла его сыну. Сейчас ребенок моя защита, единственная гарантия того, что мне сохранят жизнь. Холодный рассудок появился так же неожиданно, как десять минут назад накрыла паника. – Собирайся. Уезжаем. – сухо бросает мужчина и отправляется на выход из магазина. – Куда? – растерянно переспрашиваю я. – Ты будешь жить у меня. Я ошарашенно поднимаю брови. – Подождите. Евгений Сергеевич, – стараюсь придать голосу как можно больше покорного спокойствия. – Я Вас услышала, я рожу этого ребенка. Но… у меня работа… Я не могу вот так все бросить… Меня уволят. Он насмешливо обводит магазин взглядом. – Это? Работа? – все в помещении буквально пропиталось презрением, исходящим от этого человека. – Уволят и правильно сделают. Через пять минут чтоб была в машине. Попробуешь убежать – найду. – бросил он и вышел прочь из магазина. Я верю ему. Найдет. И убьёт. Тяжело дышу и озираюсь по сторонам. Руки начинают трястись еще сильнее. Судорожно соображаю: с собой только телефон, в кошельке тысяча наличными и в кассе еще тысяч десять. Не много. Оборачиваюсь и прилипаю взглядом к двери, ведущей к черному выходу. Магазин находится на первом этаже обычной многоэтажки. Вход со стороны дороги. Но есть еще один – он ведет в подъезд, через который входят обычные жильцы. Паника снова накрывает с головой. Не просохшие слезы льют с новой силой. Как я умудрилась так влипнуть? Что мне делать? Где гарантия того, что меня оставят в живых, когда я рожу? Где-то в глубине подсознания чеканит только одна мысль: это мой последний шанс. На секунду закрываю глаза и вспоминаю отца. «Ты останешься совсем одна, Машенька.» – говорил он со слезами на глазах. Мне было десять, когда папу забрала страшная болезнь. Кроме него у меня больше не было никого на этом свете, мама скончалась еще задолго от алкоголизма. Мы жили в глухой деревне в нескольких сотнях километров от Москвы. Соседка баба Зина подкармливала и навещала меня, а я устроилась мыть полы в единственный магазин на всю деревню. Вела хозяйство, каждый день боялась, что приедут работники соц. службы и заберут в приют. Но никто так и не приехал. Папа был прав: никому не было до меня дела. Я осталась совсем одна. Так и жила восемь лет, кое-как окончила школу. В училище поступать не стала, везде нужны деньги, а у меня их не было. В восемнадцать собрала скромную сумку вещей и уехала в столицу. –«Будь сильной, девочка моя. Люди будут жестоки, но ты никогда не теряй свет в своей душе, договорились?» – Договорились. – говорю я пустоте магазина. Выдыхаю воздух из легких и будто бы успокаиваюсь. Руки перестают трястись. Мне нужно принять решение, от которого возможно напрямую будет завесить моя жизнь. Если я пропаду, кто меня будет искать? Разве только что Таня… Позволит ли он мне пользоваться телефоном и выходить из дома, если я поеду с ним? Смогу ли добровольно отказаться от ребенка и оставить его такому монстру? На лбу проявился холодный пот, и я спешно вытерла его ладонью. Глава 2. – Извините, можно мне бутылку молока по шестьдесят девять? – от резкого голоса я вздрагиваю и оборачиваюсь. Милая девушка в зеленой куртке вопросительно смотрит на меня. Они ее впустили? Значит, не хотят привлекать внимания и не стали останавливать? Значит сидят в машине? Или нет? Вопросы носятся в мыслях словно необузданные жеребцы, впервые выпущенные на свободу. Во все глаза смотрю на покупательницу, пытаясь найти верное решение. – Девушкаааа… – нетерпеливо тянет она. – Да! Секунду! – спохватываюсь я. Несусь к холодильнику с молоком и беру прохладную бутылку в руки. Ставлю ее на прилавок. Беру деньги. – Девушка. – не смело произношу я, глядя ей прямо в глаза. Та вскидывает на меня вопросительный взгляд. – Вы могли бы постоять тут пять минут? Та непонимающе хмурит брови. – Понимаете, мне в туалет надо отойти, а магазин я закрыть не могу. Постойте, пожалуйста. Я Вам скидку на покупки буду делать. Выдавливаю дружелюбную улыбку. Сердце бешено бьётся, будто сейчас вылетит из груди. По венам вместо крови льется чистый адреналин. – Ну хорошо… – неуверенно произносит девушка и прижимает бутылку с молоком к груди. – Только пять минут, ладно? – Да! Обещаю! – взвизгиваю я и вытаскиваю всю наличку из кассы – примерно столько я заработала за три недели, как вернулась. Это будет вместо расчёта. Бросаюсь к двери, ведущей к черному выходу. Пока покупательница в магазине, они не подумают, что меня тут нет. Это позволит мне выиграть хотя бы пять минут. Двигаясь по узкому проходу, ведущему в жилой подъезд, глотаю ртом воздух. Только бы получилось. Только бы получилось. Только бы получилось. – бьёт в висках. Пожалуйста, пусть получится. Открываю тяжелую железную дверь и щурюсь от света в подъезде. Затаив дыхание иду к выходу. Осторожно высовываю голову на улицу и оглядываюсь. Обычные прохожие идут по своим делам. Никому из них нет до меня дела. Значит я была права, их машина стоит возле входа в магазин, а это с другой стороны дома. Сколько прошло времени? Минута? Значит у меня есть еще четыре, чтобы пересечь большой открытый двор и скрыться за домом, затерявшись среди прохожих. Делаю выдох. Мысленно считаю до трех и пускаюсь наутек. Легкие сковывает от резкой нагрузки. Случайные люди бросают мне в след ошарашенные взгляды, но я не обращаю на них внимания. Бегу. Бегу так быстро, как еще никогда в жизни. Боюсь потерять драгоценные секунды, не оборачиваюсь. Может они уже сзади? Просто наблюдают и потешаются над моими нелепыми попытками сбежать? Хватаю бесценный кислород большими глотками. Еще секунда и я скрываюсь в тени большой арки противоположной стороны дома. Не останавливаясь, выбегаю на оживленную улицу и тут же вижу невзрачную машину с желтыми шашечками на крыше. То, что нужно – мелькает мысль в голове. Не думая ни секунды, юркаю в автомобиль. – До вокзала довезете? – голоса почти нет. Я тяжело дышу запыхавшись. Мужчина, сидящий за рулем, кидает хмурый взгляд в зеркало заднего вида. – Триста. – сухо выдает он и я тут же согласно трясу головой. – Поехали. – мой умоляющий тон подействовал. Водитель тут же надавил на педаль газа, увозя меня дальше от этого страшного места. – Без паспорта не про-да-ем. – чеканит женщина, лет пятидесяти, строго смотрящая на меня из-под тяжелых очков. Обреченно опускаю голову и отхожу от кассы вокзала. Я не сдамся. Стискиваю зубы и отправляюсь прямиком к поезду. Минут пятнадцать наблюдаю за толпой людей, рассаживающихся по вагонам. Набираюсь смелости и подхожу к молодой девушке, сжимающей аккуратный черный чемоданчик. – Здравствуйте. Девушка обратила взгляд на меня и лучезарно улыбнулась. – Здравствуйте. – вежливо отвечает она. – Мы знакомы? – Нет. – на выдохе произношу я. – Но у меня есть к Вам просьба. Можно купить Ваш билет? Лицо девушки удивленно вытягивается. Она внимательно оглядывает меня с ног до головы. – От этого зависит моя жизнь. – тихо, но уверенно добавляю я. Девушка открывает рот. – Но Вас не пустят… – растерянно произносит она. – Проводница на входе проверяет паспорт. Киваю. – Тогда Вы можете пройти проверку, показать паспорт, а потом выйти и отдать мне билет? Я вижу, как в ее глазах зарождается паника. А что бы я сама ответила на такую просьбу? Посла бы далеко и надолго… – Пожалуйста… – обреченно прошу я и опускаю голову. – Хорошо. – подумав с секунду, неожиданно выдает девушка и успокаивающе сжимает моё плечо. Сердце зашлось трепетом надежды. Не говоря больше ни слова, незнакомка подходит к проводнице и сует ей паспорт с билетом. Женщина в форме, быстро скользит по бумажкам взглядом и одобрительно кивает. Проходит минут пять, прежде чем я снова вижу незнакомку. Надежда, зародившаяся в сердце, уже успела угаснуть и снова разгореться. Поймав ее взгляд, я отошла на безопасное расстояние от вагона. – Одень. – тихо бросила девушка, снимая с себя серую легкую куртку. – Так проводница не заподозрит тебя. – Спасибо. – тихо отвечаю, и облачаюсь в куртку, которая мне явно велика. Беру в руки билет и поддавшись порыву, сжимаю девушку в крепких объятиях. – Спасибо. – еще раз говорю я почти шепотом и тут же направляюсь к поезду. Небрежно мелькнув билетом перед носом проводницы, и бросив быстрое «Я попрощаться выходила», я уверенно зашла в вагон. Нашла нужное место и прилипла взглядом к стеклу. Девушка, стоящая на перроне, все так же сжимала в руках черный маленький чемоданчик. Найдя меня взглядом, она кивнула, и отправилась прочь. «Не теряй свет в своей душе» – мысленно повторяю я слова отца и отбрасываю голову на сиденье. До моего родного села ехать несколько часов. Мне несказанно повезло, что поезд отходил именно в это время. Не думаю, что отец Дениса знает, откуда я. А если и знает, то поедет ли? Мне остается только надеяться, что нет. Потому что другого места, где я могла бы укрыться просто нет… На секунду мелькнула мысль поехать к Тане, но подставлять подругу и навлекать на нее опасность я хотела бы меньше всего. Я не знаю, что я буду делать дальше. Но сейчас все моё существо кричит только об одном: от этого человека я должна держаться подальше. Телефон, лежащий в кармане, просигналил входящим вызовом. На экране отобразился незнакомый номер. Сердце пропустило удар. Это он? Боясь поднять трубку, я сняла заднюю крышку смартфона и вынула батарейку. Телефон жалобно пискнул и выключился. – В Терехово едешь, лапочка? – пожилая старушка, уютно устроившаяся напротив, окутывает меня ласковым взглядом. Она тут же напомнила мне бабу Зину, нашу соседку в деревне. Обессиленно уронив голову на колени, я не смогла сдержать слез. Что происходит? За что мне это все? Что я сделала? Бабуля подсела поближе и начала заботливо гладить меня по голове. – Нууу, нуу, внученька. – тихо наговаривает она. – Помни, все, что ни делается, все к лучшему. Поднимаю голову и оглядываю ее заплаканными глазами. – Даже если сейчас так не кажется. – улыбается она и ласково треплет меня по щеке. – Пирожок? Достав из сумки еду, она силой всучила мне ароматную выпечку и проследила, чтобы я засунула ее в рот. Поезд все еще ждет отправления, но на душе уже гораздо спокойнее. – А Вы из Терехова? – прожевав, произношу я. – Я Вас не знаю. Старушка задорно смеется. – А я год назад там дачу купила. Глухомать же такая, дома копейки стоят. Не удивительно, что я ее не знаю. Я в родной деревне была последний раз два года назад. «Поезд отправляется через пять минут, просим провожающих покинуть вагоны» – льется скомканный женский голос из динамиков. – Ну что, успокоилась? Вежливо киваю. Стук сердца отсчитывает секундочки. Только бы доехать до дома, а там уже решу, как быть дальше. Пять минут тянутся словно вечность, но вот наконец-то поезд тронулся с места. Успокаивающий монотонный звук заставил прикрыть глаза. За окном мелькают осенние Московские пейзажи, вокзал, окраины, и вот мы почти покинули черту города. Облегченно выдыхаю. Я свободна. И полностью расслабившись, я позволяю себе задремать. Просыпаюсь от резкого толчка и чуть не вылетаю из кресла. – Остановка? – обеспокоенно спрашиваю я попутчицу. Но она удивленно жмет плечами. – Да не должно быть здесь остановки. Только через час. Бросаюсь к окну. Вокруг лес. В начале поезда стоят два мощных черных внедорожника. Он нашел меня… Сердце уходит в пятки от страха. Я отрываю взгляд от окна, нервно сглатываю и тут же со всех ног бросаюсь в сторону выхода из вагона. ******* – Нет!!! – я брыкаюсь и ору что есть мочи. – Нет! Отпустите! – но тяжеловес – амбал подхватывает меня под ребра и несет к машине. Меня заметили сразу же, стоило мне выйти из вагона. Попытки скрыться в лесу обернулись провалом. Мотаю головой из стороны в сторону и пытаюсь укусить мужчину за руку. Краем глаза замечаю в окне поезда свою попутчицу – старушку. Со слезами на глазах, она не может оторваться от окна, перекрестив меня, закрывает глаза не в силах больше смотреть. Как же так? Это же все видят! Все видят, как меня силой уносят! – Помогите! – кричу я во все горло, но губы тут же сжимает неприятная мужская ладонь, по размеру примерно с мое лицо. Неужели никто ничего не сделает!? Надежда умерла, когда меня запихали в черный внедорожник. Сопротивляться больше нет сил, и я просто падаю на кожаные сиденья машины. В салоне пахнет новизной и… Его запах бьёт по ноздрям. Еще в магазине я его почувствовала. Тяжелый мускус с легкими нотками дорогого табака. С трудом поднимаю голову и открываю глаза. – Далеко убежала? – сухо спрашивает отец Дениса, сидящий в нескольких сантиметрах от меня. На нем по-прежнему черное строгое пальто и перчатки. Взгляд все такой же холодный и неприступный. Мазнув по мне глазами, он безразлично отворачивается к окну, будто и не ждет ответа. А я просто смотрю на него. Седоватые волосы, такого же цвета щетина. Статный профиль с прямым носом и выделяющимся подбородком. Не будь на нем этих умопомрачительно дорогих шмоток, я бы приняла его за какого-нибудь профессора, честное слово. Уж слишком интеллигентно он выглядит. Клише в моей голове разбиваются в пух и прах, когда я понимаю – настоящие бандиты выглядят вовсе не так, какими мы их себе представляем. Все эти татуированные качки лишь шестерки таких людей, как Варламов. Именно такую фамилию я должна была носить, выйдя за его сына. Увидев его на улице, я бы ни за что в жизни не подумала, что он бандит, который вот так запросто похищает людей среди белого дня, угрожает им убийством, и отмывает миллионы на незаконных сделках по нефтедобыче. О последнем мне проговорился Денис еще в самом начале наших отношений. Когда разговор заходил про его отца, он предпочитал держать язык за зубами. Но только не в тот вечер. Денис был расстроен, они с отцом сильно поссорились, и тогда он рассказал правду. Правду о том, как строил свою империю его знаменитый отец. Как убивал людей в девяностые и водил дружбу с самыми отбитыми криминальными авторитетами. Закон ему не писан и за похищение обычной девочки из провинции ему не будет абсолютно ничего. – Что Вы со мной сделаете? – набравшись смелости, задаю я единственный интересующий меня вопрос. Мужчина нехотя повернул лицо ко мне. – Ты ведь не глупая, да, Маш? – усмехнулся, обнажив белоснежные зубы. От его оскала по моей спине потекла холодная капелька пота. – Не глупая, раз смогла без паспорта в поезд забраться. – утвердительно продолжил он. – Этот ребенок нужен мне, это единственное, что осталось от сына. – на секунду мне показалось, что в его голосе промелькнуло что-то человеческое. – Но, если ты дальше будешь вот так вот бегать, ребенка выносить вряд ли сможешь. Слушаю его затаив дыхание. – Заключим сделку? – его безжизненный тон даже начал немного меня успокаивать, и я неуверенно кивнула. – Всю беременность ты живешь у меня. Нуждаться ни в чем не будешь. Лучшая еда, одежда, доктора, отдых. Все, что душа пожелает. Когда родишь, я дам тебе денег. Столько, сколько попросишь. Ты будешь обеспечена на всю свою жизнь. Но в жизни ребенка больше не появишься никогда. Сухой текст, будто он зачитывает очередной деловой договор. Текст, решающий мою судьбу. – У меня есть… еще варианты? – от волнения в горле пересохло так, что я усилием воли собираю остатки слюны и глотаю. Уже было отвернувшийся мужчина, вновь бросает на меня безразличный взгляд. – Поверь, это лучший для тебя вариант. Единственный, в котором ты останешься жива. Обреченность – это все, что я чувствовала. Мою судьбу решил почти не знакомый мне человек. В салоне машины повисло тяжелое молчание. Я знала, что он ждет моего ответа. Ответа, который абсолютно ничего не решает. У меня будто отобрали право выбора. Право распоряжается собственной судьбой. Теперь я лишь безвольная марионетка в руках жестокого монстра, которому плевать на чужие чувства. В голове остался один вопрос – что я буду делать если ребёнок окажется не от Дениса? Мозг отказывается трезво соображать. Я больше не могу ни о чем думать. Я перепугана. Я устала. Я выплакала годовой запас слез за один день. Токсикоз все еще дает о себе знать и то и дело подбирается к горлу острыми приступами. Мысли в голове улетучились, превращаясь в кромешную тьму. Вот она, новая жизнь о которой я мечтала. «Будь осторожна со своими желаниями, они имеют свойства сбываться» – все время повторяла мне соседка баба Зина, и теперь я понимаю, что значат эти слова. – Я согласна. – коротко бросаю я и закрываю глаза. Глава 3. – Давай, вставай. – тяжелая ладонь треплет меня по плечу. Нехотя разлепляю глаза. Это был не сон – разочарованно проносится в мыслях. Я по-прежнему на заднем сиденье внедорожника, в салоне по-прежнему витает запах новизны и опасности вперемешку. Как я умудрилась уснуть в такой обстановке? Трясу головой по сторонам, амбал терпеливо ждет пока я приду в себя. Евгения Сергеевича уже нет в машине, видимо вышел. Автомобиль остановился рядом с высоким железным забором. Сколько мы ехали? Местность не знакомая. Вдалеке виднеется еще пара домов, скрытых точно такими же заборами. Я кидаю испуганный взгляд на амбала и несмело выхожу из машины. Забор перед моим носом настолько высокий, что удается разглядеть только верхушку крыши большого особняка, скрытого за ним. Зачем людям такие ограждения? Задираю голову, по всему периметру ограждения натянута колючая проволока. Добро пожаловать в тюрьму – думаю я, передернув плечами. Пройдя метров двадцать, мы достигаем замаскированного входа внутрь. Если бы амбал все это время вежливо не подталкивал меня в спину, я бы ни за что не додумалась, где тут дверь, потому что выглядит она как пласт железа, и даже ручка окрашена в тот же цвет в целях маскировки. Если такой дом кто-то подумает брать штурмом, то им придется приехать на танке, и сносить ограждение к чертям собачим. По-другому они не войдут. Медленно вдыхаю и прохожу на внутреннюю территорию. Успеваю оглядеться, пока мы с амбалом идем по выложенной камнями дорожке, тянущейся ко входу в дом. Внутри все выглядит гораздо доброжелательнее. Трехэтажный особняк из белого камня находится в самом центре территории, вокруг него раскиданы несколько мелких построек, должно быть гаражи и что-то вроде гостевого дома, типа тех, которые популярны в Америке. Небольшой палисадник с правой стороны дома и парк с левой. Вид портит только несколько человек в черном, стоящих в разных частях территории, словно оловянные солдатики. – Здравствуйте, Ваша комната готова. Евгений Сергеевич еще вчера предупредил о Вашем прибытии. Я Виолетта Эдуардовна, экономка. Приятная женщина, лет сорока, дружелюбно поприветствовала меня, как только я зашла в дом. – Еще вчера…? – тихо переспросила я, разглядывая женщину. Она очень худая, но выглядит ухоженно. Выше меня примерно на две головы, но это не удивительно, учитывая, что мой рост чуть больше полутора метров. Такой уж я уродилась, маленькая, миниатюрная, сколько бы ни ела, никогда не полнею. – Да. – спокойно отвечает женщина. – Верхнюю одежду и обувь снимите у себя в комнате. – сказала она, увидев, что я стаскиваю с себя куртку. Кивнула. – Пройдемте. – женщина развернулась и быстрыми четкими шагами отправилась к лестнице на второй этаж. Я поспешила за ней, по пути озираясь по сторонам. Такие дома я видела только в фильмах. Высокие потолки с внушительными хрустальными люстрами. Просторный светлый холл с пианино по центру. Тут кто-то играет на пианино? Сложно представить музыку в этом доме. Обстановка, как в музее, а в музее, как известно, строго соблюдают тишину. Здесь так же, не слышно и шороха. Кажется, даже экономка ходит совершенно бесшумно, одна я топаю как слон. Снова вздыхаю и стараюсь сделать походку менее громкой. Широкая лестница с деревянными лакированными перилами кажется бесконечно длинной. Но наконец-то она приводит нас к тускло освещенному коридору. Там мягкая красная ковровая дорожка и белоснежные стены с картинами в золотых рамах. Все это великолепие нагоняет на меня еще больше паники. – Вот Ваша комната, Мария. – экономка распахивает дверь. – Если Вам что-то понадобится, Вы всегда найдете меня внизу. Ужин в семь. В мыслях крутятся миллионы вопросов, но что-то мне подсказывает, что женщина не станет на них отвечать. Поэтому я просто киваю и прохожу внутрь помещения. Дверь за мной захлопывается, заставляя вздрогнуть. Обняв себя руками, я осторожно ступаю по белому пушистому ковру, устилающему почти весь пол в комнате. Бросаю взгляд на широкую кровать с балдахином, огромное окно, трюмо, зеркало. Тут даже есть что-то из косметики, но мне это не понадобится, потому что я не люблю краситься, и открыто признаю, что делать этого я не умею вовсе. Сажусь на изогнутую бархатную тахту в углу. На тюрьму это не особо то и похоже, вот только внутри все сжимается от того, как сильно мне бы хотелось сейчас оказаться в своей обшарпанной комнате в коммуналке со старыми обоями и полуразвалившимся шкафом. Возле трюмо замечаю еще одну дверь и поддавшись любопытству, заглядываю туда. – У меня есть личная ванная? – спрашиваю я у пустой комнаты. На секунду в душе даже взбунтовалась радость. Все-таки когда ты несколько лет делишь унитаз с пятью соседями, личная ванная не может не радовать. Кладу руку на живот, который протестующе урчит, требуя пищи. За последнюю пару недель мой аппетит усилился вдвое, а то и в трое. Но поскольку до ужина времени еще полно, я спешно скидываю с себя старый свитер и джинсы и с наслаждением встаю под теплый душ. Вдоволь расслабившись под теплыми струями, я отыскиваю на одной из полок пушистый белый халат и укутываюсь в него. Одеяние достает мне до пят и явно рассчитано на людей слегка повыше, но мне плевать, красоваться не перед кем. Уже через секунду я застываю посреди ванной комнаты, в панике уставившись на дверь. – Что Вам здесь надо!? – я готова кричать и кое-как сохраняю остатки самообладания. Отец Дениса спокойно стоит в дверном проходе, облокотившись о косяк. Презрительный взгляд блуждает по моему, укутанному в халат, телу. Как давно он тут стоит? Господи, он видел меня голой? Стыд приливает к щекам, окрашивая их в пунцовый цвет. – Что мне надо в своем доме? – мужчина сложил руки на груди. Тон его голоса убийственно – спокойный. – Ваша экономка сказала, что это моя комната. – от волнения мой голос снова охрип. – Это не отменяет того факта, что комната находится в моем доме. Я медленно вдыхаю и выдыхаю, в попытках успокоить грохочущее сердце. Для него это в порядке вещей? Вот так запросто войти в ванную к почти незнакомой девушке? – Послушайте, – я усилием воли беру себя в руки. – Не знаю, что Вы там себе надумали, но я согласилась только на то, чтобы выносить ребенка. И это не дает Вам никакого права вторгаться в моё личное пространство и… и… – Ты очень худая. – жестко перебивает меня Евгений Сергеевич и я готова закрыть лицо руками от стыда. Как он посмел рассматривать меня!? – С этого дня питаться будешь пять раз в день. Спать не меньше восьми часов в день. Гулять не меньше часа, поняла? Я хлопаю глазами. – Мне можно гулять? – По территории возле дома, да. – он вновь ухмыляется. – Отсюда тебе не сбежать. Попытаешься – больше из комнаты не выйдешь. Киваю. Уверена, на моем лице все еще написан смертельный испуг и это явно забавляет мужчину. – Завтра едем в больницу. Не дожидаясь ответа, он резко развернулся и пошел к выходу. Уже у самой двери, небрежно кинул: – Замок на двери сейчас же снимут. И я буду приходить тогда, когда посчитаю нужным. – я нервно сглатываю. – В целях безопасности. – закончил он и скрылся за дверью. Простояв еще минут пять посреди ванной, я боялась и шелохнуться. Как я смогу спать, зная, что он в любой момент может войти? Как принимать душ, ходить в туалет в конце концов? Защелку на двери ванной комнаты тоже уберут? Черт, и почему я не додумалась ее закрыть? – мысленно ругаю себя и поскорее переодеваюсь обратно в свитер и джинсы. Как я вообще здесь буду жить? У меня даже сменного белья нет! Чуть ни плача я выхожу обратно в комнату и оглядываю мебель, чтобы хоть как-то отвлечься. Рядом с кроватью есть еще одна дверь, она замаскирована под ростовое зеркало, и я не сразу ее замечаю. Дернув ручку, я ахаю от неожиданности. Маленькое помещение примерно два на два метра сплошь усеяно полками и вешалками. Гардеробная. Но больше всего поражает, что она не пуста. На каждой полке занял свое место предмет одежды. Платья висят на вешалках. Брюки и футболки аккуратно сложены на полках. Многочисленные свитеры, водолазки, юбки, шарфики, сумки. Под ногами стоит несколько пар обуви на любую погоду. Здесь кто-то жил до меня? – проносится в мыслях. Я прохожу внутрь и замечаю бирки на каждой из вещей. Вся одежда справа строго соответствует моему размеру, хотя ххs не самый то популярный в магазинах. Слева – одежда для беременных, мне она будет в пору только через несколько месяцев. Беру в руки дорогие кожаные балетки. Тридцать седьмой размер. Мой. Неужели вся эта одежда для меня? Голова начинает отчаянно соображать. К моему приезду готовились. Экономка сказала, что еще вчера получила распоряжение приготовить для меня комнату, да и на подбор нужной одежды явно не пара часов ушло. Поджимаю губы. Выходит отец Дениса не сомневался, что я соглашусь? Или просто был уверен, что не оставит мне выбора. Отчаяние вновь подкатывает горячими слезами. Меня не радует ни многочисленные шмотки, ни отдельная ванная. Все это не имеет абсолютно никакого значения, когда ты лишена свободы, а хозяином твоей жизни становится абсолютно посторонний человек, для которого ты лишь грязь под ногами. Он считает меня чуть ли не проституткой. Думает, что я изменяла Денису. И не будь внутри меня ребенка, сомневаюсь, что я еще была бы жива. Хотя… не будь я беременной, может и вовсе ему бы не понадобилась? Кладу руку на живот. – Во что же ты превратил мою жизнь, малыш? – сдавленно произношу я и утираю глаза рукавом старого свитера. Я будто птица, в золотой клетке. Окруженная богатством и роскошью, но совершенно не принадлежащая себе. Глава 4. – Вам необходимо спуститься вниз. Ужин будет подан через пять минут. – произнесла экономка, предварительно тихо постучав в дверь. Ну хоть кто-то здесь уважает мои личные границы и не врывается в комнату без предупреждения. Оборачиваюсь. Строгий взгляд женщины сканирует меня с ног до головы. – Я бы советовала Вам переодеться. Вы видели, что в гардеробной подготовлена одежда? Киваю. – Мне удобнее в моей. Спасибо. Виолетта Эдуардовна скептически поджимает губы и, кажется, о чем-то недолго раздумывает. – Евгению Сергеевичу не понравится, если Вы спуститесь на ужин в таком виде. – тихо произносит она. Так тихо, будто боится, что, кто-то кроме меня это может услышать. Бросает предостерегающий взгляд и тут же закрывает за собой дверь. Вздыхаю. Окидываю взглядом комнату, давая себе пару секунд на размышления. Я что ему, кукла какая-то, которую он может наряжать по своему вкусу? Бросаю мимолетный взгляд в зеркало на трюмо и на автомате поправляю коротко стриженые волосы. Всю жизнь у меня была коса до пояса, а после расставания с Денисом, я взяла кухонные ножницы и осадила каре. Зачем? Будто волосы были виноваты в том, что мой жених оказался негодяем. Теперь они настолько короткие, что даже в хвост собрать не удается. Оттягиваю свитер и несмело покидаю комнату. Озираясь по сторонам, ступаю на, уже знакомую, лестницу. В холле по-прежнему пустынно. Гостиная находится слева. Идти туда жутко не хочется. Вновь видеть отца Дениса тоже. Но больше всего не хочется засыпать с голодными спазмами в животе. Мрачноватое помещение. Шторы задернуты, тусклые светильники в углах отбрасывают причудливые тени. Длинный прямоугольный стол по центру, и два стула с тяжелыми резными изголовьями по бокам. С губ сама собой срывается усмешка. Вся эта картина напомнила мне сказку «Красавица и Чудовище». Один в один просто. Хотя я на красавицу не тяну, а вот мужчина, сидящий во главе стола, вылитое чудовище. Он вскидывает на меня мрачный взгляд, и я тут же прячу ухмылку. Сажусь за стол. Сейчас я даже благодарна, что стол такой длинный, и меня с хозяином дома разделяют без малого метра четыре. Как он вообще общается с гостями, сидя за этим столом? Звонит по телефону? Беру в руки вилку и, наплевав на все правила приличия, тут же начинаю терзать поджаристый стейк. Экономка приносит еще пару графинов то ли с морсом, то ли с каким-то вином. Я сталкиваюсь с ней взглядом и молча протягиваю стакан. Должно быть выгляжу сейчас как дикий человек, впервые попавший в общество. Но мне плевать на их правила приличия. В конце концов я не по собственной воле тут, пусть видят кого в дом привезли. Глупо надеяться, что Евгений Сергеевич отменит наш договор, увидев мою невежественность. Но мне жутко хочется ему насолить хоть как то. Уверена, созерцать в своем доме малокультурную голодранку, ему будет не по душе. Кожу обжигает то на виске, то на скуле. Я чувствую, что он смотрит и как можно ниже опускаю голову. Разделавшись со стейком, делаю пару больших глотков кислого клюквенного морса и все так же, не поднимая головы, с шумом отодвигаю стул. А что? Я поела. Мое спасибо тут никому не нужно, я уверена. – Сядь. – тихо произносит Евгений Сергеевич и я впервые за вечер скольжу по нему злым взглядом. Темное поло, те же строгие очки, узкие губы, обрамленные седоватой щетиной, строгий прямой взгляд из-под бликующих стекол. Поджимаю губы и падаю обратно на стул. Складываю руки на груди. – В этом доме есть правила, и ты будешь их соблюдать. – спокойно изрекает он, и я кое-как удерживаюсь, чтобы презрительно не закатить глаза. Мало еще требований? – Во-первых, вот это, – он кидает омерзительный взгляд на мой свитер. Честное слово, будто это не предмет одежды, а старая мешанина с мусорки, которую я по случайности приняла за свитер. – Снимай. – Прямо сейчас? – иронично приподнимаю бровь. Как бы я его не боялась, мой свободолюбивый характер рвется наружу, выплескиваясь едкими высказываниями. Прикусываю язык. Но, к счастью, мужчина пропускает мимо ушей мой вопрос и беспристрастно продолжает: – Твою одежду заберут сегодня же. Не хочешь ходить в новой, будешь ходить вообще без одежды. Нервно сглатываю. Такая перспектива мне не по душе. Не удивлюсь, если он действительно заставит меня щеголять по дому сверкая всеми своими женскими прелестями. Черт, да я вообще понятия не имею что там у него на уме! – Я могу есть у себя в комнате? – давлю я, прекрасно понимая, что мне откажут. Но… попытка не пытка, как говорится… Евгений Сергеевич вообще не отвечает на мой вопрос. Может у него со слухом плохо? Возраст все-таки. Продолжает изучать меня тяжелым взглядом. Открываю рот, чтобы переспросить, но он меня перебивает. – Во-вторых, у тебя теперь есть личный охранник. Его зовут Костя. И ты не имеешь права переступить порог этого дома, если рядом не будет его. Завтра утром, ты едешь с ним в клинику. Сердце зачастило. Это стандартный осмотр… или…? – Мне, наверное, нельзя есть перед сдачей анализов, да? – голос предательски дрожит. – Или, это будет простой осмотр? – пытаюсь я хоть как-то выяснить его намерения. Что, если он хочет сделать тест ДНК? Это возможно уже сейчас? Или только после рождения ребенка? Уверена, с его деньгами возможно все на свете… Мысли хаотично мечутся в голове. Вижу, как мужчина ухмыляется. Он будто видит меня на сквозь. Читает мысли. Начинаю ерзать на стуле, ощущения будто на гвоздях сижу, а не на гладкой деревянной поверхности. – Обычный осмотр. – наконец произносит Евгений Сергеевич и я с шумом выдыхаю, не в силах скрыть облегчение. До того как вся правда вскроется, я должна придумать план. Я должна хоть что-то придумать. И будет лучше, если я сама ему все расскажу. И про измены Дениса, и про то, что отцом может быть не его сын… Нужно найти доказательства его неверности – проносится спонтанная мысль в голове. Поток мыслей прерывает хозяин дома: – Испугалась, что повезу тебя делать тест ДНК? – мои руки холодеют. Я распахиваю глаза, боясь отвести взгляд от мужчины. – Мы его сделаем. – внутри все будто обрывается. – Через месяц. – кажется в его голосе на секунду мелькнула досада. – Такие тесты делают только с восьмой недели. И я тебе очень советую молиться каждый день, что бы ребенок оказался от Дениса, а не от одного из тех мужиков, с которыми ты кувыркалась за спиной моего сына. Грудную клетку сдавило спазмом. Я нервно шарю глазами по гостиной. Взгляд липнет то к старинным подсвечникам по углам, то к холодному камню камина. Евгений Сергеевич встает и неторопливо покидает комнату. Ну да, конечно. Он просто не мог мне позволить уйти первой. В свою комнату я иду как будто в бреду. Мысли путаются в голове. Значит у меня есть всего лишь месяц? Как мне оправдать себя в глазах этого тирана? Что он сделает со мной, если это не его внук? Неужели и правда убьёт? Может есть надежда, что просто отпустит? Или решит отомстить за честь «обманутого» сына? Злость на Дениса застилает глаза жгучей дымкой слез. Как он мог так подло поступить? Изменить мне и сказать папочке, что я предательницей оказалась я? Господи, и как же я раньше не замечала его гнилой сути? Правду говорят, что влюбленность заставляет носить розовые очки. Только вот слишком больно, когда они разбиваются стелами внутрь и ядовитая правда хлещет тебя по глазам, оставляя порезы, которые не заживут никогда. Хватаюсь за ручку двери и вздрагиваю, оказавшись лицом к лицу с широким бугаем в черном строгом костюме. Ойкаю и отскакиваю на пару метров назад. Бугай ощупывает меня взглядом и снова возвращается к своему делу. Что-то ковыряет в дверном замке. – Здравствуйте. – несмело произношу я, озираясь по сторонам. Переминаюсь с ноги на ногу. Мне пройти в комнату или тут постоять? – Я защелку сейчас сниму и уйду. – его голос на удивление высокий. Только после этого я замечаю в руках мужчины отвертку, которой он сносит маленькие шурупы. Мою последнюю надежду на неприкосновенность. – Кстати, я Костя. Киваю головой и обнимаю себя руками. Значит это и есть мой личный охранник? Украдкой разглядываю амбала. Тяжелый уродливый шрам рассекает лицо от глаза до уголка губ. Маленькие глаза с нависшими веками, узкие губы, большие щеки. Вид у него устрашающий, и он точно не один из тех, кто вез меня в особняк. Хотя по комплекции очень похож, но у меня идеальная память на лица. Да и в принципе очень хорошая память с детства. Помню, как мы с папой мечтали, что я поступлю в институт, и окончу его с золотой медалью. «С твоими мозгами и фотографической памятью, это раз плюнуть, Машка.» – весело говорил отец, заражая меня своей уверенностью. Всему этому так и не суждено было сбыться – с грустью думаю я, забыв отвести взгляд от амбала. Кажется, он это заметил и смущённо отвел глаза в сторону, чем поверг меня в шок. Видеть смущение на лице такого бугая удивительно. Но Костя быстро взял себя в руки и кивнул на дверь. – Готово. – изобразил даже что-то наподобие улыбки и, наверное, ждал, что я скажу спасибо? Я лишь сухо кивнула и прошла в спальню. Спохватившись в последний момент, окликнула охранника. – Костя. – бугай обернулся. – Евгений Сергеевич ничего не говорил, мне вернут мобильник? Амбал кивнул на кровать позади меня. Проследила за его взглядом и наткнулась на маленький бумажный пакет с известным брендом техники. – Твой разбился по дороге. – сухо бросил он. – Это мне? – бровь удивленно поползла вверх. Кинулась к неожиданному подарку и заглянула внутрь. Новенький смартфон последней модели. Я непонимающе обернулась обратно к мужчине. – Мне можно им пользоваться? А моя сим-карта? Мне можно звонить? Вы уверены? Костя раздраженно вздохнул и смерил меня строгим взглядом. – Маша, давай сразу разъясним. – все мои органы превратились в слух. Я смотрела на бугая распахнув глаза, не веря своему счастью. Неужели я действительно смогу позвонить? Может быть… Тане? Может быть с ее помощью мне как-то удастся выбраться отсюда? – Твоя симка внутри. Ты можешь звонить. – продолжил амбал. – Но даже не думай вызывать ментов или что-то подобное, ок? – я растерянно хлопаю глазами. – Никто тебе не поможет. Не менты, ни подруги, ни знакомые. Против Варламова в этом городе никто не пойдет. Уясни это. – подумав с секунду добавил вежливое. – Пожалуйста. – Я поняла. – скомкано бросила в ответ и проводила мужчину взглядом. Значит, нет и надежды отсюда выбраться? Даже если вызвать полицию? Неужели они просто закроют глаза, на то, что меня похитили средь бела дня? Включаю смартфон, который тут же загорается приветственной надписью. Листаю пальцем по экрану. Открываю галерею. Захожу в телефонную книгу. Все данные со старого телефона уже здесь, ни один номер не потерялся, даже контакт Дениса. Палец замирает над знакомыми цифрами. Спустя еще секунду раздаются сигналы входящий сообщений. Таня звонила два раза. Мы сегодня должны были увидеться. И… все. Даже с работы не позвонили ни разу. Больше и ждать некого. Мой пропажи кроме Таньки и начальника в принципе никто не мог заметить. Соседи по коммуналке алкаши и еще один старый дед. Мы лишь сухо киваем друг другу при встрече. Вряд ли кому-то из них придет в голову написать заявление в полицию о моей пропаже. Набираю номер подруги, и сердце сжимается от сухих гудков. – Алло. – взбудоражено произносит Таня. – Ты куда пропала? Батарейка что ли села? Битый час до тебя пытаюсь дозвониться! Сегодня все в силе? Мне приезжать? С шумом выдыхаю воздух из легких. Теряюсь. Шквал вопросов накрыл меня с головой. Таня будто из прошлой жизни. Такой обычный голос, она и не подозревает насколько все уже изменилось. – Привет. – давлю я из последних сил. Голос подруги заставил сердце жалобно сжаться. Уже через секунду рыдания вырываются наружу. – Таняяя. – мычу я в трубку, пока ошарашенная подруга вслушивается в каждое моё слово. Шумно шмыгаю носом. – Я не знаю, что мне делать! Я просто работала… А он! Отец Дениса! – я давлюсь слезами, а легкие раз за разом накрывает больным спазмом. – Он знает про ребенка, и я не сделаю аборт! Господи, Таня, Дениса больше нет! – слова путаются под стать мыслям. – Охренеть… – выдыхает Таня на том конце провода, и я киваю, будто подтверждая ее слова. – Я сейчас приеду. От этих слов слезы льются еще сильнее. – Неет. – жалобно тяну я в трубку. – Я у него! Он забрал меня, и теперь я буду жить тут пока не рожу. На минуту повисает молчание, и кажется что-то падает. По звукам очень похоже. – Он забрал тебя против воли, Маш? Я вызову полицию! Сейчас же! – восклицает подруга, и я зажмуриваюсь. Как бы я хотела, чтобы сюда ворвались полицейские и спасли меня из лап этого чудовища. Вернули в мою привычную жизнь. – Меня предупредили. – сдавленно отвечаю я. – Что… в общем лучше не стоит… – Черт… Это же Варламов. Любой мент будет на его стороне… – обескураженно произносит Таня и замолкает. – Но он разрешил тебе звонить? А он знает… ЧЕРТ! Кажется, до подруги только сейчас дошло, что ребенок может и не быть внуком Варламова. Конечно же Таня в курсе, что я и сама не знаю от кого залетела. Я ложусь на кровати, сворачиваясь в клубок и плотнее прижимаю мокрый от слез телефон к уху. Рыдания все еще душат меня и наспех попрощавшись с ошарашенной подругой, и пообещав ей оставаться на связи, я вешаю трубку. Накрываюсь с головой плотным пушистым пледом, уверенная, что сон ко мне придет еще не скоро. Но уже через минуту проваливаюсь в темноту забытья. Глава 5. – Почему ты работаешь на… такого человека? – набравшись смелости, я заглядываю в зеркало заднего вида и ловлю взгляд Кости. Я знаю, что сильно рискую своими провокационными вопросами, но охранник кажется мне единственным нормальным мужчиной, из всех, кого я встретила в этом доме. Несмотря на его внешний вид, есть в нем что-то… человеческое. Мы даже перешли на «ты», а это ведь что-то значит? Да? Определенную степень доверия между людьми, а не просто вежливое общение. Усмехаюсь. Тешу себя бессмысленными надеждами. Конечно же, это ничего не значит. Костя щурит глаза, сосредоточившись на дороге. – Не задавай лишних вопросов, Маш. – сухо обрубает он. Мы едем из больницы. Евгений Сергеевич говорил правду, это был обычный плановый осмотр. Меня поставили на учет и взяли необходимые анализы. Единственным замечанием доктора был мой вес. Я слишком худая. Нужно лучше питаться. Подумав еще секунду, охранник добавил: – Варламов хороший человек, что бы ты о нем не думала. Мои глаза округлились от удивления. Внутри все протестующе затрепыхалось. – Ты же знаешь, что он держит меня в своем доме против моей воли!? – взбудоражено восклицаю я. В этот момент мне хочется перебраться на переднее сиденье внедорожника и потрясти охранника за плечи. Крикнуть ему прямо в лицо «Открой глаза! Варламов похитил меня! Как у тебя язык поворачивается называть его хорошим человеком!?» Но Костя лишь усмехается в ответ на мой вопрос. – Тебя кто-то насиловал? Морил голодом? Заставлял заниматься рабским трудом? – его голос пропитан иронией. – Нет, но… – цежу я сквозь зубы. Как можно быть таким мужланом? Он что, не понимает обычных вещей? – Вот именно. Нет. – победоносно подтверждает охранник. – Тебя одели в дорогие шмотки. Подарили дорогущий телефон. Предоставили апартаменты со всеми удобствами и личную охрану. – не без гордости мужчина поймал мой ошарашенный взгляд в зеркале. – Кормят, выгуливают. – Выгуливают? – от возмещения мой голос взлетел на пару тонов. – Я что, собачонка какая-то? И заметь, все это делают со мной против моей воли! – я складываю руки на груди и отворачиваюсь к окну. Хочется кричать от бессилия, но криком здесь не поможешь, и я это прекрасно понимаю. – Дура ты, конечно, Маша. – мой рот вытягивается буквой «о», – Но красивая, дура. – смеется Костя, и я не нахожусь что ответить. – Так будет лучше и для тебя, и для ребенка. А Варламов, он… Мужчина запнулся на полуслове и замолчал. Будто побоявшись взболтнуть лишнего. – Что он? – Не такой, как ты думаешь. У него сын погиб. Единственный ребенок. И боссу сейчас хреново, даже если он этого не показывает. – сухо бросил Костя. В салоне автомобиля повисло молчание на несколько минут. Я не стала выспрашивать. Но буквально кожей чувствовала, что Костя хочет сказать что-то еще, но никак не решается. Словно раздумывает, стоит ли мне это слышать. – Когда моя жена заболела, Евгений Сергеевич отвез ее в лучшую клинику в Германии. Оплатил все лечение. А я работал у него без году неделю. Он до сих пор ни копейки с меня не потребовал. Я скептически поджала губы. «Грехи свои замаливал добрыми делами» – пронеслось в голове, но в слух я этого не сказала. – Ты женат? – не уверена, что мне это интересно, но что-то ответить надо, а восхищаться поступком отца Дениса мне совсем не хочется. – Был. – коротко ответил Костя. – Она умерла. Даже лучшие врачи – не Боги. Я тяжело вздохнула. – Мне жаль. – тихо произнесла в ответ и впервые увидела, как мужчина улыбнулся. Больше мы не произнесли ни слова. Выбрав из гардероба самую простую рубашку из дорогой ткани и классические брюки, я переоделась. Мой свитер и джинсы действительно забрали. Зато сегодня экономка принесла два огромных бумажных пакета, пока я была в больнице. Обнаружив их на кровати, я заглянула внутрь. Оба пакета были наполнены брендовым бельем. Черт, тут одни трусы стоят, как моя зарплата. Я бы ни за что в жизни не смогла себе такое купить. На секунду внутри кольнул иголка сомнений. Может, Костя прав и Варламов не такой уж и монстр, каким хочет казаться? Я каждый день получаю отнюдь не дешевые подарки. За моим питанием и самочувствием тщательно следят. Я даже не помню, когда за последние несколько лет кому-то было столь важно поела ли я… Закусив губу, подхожу к трюмо и вглядываюсь в свое отражение. Нет. Я не должна поддаваться этим мыслям. Он не может покупать людей, и заставлять их делать что-то против их воли, просто потому что ему так захотелось. Я не продамся за дорогие шмотки. Провожу руками по волосам и на автомате убираю их за ухо. Вся эта одежда мне не идет. Я не создана для этого. Да у меня же на лице написано, что я простая девчонка. Я не разбираюсь в брендах или косметике. Мое тело совсем не для дорогих тканей. Оно для обычных свитеров с рынка. Мои руки не для маникюра, а лицо не для макияжа. Я столько времени хотела примерить на себя образ богатой жизни, а когда получилось, внутри осталось стойкое ощущение – не моё. Тяжело вздохнув, я решаю спуститься вниз, потому что живот опять крутит голодным урчанием, а обед только через час. Мне же сказали питаться как можно чаще? Буду выполнять. Погрузившись в свои мысли, я бреду мимо гостиной на кухню, не сразу расслышав тихие голоса. – Надо бы порешать этот вопрос, он, кажется, совсем попутал берега. Нет человека, нет проблемы, как говорится. Как ты счита..? – донесся низкий хрипловатый голос. Я застываю на месте и медленно поворачиваю голову. С вельветовых диванов на меня уставилось четыре пары глаз. Кажется, я стала невольным слушателем разговора, который вовсе не предназначался для моих ушей. Втягиваю голову в плечи и виновато отвожу глаза в сторону. Кожей чувствую прожигающие взгляды незнакомых мужчин. Ощущение, будто голая перед ними стою. Сорваться с места и не сказав ни единого слова, удрать к себе в комнату, будет слишком глупо? – Ты не говорил, что у тебя гости? – послышался высокомерный голос одного из мужчин. Он примерно того же возраста, что и Евгений Сергеевич. Двое других же, чуть младше, но при этом выглядят не менее солидно. Их холеные сытой жизнью лица можно было бы безошибочно угадать из толпы обычных людей. Я съеживаюсь и с трудом поднимаю голову. Натыкаюсь на ледяной взгляд своего личного Чудовища. – Она живет тут. – прочеканил он в ответ своему собеседнику, но взгляда от меня не отвел. Второй мужчина удивленно приподнял бровь и начал разглядывать меня с еще большим интересом. – Извините. – я чувствую себя обезьянкой в зоопарке. – Я, пожалуй, пойду. – произношу я как можно отчетливее, стараясь окончательно не упасть в грязь лицом. Кинув абсолютно ничего не выражающий взгляд на хозяина дома, медленно разворачиваюсь и так же неспешно перебираю ногами, удаляясь от гостиной. Почему-то в этот момент я думаю про мраморные полы. На них же запросто можно растянуться и сломать себе ногу, если поспешить. Поэтому Евгений Сергеевич и его гости ходят по дому в обуви? Уныло гляжу на свои ноги в носках, пока поднимаюсь по лестнице. Я никогда не думала, что обувь предназначается для чего-то еще, кроме уличной ходьбы. Зато голод как рукой сняло. От волнения мне сейчас и кусок в горло не полезет. Два часа спустя дверь в комнату резко распахнулась. Я вздрогнула, и тут же обернулась, отрывая взгляд от пейзажа за окном, которым любовалась последние минуты. Варламов вломился в комнату даже не постучав. Злость на вопиюще нахальное поведение хозяина дома заставила кровь в моих венах бурлить. Мужчина окинул меня презрительным взглядом в своей обычной манере. «Представьте себе, в этот раз я одета.» – съехидничал внутренний голос, но в слух я этого не сказала. Лишь воинственно сложила руки на груди, стараясь огородить себя хотя бы жестом от колючих ледяных глаз. – Вы что-то хотели? – пауза затянулась, и мне пришлось ее нарушить тупым вопросом. Ясное дело, что хотел. Надеюсь, он не приобретет привычку открывать дверь моей комнаты, как холодильник – просто посмотреть. Это точно свело бы меня с ума. Мужчина усмехнулся, но продолжил молчать. – Я бы не спустилась, зная, что могу встретить там Ваших гостей. – примирительно говорю я, стараясь не злить хозяина дома еще больше. От его взгляда у меня кровь в жилах стынет. – Одевайся. Едешь со мной. – три слова. Никаких пояснений. Привычная манера общения этого монстра. Медленно вздыхаю. – Могу я узнать куда мы едем? Евгений Сергеевич посмотрел на меня почти удивленно. – Конечно. Хочешь, даже скину тебе подробный маршрут? О. Ирония? Я не сдерживаюсь и раздраженно хмыкаю в ответ, но, кажется он этого уже не слышит, потому выходит из спальни. Поджимаю губы, и прихватив легкое пальто, выхожу следом. – Салон красоты? Серьезно? – исследую взглядом лицо Варламова, пока он сидит рядом на заднем сиденье внедорожника, что-то безостановочно печатая у себя в телефоне. Мужчина нехотя поднимает взгляд и раздраженно смотрит на меня. Костя ерзает на водительском и кидает многозначительные взгляды в зеркало, будто пытаясь сказать, чтобы я не задавала лишних вопросов. – Приведешь себя в порядок. Выглядишь как нищенка. – тоном, не терпящим возражений, произносит Варламов. Взглядом приказывая выйти из машины. – Я и есть нищенка. – тихо ворчу я, неповоротливо выползая из авто. – На большее и не претендую. Злость все еще кипит внутри. Как можно вот так решать за человека? – Зачем Вам это? – не сдержавшись, говорю я чуть громче. – Если уж ты живешь в моем доме, то будешь выглядеть подобающе. – не оборачиваясь произносит мужчина. – Ооо, какие люди. Рада тебя видеть! – женщина в годах расплылась в лестной улыбке, завидев отца Дениса еще с порога. Дружелюбно обняла его и оставила на щетинистой щеке легкий поцелуй. – Ты по делу? По всей видимости они старые друзья, раз она позволяет себе так вальяжно с ним разговаривать? Я нерешительно стою в стороне, и просто наблюдаю за этой картиной. На лице Варламова ни дрогнул не единый мускул. Не думаю, что он любитель выражать свои эмоции. Черствый сухарь лишь вежливо кивнул в мою сторону: – Приведи девочку в порядок. Женщина удивленно приподняла брови, но спорить не стала. – Заеду через два часа. – холодно продолжил Евгений Сергеевич. – Нуууу… тут потребуется больше времени. – изучающий взгляд женщины скользит от моих волос к рукам и обратно. Я закатываю глаза, не выдерживая. Ничего не ответив, Варламов идет на выход, а меня уже подхватывают под руки девушки в черных стильных фартуках и ведут к креслу. От запаха краски в салоне меня немного мутит, и я морщусь. Обреченно прикрываю глаза. Ну за что мне это все? На секунду думаю, что удастся поспать, чтобы скоротать время, пока из меня делают кого-то угодного для Варламова, но волосы беспощадно дергают со всех сторон, и я раздраженно моргаю. От скуки начинаю исследовать зал глазами. Сотрудницы, как рабочие пчелки носятся из угла в угол с бесконечными баночками и бутылочками в руках, подбегая то к одной, то к другой клиентке. Богатые дамы расслабленно отдыхают в креслах, полностью доверяя свой внешний вид профессионалам. И вдруг мой пульс почти обрывается. Взгляд застывает на месте. Недалеко от меня сидит девушка. Та самая, в постели с которой я застала своего бывшего жениха. Глава 6. Я вижу ее лицо в отражении зеркала. Она читает какой-то журнал, небрежно забросив ногу на ногу. Часто моргаю. Не почудилось ли? Нет. Моя память меня никогда не подводила. Верчу головой и натыкаюсь на тяжелый взгляд девушки-парикмахера, которая в этот момент пытается привести мои волосы в божеский вид, щедро поливая их какими-то сыворотками. Черт! И как поступить? Если бы Варламов только узнал, что Денис изменял мне… Его отношение изменилось бы, я уверена. Но моим словам он вряд ли поверит, а вот если ему об этом скажет посторонняя девушка? Нет, это мой шанс, я не могу его упустить. Наплевав на остатки гордости, я собираю волю в кулак и решительно встаю с кресла. Но меня тут же усаживают обратно, надавив на плечи. – Там моя знакомая. – я смотрю на сотрудницу, на миг я вообще забыла зачем здесь нахожусь. – Мне нужно с ней поговорить. – Вам придется немного подождать, пока я закончу. – дружелюбно отзывается девушка и продолжает делать свою работу. В тот же миг к нам подходят еще две девушки. Поправив положение кресла, меня почти заставляют лечь. Руки и ноги берут в заложники мастера ногтевого сервиса. Мысленно чертыхаюсь и обреченно вздыхаю, не спуская глаз с девушки. Надеюсь, со мной закончат раньше, чем она уйдет отсюда. Два бесконечных часа спустя, я наконец то высвобождаюсь из цепких лап профессионалов. Лишь на минуту позволяю себе оторвать взгляд от любовницы Дениса, потому что не верю своему отражению в зеркале. В этом салоне, несомненно, работают профессионалы, потому что, если бы мне кто-то сказал, что я могу выглядеть так , я бы ни за что в жизни не поверила. Из отражения на меня смотрит лощеная блондинка со стильной стрижкой чуть выше плеч. Волосы лежат так превосходно, будто я только что сошла с обложки модного журнала. Желание заправлять прядки за уши как рукой сняло. Кожа на лице просто сверкает после многочисленных масок и кремов. Мне почти не наносили макияж, но привели в порядок брови и слегка окрасили ресницы, из-за чего цвет глаз стал в разы ярче. Как это вообще возможно? Никаких кардинальных изменений, но будто другой человек. Неужели все эти мелкие детали играют такую весомую роль? Восхищенно благодарю девушек, явно довольных своей работой, и делаю пару несмелых шагов в сторону девушки. Сердце боязливо стучит. А если она не вспомнит меня? Поднимет шум, решив, что я сумасшедшая? Наплевать. – Привет. – голос хрипнет от веления. Девушка отрывает небрежный взгляд от журнала и вопросительно смотрит на меня. – Ты меня помнишь? – она прищуривается и на секунду в ее глазах мелькает удивление. Помнит. – Что тебе нужно? – ее высокомерие не прибавило мне уверенности. В памяти всплывают воспоминания ее голого тела в постели моего жениха и я не сдержавшись, веду плечами от мерзкого ощущения. – Нужно поговорить. – взяв себя в руки, констатирую я. Стараюсь сделать тон голоса как можно тверже. – Говори. – безразлично произносит брюнетка, снова уставившись в журнал. Я делаю пару глубоких вдохов. Мне хочется закричать на нее. Неужели она не понимает, что дело серьезное. Можно подумать, я подошла спросить какого ей было трахать моего парня. – Слушай, ты должна мне помочь. – я сжимаю руки в кулаки, твердо решив стоять на своем до последнего. Она обязана согласиться. – Денис изменял мне. С тобой. – Слушай, Дениса больше нет, нам нечего делить. – холодно перебила она и перелистнула страницу журнала. Она сказала это так равнодушно, будто обсуждает погоду, а не смерть человека. Сглотнула возникший в горле ком. – Дело в его отце. – девушка оторвалась от журнала и напряженно посмотрела прямо перед собой. – Ты должна рассказать ему, что спала с Денисом. Ее брови стремительно поползли вверх. – Все очень сложно, и у меня нет ни времени, ни желания объяснять. Просто поверь. Это важно. Он приедет сейчас сюда, просто скажи ему, что тебя с его сыном связывали близкие отношения. Помоги мне, это, можно сказать, вопрос жизни и смерти… Я не успеваю закончить, потому что входная дверь хлопает, и я чувствую на затылке прожигающий взгляд. Безошибочный признак появления моего личного Чудовища. Закусываю губу и поворачиваюсь. Его глаза скользят по моему лицу. На миг каменное выражение лица меняется на обычное, человеческое. Он заинтересованно разглядывает меня пару секунд, и только потом опускает взгляд на девушку, сидящую за моей спиной. Сделав взгляд непроницаемым, быстро идет к нам. Сейчас. Пан или пропал. В висках бьёт единственный вопрос: поверит ли? Умоляюще оглядываюсь на девушку, пока она встает с кресла, устремив взгляд на Варламова. – А ты что тут делаешь? – спрашивает у нее отец Дениса, поравнявшись с нами. Они знакомы? Сердце уходит в пятки. Спокойно, так даже лучше. Своей знакомой он наверняка поверит больше, чем девушке, которую первый раз видит. – Глупый вопрос, милый. – брюнетка ехидно улыбается, и сделав шаг к мужчине, обвивает его шею руками. – Поддерживаю свою красоту. Я открываю рот от изумления. Уже в следующую секунду девушка слегка касается его губ своими, даря невесомый поцелуй, и отходит в сторону, откинув волнистые волосы на плечи. Язык будто онемел. Я недоуменно смотрю на девушку, а она вопросительно вскидывает брови. Какого черта? Эта стерва спала и с отцом, и с сыном одновременно? А Варламов в курсе? Господи, ну конечно же нет. Хочется закричать и немедленно ему все рассказать, но я останавливаю себя. Кому он поверит больше? Девчонке с улицы, которую ненавидит, или своей любовнице? – Иди в машину. Я сейчас. – изрекает Варламов, пока я растерянно озираюсь по сторонам. – В машину? Вы… Это ты ее сюда привез? – настала очередь незнакомки непонимающе уставиться на отца Дениса. – Да. – спокойно отвечает он, и переводит на меня раздражённый взгляд. Видимо злится, что я все еще стою тут. – Ааа… Эммм… Прости? – растерянно тянет девушка. Наверное, она хочет получить пояснения, но напрямую выдвигать претензии не решается. – Инга, поговорим позже. – холодно обрывает ее мужчина, и лицо девушки тут же меняется на ласково-податливое. Кажется, никто не имеет привычки противоречить этому Чудовищу. Никто, кроме меня. – Месяц назад я застала эту девушку в постели с Вашим сыном. И мы расстались именно из-за этого. А то, что он говорил Вам про меня – ложь! – от волнения я почти выкрикиваю эту фразу прямо в лицо Варламову. Посетители и сотрудницы салона начинают удивленно на нас озираться. А я буквально перестаю дышать. Мужчина меняется в лице. Бросает на меня пристальный удивленный взгляд. Молчит. – Бред. – спокойно изрекает Инга, и складывает руки на груди. – Мы с Денисом были просто близкими друзьями. – Куда уж ближе. – саркастично замечаю я, не сводя глаз с Варламова. Тяжелая пауза, повисшая между нами троими, зародила в душе сомнения. Мужчина продолжает сканировать меня глазами, видимо обдумывая правдивость моих слов. Господи, конечно же он мне не поверит, особенно если через месяц тест подтвердит, что ребенок не от Дениса. – Иди в машину. Мы обсудим это позже. – наконец-то изрекает Евгений Сергеевич. Его голос вновь стал ледяным и не пробиваемым. Он поворачивает голову к Инге, и на миг я вижу на ее лице испуг. Конечно же, она не понимает, что от ее слов зависит моя жизнь. А даже если и понимает, то такие как она в первую очередь трясутся только за свой зад. Резко разворачиваюсь и выхожу из салона, оставив их наедине. Я рассказала правду. Больше сказать мне нечего. И доказательств тоже нет. Черт! Вероятность, что Варламов в нее поверит, сводится к нулю. Тяжесть на сердце отдается жгучими слезами, подступающими к глазам. Быстро забираюсь на заднее сиденье внедорожника и отворачиваюсь к окну. – Ого. Выглядишь охеренно. – выдает Костя, разворачиваясь ко мне всем телом. Улыбается. Я кидаю на него обреченный взгляд. Вижу, что он старается поддержать меня. Пожалуй, ему и правда не плевать. И смотрит он все время как-то… с жалостью что ли… Сердце защемило от этих мыслей, и слезы, сдерживаемые до этого из последних сил, хлынули по щекам. Быстро закрываю лицо ладонями. Всхлипываю. Собственная беспомощность лежит тяжелым грузом на душе. – Ну че ты… – растерянно произносит Костя. – Я просто хочу жить нормально, как раньше, как все… – давлю я сквозь рыдания. Ладони становятся мокрыми от слез уже через секунду. – Я не изменяла Денису! Но никто мне теперь не поверит! – эмоции бьют через край, и я не в силах их остановить. Только спустя пять минут, выплакав дневной запас слез, я кое-как успокаиваюсь, и съеживаюсь на сиденье. Дверь хлопает и рядом со мной садится Варламов. Я не смотрю на него. Машина стартует с места, и я представляю, как залезу под горячий душ, смывая с себя все эмоции. В салоне авто напряженно, и я чувствую это кожей. Хоть бы музыку что ли включил – мысленно прошу я Костю, но, к сожалению, парень не обладает экстрасенсорными способностями и продолжает непрерывно смотреть на дорогу. Машина заезжает на загородную трассу и разгоняется, а я уныло разглядываю лесные пейзажи за окном, обняв себя руками. Тело начинает потряхивать. Видимо сказывается нервозность последних дней. Через две минуты раздается громкий хлопок, и я вздрагиваю. По салону проходит слабая вибрация, будто кто-то с обочины с бешеной силой запустил в машину маленький камушек. Время будто останавливается. Я не успеваю сообразить, что происходит. Визг тормозов – реакция Кости. А еще через миг он вдавливает педаль газа в пол машина набирает бешеную скорость, не идущую ни в какое сравнение с той, что была прежде. Сердце начинает бешено колотиться, предчувствуя опасность. Хлопки, и окна авто разлетаются в щепки. Звон стекла, летящего прямо в салон. – Блядь! Гони! – орет Варламов. Поворачивается ко мне. Лишь на какую-то долю секунды, наши взгляды встретились, а еще через миг он валит меня на сиденье, плотно прижимая, и накрывая своим телом. Мне нечем дышать, а из груди рвется удушающий стон. Лишь когда очередь хлопков становится почти непрерывной, я понимаю, что в машину стреляют. Перестаю дышать и во все глаза сморю на Варламова. Он прижимает свой лоб к моему, тесно вдавив ладони в сиденья машины. Его глаза остаются спокойны. Он смотрит прямо на меня. – Мне страшно. – произношу я одними губами, пересохшими от бешеной паники. – Тихо. Все будут хорошо. – твердо произносит он, и я удивляюсь как я смогла расслышать его хриплый голос, среди бесконечного шума, что нас окружает. Машину заносит. Еще один громкий хлопок свидетельствует о пробитой шине, но мы продолжаем гнать. Нельзя останавливаться. Костя что-то кричит, но его голос перекрывает гром выстрелов. Я со всей силы зажмуриваю глаза и вжимаюсь в тело своего личного Чудовища, обхватывая его шею руками. Глава 7. Страх сковывает все тело, делая его практически деревянным. Чувствую, как тяжелеют конечности, а сознание уже на пороге темной пропасти. Нет, нет, нет, нет. – повторяю я про себя, пытаясь успокоиться. Утыкаюсь лицом в шею мужчины и прижимаюсь сильнее. Втягиваю запах дорогого парфюма. Не броский, и, пожалуй, почувствовать его можно только прижавшись так близко, как я сейчас. Переплетение бергамота с нотками дуба и вербены. А еще еле уловимый тонкий запах шампанского. Как-то раз я пару недель работала в магазине с косметикой. Точно знаю этот парфюм, он мне жутко нравился. Пытаюсь отвлечь себя от реальности, вспоминая название. Точно, Бриони! Когда я встретила Дениса, то даже хотела сделать ему такой подарок. Но флакон стоит слишком дорого, и я просто не успела накопить денег. Громкие хлопки постепенно стихают, но визг шин по асфальту по-прежнему бет по мозгам противным тяжелым звуком. Не знаю, сколько времени проходит до момента, когда все наконец то успокаивается. Машина начинает ехать ровнее. Лишь тяжелое дыхание мужчины прямо над моим ухом дает мне понять, что я до сих пор нахожусь в реальности. Холодный пот проступает на лбу и спине. В салоне машины тихо. Костя молчит. Уверенно жмет педаль газа. Кажется, все настолько шокированы, что не могут произнести и слова. Очень медленно разлепляю глаза. Варламов все еще давит на меня тяжестью собственного веса, и дышать становится совсем трудно. Все успокоилось, почему он до сих пор на мне? Упираю ладони ему в грудь. Мужчина никак не реагирует, а я начинаю задыхаться. Руки мгновенно окутало чем-то жидким, теплым. Я ничего не понимаю, в сознании полный хаос. Лишь хочу вдохнуть полной грудью. Напрягаю мышцы на руках и отталкиваю от себя мужчину. Его тело безвольно упало на сиденье, и только тогда я увидела бурые пятна крови на белоснежной рубашке. Кажется, мои глаза стали больше земных орбит по размеру. Я взвизгнула и тут же зажала рот ладонью. Он что, мертв!? Он же только что дышал! Или мне показалось? – Костя! Костя! – парень бросает взгляд в зеркало заднего вида. – Твою мать! – заорал он в ответ. А я вжалась спиной в дырявую дверцу машины, как можно дальше отодвигаясь от Варламова. Перевела взгляд на свои руки, перепачканные кровью, и тут же вытерла их об одежду. Не могу отвести взгляд от лица Евгения Сергеевича. Его глаза закрыты, а рот как-то неестественно расслаблен. Руки безвольно лежат вдоль тела. Я облизываю пересохшие от волнения губы. – Пульс! – орет Костя, все больше нажимая на газ. – Проверь! Я растерянно перевожу взгляд на водителя. Тело будто каменеет. Приходится сделать огромное усилие над собой, чтобы просто пошевелить рукой. Прикладываю ледяные пальцы к шее. Ничего не чувствую. Я не умею! Я ни разу в жизни не измеряла пульс! Где эта чертова вена, которая должна пульсировать? Его кожа теплая, и немного шершавая на ощупь. Кровь все еще сочится из раны, все больше растекаясь по рубашке. И вдруг, на подушечках пальцев чувствуются слабые удары. Еле различимые, но в сознание бьёт отчетливая мысль «Он еще жив». Наверное, это правда, что в критической ситуации люди начинают действовать практически на автомате. В один миг, все эмоции будто испарились. Тело вновь начало меня слушаться, а разум был ясен как никогда. Я точно знала, что мне следует делать, поэтому быстро сняла с себя дорогой свитер, и, оставшись в одной майке, прижала кашемир к груди мужчины, вжала ткань в тело так сильно, как только смогла. Аккуратно приподняла его голову и придерживая ее в вертикальном положении, села рядом. Единственное, на что остается надеяться, это то, что мы доедем до больницы раньше, чем… Чем… Я не хочу даже думать об этом. Почему-то именно в этот момент до меня доходит, что этот мужчина только что спас мою жизнь. Ведь стреляли именно с той стороны, где сидела я. А это значит, не накрой он меня своим телом… Нервно сглатываю. Руки до сих пор трясутся от страха, но разум продолжает отсеваться холодным. Лишь спустя двадцать минут мы подъезжаем ко входу больницы. Случайные прохожие изумленно оглядывают машину, в которой красуются зияющие дыры от пуль. Костя резко тормозит и вылетает из машины, открывая заднюю дверь и беря мужчину на руки. Я без замедления следую за ним. – Врача! Срочно! – кричит парень, и к нам тут же подбегают пара мужчин в медицинских халатах. Еще через секунду, будто по волшебству, рядом с нами визуализируется каталка, я даже не успеваю заметить, как Варламова перекладывают на нее, и моментально увозят. Все происходит настолько быстро, и в то же время как в замедленной съемке. Это удивительно, как разум воспринимает реальность, подверженный шоковым обстоятельствам. – Девушку проверьте, она беременная. – голос Кости слышится как будто из-под воды. Я перевожу на него подернутой пеленой взгляд. Не знаю почему, но за Варламова я сейчас переживаю больше, чем за себя. Не должна, ведь он человек, перевернувший мою жизнь с ног на голову. Мое личное Чудовище. Тот, кого я ненавижу всей душой и всем сердцем. Буду и дальше ненавидеть, только выживи. Пожалуйста. Мой локоть крепко сжимают мужские руки. Доктор задает какие-то вопросы, но я его совершенно не слышу. Кажется, он хочет, чтобы я прошла с ним в кабинет, но ноги отказываются двигаться с места. Уже в следящий миг колени подкашиваются, а сознание, все это время находящееся на грани пропасти, проваливается в непроглядную темноту. Я обхватываю руками живот, подвергаясь инстинктам, и лишь на секунду перед тем как отключится, успеваю почувствовать как меня кто-то поймал, уберегая от падения на кафель. ******* – Ты как? – я разлепляю глаза и тут же закрываю их обратно. Яркий больничный свет ослепляет, тут же вызывая резкую головную боль. Морщусь. Губы пересохли, во рту просто пустыня. – Что с ребенком? – это первое, что пришло на ум. – Нормально все. Витамины прописали. Еще одни. – Пить очень хочется. – почти шепчу я, потому что голос пропал. Костя наполняет стакан водой из графина, стоящего на прикроватной тумбе, и сует мне под нос. Делаю пару больших жадных глотков. Киваю в знак благодарности и оглядываюсь по сторонам. Обычная больничная палата. Ничего особенного. Одноместная. В голову потихоньку возвращаются воспоминания последних событий. – Евгений Сергеевич… – я вскидываю взгляд на охранника. – Жив. Все в порядке. И не из таких передряг выбирался. – усмехается парень. В голосе, кажется, даже нотки гордости скользят. – Ясно. – на душе стало легче. Я не желала ему смерти, каким бы он не был. – Там… Это… к тебе какая-то телка сумасшедшая рвется уже два часа. – Костя смущенно чешет затылок, а я морщусь от его сленга. – А сколько я тут валяюсь? – Часов пять. Хозяина уже прооперировать успели, и тоже в палату отвезти. Он спит сейчас. Снова киваю. – А что за «телка»? – кто ко мне вообще может сюда прийти? Костя жмет плечами. – Рыжая такая. Мелкая. Улыбаюсь. – Это Таня, моя подруга. Откуда она знает, что я тут? – Я-то откуда знаю, но эта скандалистка чуть глаза мне не выцарапала, когда я ее не пустил. Вон, под дверью дежурит, стоит. – Можно она войдет? – я вскидываю на Костю жалостливый взгляд. – Пожалуйста. – уныло тяну я, видя сомнение в его глазах. – Не положено так-то. – со вздохом отвечает парень и я уже готова расплакаться. Я так хочу ее увидеть. – Ладно. – машет парень рукой и идет к двери. – Эй, ты, скандалистка. Входи, давай. – нагло бросил он девушке. Таня горделиво проплыла мимо него, тщательно отрепетированной походкой от бедра, удостоив парня высокомерным взглядом. Я не сдержалась и прыснула со смеху. Она всегда такая. А вот во мне этого нет. – Мы хотим побыть наедине. – самоуверенно заявила она Косте. Тот воинственно сложил руки на груди, и перевел взгляд на меня. – Пожалуйста. – подвываю я с кровати. Скептически поджав губы, парень вышел из палаты. Таня тут же впилась в меня взглядом. В два счета подбежала к кровати и сжала в тесных объятиях. – Откуда ты узнала, что я тут? – пищу я, высвобождаясь из цепких рук. Девушка села рядом со мной, обхватила лицо ладонями и повертела его в разные стороны, оглядывая на предмет повреждений. – Так тут Наташка Гаврилова санитаркой работает. Она мне позвонила пару часов назад, говорит, что ты приехала в полуобморочном состоянии, а с тобой еще какой-то здоровенный бугай и мужик с огнестрелом. Ну я сразу два плюс два сложила, и помчалась сюда сломя голову. Жадно слушаю каждое ее слово. – Таня, мне столько тебе нужно рассказать. Лицо подруги в миг сделалось серьезным. – Все потом, Маш. Я знаю, как тебе выбраться отсюда. – сурово заявила подруга, пристально смотря мне в глаза. Сердце начинает колотиться быстрее. – Наташка нам поможет. Она отвлечет амбала, отведет его в регистратуру, якобы бумаги подписать. А мы в это время из палаты смоемся. Тут есть черный вход, через него и выйдем. Там уже такси ждет. Я увезу тебя. – девушка говорит почти шепотом, чтобы нас никто не услышал, хотя дверь в палату закрыта и это физически невозможно. Облизываю пересохшие губы. – Он все равно найдет меня. – несмело перечу я. – Не найдет. Я тебя отвезу к Сашке Филатову, он мой старый знакомый. Живет на окраине. Никто искать тебя там не станет. – А ты? Тебя найдут. – Я с тобой там поживу, пока все не уляжется. Сделаешь аборт в тихую, он от тебя и отстанет. Я машинально кладу руку на живот. Таня смотрит на наручные часы. Встает и на цыпочках подходит к двери. Прислушивается. Минут через пять ее плечи вздрагивают, и она делает мне резкий знак рукой, видимо услышав голоса за дверью. Это значит, что Костя ушел? Встаю с кровати, быстро обуваю ботинки и подхожу к подруге. От страха глаза расширились, а руки начало немного трясти. – Сейчас. Идем. – произносит девушка и берется за ручку двери. Глава 8. – Нет. – я произношу это одними губами, так тихо, что Таня даже не может расслышать. Она уже открывает дверь, и я повторяю громче. – Нет. Подруга ошарашенно оборачивается ко мне. Ее взгляд не выражает ничего, кроме недоумения. – Я не могу. – мне становится стыдно, и я опускаю глаза, но все же делаю шаг назад. – Это может быть твоим единственным шансом. – с нажимом произносит девушка. – Тань, я не смогу… Избавиться от ребенка. Я и тогда-то… До всего этого, не была уверена, что решусь. А сейчас… Ты не понимаешь какого это. Он уже растет внутри меня. Он живой. Как я могу? – я обессиленно закрываю лицо ладонями, потому что из глаз текут горячие слезы. Таня вздыхает и подходит ко мне. Обнимает за плечи. – Милая, там еще и не ребенок даже. – несмело начинает она. – Он еще не сформировался, это всего лишь эмбрион. Ни рук, ни ног, так что… От этих слов мне резко становится плохо, голова кружится, а к горлу подступает острая тошнота. Как все это мерзко звучит. Какой это мерзкий разговор. Я зажимаю рот рукой и выбегаю из палаты, в поисках туалета. Озираюсь по сторонам и наконец-то нахожу табличку с указателем. Несусь туда со всех ног, и тут же склоняюсь над унитазом, опустошая желудок. Пробыв в уборной минут десять, я плещу в лицо холодной водой и глубоко дышу. Желудок все еще крутит, то ли это токсикоз начался так рано, то ли просто от нервов. Вспоминаю, когда я последний раз ела и морщусь. Возвращаюсь по тусклому коридору обратно в палату. Надо объяснить все Тане. Я благодарна ей за то, что она пришла мне на помощь, и возможно стоило бы послушать ее совета, но… Я ведь хотела сделать аборт, потому что прекрасно понимала, что не вытяну ребенка одна. Наверное, ни одна мать не пожелала бы своему малышу расти в нищете. Куда я, без нормальной работы? Без образования? Что мне светит? Работать продавцом в местном ларьке от заката до рассвета? А ребенок куда? Кто мне поможет? Оглядываю больничные стены. В коридорах безлюдно, поздно уже. Все пациенты, наверное, спят, а доктора сидят по своим кабинетам. По коже прошел озноб, и я обхватываю себя руками, пока бреду до палаты. Может быть тот вариант, который предложил мне Евгений Сергеевич действительно лучший для меня? Он даст этому малышу все, что тот только пожелает, в этом я уверена. Конечно, при условии, что это действительно его внук… Мыслей в голове так много, что я полностью в них погружаюсь, не замечая ничего вокруг. – Погулять решила? – злой голос Кости раздался откуда-то из-за спины, и я вздрогнула от неожиданности. Обернулась. – Я… В туалет ходила. Парень сверлит меня недоверчивым взглядом. Что? Мне нельзя выйти в туалет? – В туалет? Рядом с которым запасной выход, через который свалила твоя подруга? – не осталась и капли от того Кости, которого я успела узнать. Парень превратился в непробиваемую холодную стену, словно я и правда в чем-то виновата. Пытаюсь выдавить улыбку. – Да нет, я правда в туалете была. Меня тошнило. А Таня ждет меня в палате. – я киваю головой на дверь своей палаты, мол посмотри. Она точно сидит там. Костя подтолкнул меня в спину, и открыл дверь. Но внутри было пусто. Таня и правда ушла. Не стала ждать? Обиделась, что я не приняла ее помощь? Бред, она ведь понимает в какой я ситуации, тут не до глупых обид. Растерянно смотрю на парня. – Слушай сюда, – цедит он сквозь зубы. – Ты под моей ответственностью, если удерешь – тебе голову отвертят, поняла? – Костя склонился надо мной всем своим весом, наводя ужас. – Если бы хотела сбежать – сбежала бы! – выкрикиваю я. – В туалете я была! – Не вещай мне лапшу на уши. Я сразу понял, что мутная твоя подруга. Я к тебе нормально относился, но ты не оценила, смотрю. С этой минуты ни шагу из палаты без меня, поняла? Я втягиваю голову в плечи и киваю. Внутри разрастается жгучее чувство обиды. И сожаления. Может и правда стоило рискнуть? – Значит, хотела сбежать? – холодный голос Варламова заставил кожу покрыться тысячей мурашек. Черт! – Шеф, Вам нельзя пока вставать. Врачи сказали. – голос Кости тут же переминился, но остался серьезным. Варламов не обратил на его слова никакого внимания, а мой висок обожгло пристальным взглядом. – Я не сбегала. – как можно увереннее произношу я и поворачиваюсь к отцу Дениса. – Просто в туалет ходила. Усмешка, скользнувшая по губам мужчины, дала мне понять, что никто мне тут не поверит. – Думал тебя поблагодарить. Доктор сказал, что если бы кровь вовремя не остановили, то я бы уже на том свете был. – он говорит тихо, но очень отчетливо. А я так и не решаюсь взглянуть ему в глаза. Еще несколько часов назад беспомощное тело этого мужчины лежало у меня на руках, а сейчас он вполне себе жив и снова наводит на меня дикий ужас. – Но, видимо, я поторопился делать о тебе хорошие выводы. Думал, мы договорились, Маша. Неужели ты настолько бестолкова, что до сих пор не поняла? Я найду тебя везде. Я сжимаю челюсть. Сердце рвется из груди громкими ударами. Разворачиваюсь и устремляю взгляд на мужчину. – Зря я остановила кровотечение! – выкрикиваю ему прямо в лицо, и забегаю в палату со всей силы хлопнув дверью. ******** Стараюсь не шуметь посудой в полумраке кухни. Ночь на дворе, а я никак уснуть не могу. Господи, почему беременным хочется есть двадцать четыре на семь? Заглядываю в большой холодильник и глаза разбегаются от выбора продуктов. Кто это все ест? Учитывая, что я три дня была в больнице, а Варламов до сих пор там, такое огромное количество продуктов могло просто испортиться. Может, Виолетта Эдуардовна готовит и охранникам тоже? Их тут целая орава, такую еще попробуй прокорми. Экономку я будить, кстати, не стала. Постеснялась, три часа ночи, как-никак. Костя привез меня обратно в дом сегодня днем, потому что от больничного запаха меня жутко мутило, хотя питание там было на высшем уровне. Парень по восемь раз в день привозил мне доставку из ресторана. Мне даже показалось, что живот и бока немного округлились от интенсивного пичканья деликатесами. Достаю пару яиц и бекон, нарезаю последний мелкими ломтиками, а еще делаю бутерброд с зеленым салатом, томатами и Пармезаном. Яйца поджариваю, приправляя беконом. Сна ни в одном глазу, поэтому уничтожив порцию ночной еды, я задумчиво уставилась на пустую тарелку. Варламов должен вернуться из больницы уже завтра. Как я не пыталась выяснить у Кости, что произошло, и кто устроил покушение – безрезультатно. Да и вообще, он теперь сквозь зубы со мной разговаривает. Вздыхаю. Через два дня у меня День Рождение. Двадцать лет. Я слабо улыбаюсь от этой мысли. Подумать только, стать мамой в таком возрасте. Когда ребенку будет пятнадцать, мне – всего лишь тридцать пять. В душу закрадываются легкие нотки грусти, с каждым днем я все больше понимаю, что не хочу отказываться от него. Не хочу стать для него никем. Не хочу соглашаться на условия Евгения Сергеевича, и отдавать ребенка ему. Ведь это частичка меня… И, кажется, прихожу к единственно верному решению. Я должна заслужить доверие Варламова. Показать, что я хороший человек. Доказать, что я не изменяла Денису. И что буду хорошей матерью. Что буду нужна малышу. Может тогда он… сжалится? Как только это противное слово всплыло в сознании, я поморщилась. Врагу бы не пожелала оказаться в такой ситуации, где тебе придется отстаивать право на участие в жизни собственного малыша. Мысли, о том, что тест ДНК может показать непричастность Дениса к отцовству, я стараюсь гнать от себя. Как говорится, будем решать проблемы по мере их поступления. Сама того не замечая, начинаю мерить кухню большими шагами, сложив руки за спину. Всегда так поступаю, когда слишком усердно о чем-то думаю. В гостиной послышались шорохи, и я застыла на месте. Прислушалась. Шорох не повторился, но я решила проверить и на цыпочках вышла из кухни. Там темно, лишь догорающие угли в камине еле освещают комнату. Никого нет, может мне послышалась. Да и кто тут может быть? Комната Виолетты Эдуардовны на втором этаже, а вся охрана ночует в специально предназначенной для этого постройке во дворе. Жму плечами, и уже разворачиваюсь, чтобы уйти, но в голову лезет одна назойливая идея. «Нет» – тут же говорю я сама себе, но авантюрный рассудок талдычит обратное. Тяжело спорить сама с собой. Закатываю глаза и пересекаю гостиную, выходя в коридор. В доме нет камер, это я точно знаю. Случайно услышала разговор Варламова с одним из охранников о том, что не вести видеонаблюдение в доме не безопасно. Но Евгений Сергеевич и слышать об этом не хотел, заботясь о неприкосновенности своей личной жизни. Так что камерами утыкано все только снаружи. Немного волнуюсь. Иду так тихо, что сама не слышу собственных шагов. Пока еще не понимаю, зачем я это затеяла, но внутри все будто подсказывает, что двигаюсь я в правильном направлении. Хотя может, я просто путаю интуицию с любопытством? Легонько толкаю попадающиеся на пути двери, и заглядываю внутрь. Большинство из них оборудованы под спальни, все с шикарными кроватями и мебелью, но как будто… нежилые. Его спальню я узнаю сразу же. Темное помещение, серые стены с черным бархатным текстилем. Кажется, интерьер полностью отражает внутренний мир Варламова, минимализм такой же скупой, как его эмоциональный диапазон. Иногда мне кажется, что он и вовсе не способен на человеческие эмоции. Прикрываю за собой дверь и прохожу внутрь. Кровать аккуратно застелена, на покрывале нет не единой складки, да и в целом в спальне царит безусловный порядок. Кажется, если я найду здесь хотя бы пылинку, случится конец света. Закусываю губу и аккуратно присаживаюсь на краешек кровати. Озираюсь по сторонам. Зачем я сюда пришла? Что хочу найти? Взгляд падает на тумбочку возле кровати, открываю ее. Внутри лежат очки в дорогой черной оправе и томик Гюго «Человек, который смеется». Изумленно поднимаю брови, в голове тут же вырисовывается отчетливый яркий образ, вот Варламов лежит на кровати, закинув ногу на ногу, нацепив очки на нос, и читает. Даже не знаю, какие ощущения испытываю от этого. До этой секунды я вообще не могла представить его лежащим на кровати, а тем более читающим. Гораздо правдоподобнее было думать, что он не спит вовсе, а бесконечно сидит в своем кабинете изучая какие-нибудь супер-важные бумаги. «Кабинет» – простучало в голове, и я тут же положила книгу обратно в тумбу. Встала с кровати. Это последняя комната на этаже, а его кабинета я так и не увидела, но буквально пятой точкой чувствую, что он должен быть. Бросив взгляд на массивные двери шкафа в углу, я не смогла удержаться от желания вновь вдохнуть запах его парфюма. Наверняка он остался хотя бы на одной из рубашек. Вот только одежды в шкафу не оказалось, и вовсе это не шкаф. Двери, которые я приняла за двери шкафа, оказались входом в отдельное помещение. Ну просто Нарния какая-то – усмехнулась я про себя, и осторожно вошла внутрь. А вот и кабинет. Многочисленные шкафы со стеклянными дверцами, уставленные томиками различной литературы, черный диван у двери, массивный дубовый стол в самом центре, кожаное кресло. Прохожу и сажусь за стол. На нем лежат несколько черных папок, золотистая стильная ручка. Ничего из этого трогать я не должна, знаю. Но очень хочется. Открываю тумбы в столе, бумаги, бумаги, бумаги… Большая подшитая папка с черными гравированными буквами: «КОВАЛЕВА МАРИЯ АНДРЕЕВНА». Пальцы замирают. Что ж, либо это мой полный теска, либо я только что нашла досье на саму себя, и, судя по толщине папки, оно не совсем немаленькое… Глава 9. Раздумываю, открывать или нет. Но на бумагах моё имя, значит отчасти они принадлежат и мне? Верно? Кладу их перед собой на стол, и, на всякий случай, еще раз оглядываюсь по сторонам. Свет я включать не стала, так что в кабинете темно, лишь свет яркой луны проникает через окно. Достаю телефон из заднего кармана джинсов и снимаю с блокировки, легкое освещение позволило лучше разглядеть бумаги. На первой странице подкреплено моё фото 10х15. Я узнаю его, оно из паспорта. Скептически поджимаю губы, потому что сделано оно было шесть лет назад, и я там совсем еще ребёнок, почему-то становится немного стыдно, оттого что Варламов его видел. Дальше стандартная информация и ксерокопии всех моих документов. И откуда только они их взяли? Подробная информация о местах, где я когда-либо работала. О людях, с которыми контактировала за всю мою жизнь. Две страницы о Тане, в статусе написано «близкий друг». Когда и от чего умер отец, такая же графа про мать. В строке «близкие родственники» стоит прочерк. Передергиваю плечами. Вся моя жизнь сухо изложена на белоснежных листах А4. Ничего нового я про себя не узнала, а вот то, что все это известно Варламову – заставило задуматься. Может он собрал это досье перед тем, как приводить меня к себе в дом? Или еще раньше? Кода я начала встречаться с Денисом? Хотел узнать, что из себя представляет невеста сына? Вполне вероятно… Аккуратно сложила листы обратно в стопку и уже хотела было убрать на место, но взгляд наткнулся на еще одну папку. Сначала я ее не заметила, потому что она лежала как раз под моим досье. Открываю. «Завод «НГК», Московская обл, ул Новая, строение 74А, Оборотный капитал 106 669 млн руб. Владелец: Ковалева Мария Андреевна.» Что? Сердце загрохотало. Перечитываю еще раз. Все верно. Написано мое имя. «Нежилое помещение площадью 212 кв метров. Московская обл, Пятницкое шоссе 15, к2. Стоимость 27 млн руб. Владелец: Ковалева Мария Андреевна.» «Коттедж площадью 117 кв метров. Московская обл, Лесная ул, дом 15. Стоимость 114 889 млн руб.» Да что это за чертовщина? Руки холодеют. Судорожно листаю страницу за страницей. Десятки, сотни листов, на каждом из которых написана якобы моя собственность. Я отрицательно мотаю головой. Все это принадлежит не мне! Все это подделка! Где Варламов взял такую информацию? Да я обо всем этом даже не слышала! Из моей собственности – у меня только ободранная комната в коммуналке! Делаю судорожный вдох. Так, так, спокойно. Включаю камеру на телефоне и успеваю сфотографировать пару листов, прежде чем слышу звуки за дверью. Распахиваю глаза. Сглатываю ком в горле и тупо пялюсь на дверь в кабинет. Твою мать, что делать!? Паника накрывает с головой. Со скоростью света захлопываю папку, и кладу ее на место. Шаги в спальне Варламова становятся отчётливее, и я практически плачу от страха. Что будет если меня сейчас здесь застанут? Он меня сразу убьёт или сначала посадит под замок в комнату еще на восемь месяцев? Недавно съеденная еда начинает проситься наружу от волнения и стараюсь глубоко дышать, чтобы успокоить приступы тошноты. Шаги послышались совсем рядом с дверью. Скрипнула ручка. И я, не думая ни секунды, юркаю под стол. Сжалась, зажмурилась, закрыла лицо ладонями. Пульс отчетливо стучал в висках, и я боялась, что его услышат, до того сильно он грохотал. Черт побери! Зачем!? Зачем я сюда полезла? Сейчас бы спокойно спала в своей кровати! Дура! – беззвучно ругаю я сама себя, пока тяжелые шаги проходят в кабинет. Как хорошо, что с той стороны стола есть широкая панель, которая полностью скрывает меня от глаз гостя. Несмело открываю глаза. На полу лишь маленькая щель, через которую я могу разглядеть черные лакированные мужские ботинки сорокового размера. Не знаю почему, но в этот момент я практически уверена, что это не Варламов. Наверное, потому что ботинки, несмотря на дороговизну, выглядят грязными. А мне было достаточно одного взгляда на Педанта Сергеевича, чтобы понять – он себе никогда в жизни не позволит расхаживать в грязной обуви. Мужчина медленно подошел к столу и что-то взял. Это было слышно. Какие-то бумаги? Затем замер на секунду и тут же направился к двери быстрым шагом. Кажется, только когда дверь за ним захлопнулась, я позволила себе сделать вдох. В глазах тут же потемнело. Дверь спальни хлопнула, и я вздрогнула всем телом. Он ушел. ******* Меня разбудили настойчивые крики, отчетливо доносящиеся с первого этажа. Один из голосов принадлежал Варламову, и он явно чем-то недоволен. Тут же распахиваю глаза, прогоняя остатки сна, и подскакиваю с постели. Шарю рукой по простыне, нащупывая телефон. Раз Варламов вернулся из больницы, я должна с ним поговорить. Вчера я еще долго не могла уснуть, даже пыталась погуглить несколько адресов, которые успела сфотографировать на тех бумагах. Все они настоящие, завод действительно существует, и коттедж, и постройка. Но информации о настоящих владельцах я найти так и не смогла. Быстро умыла лицо прохладной водой и натянула первую попавшуюся блузку с брюками. Перед тем, как выйти из комнаты, еще раз открыла фото. Не знаю, зачем. Наверное, для того чтобы убедиться, что у меня не поехала крыша, или что мне все это не приснилось. Да, фото действительно есть. Набираюсь смелости, и иду к лестнице, ведущей на первый этаж. Скорее всего он разозлится, узнав, что я была в его кабинете. И я к этому готова. Это справедливо, мне бы тоже не понравилось, если бы в моих вещах шарился абсолютно посторонний человек. Но спросить обо всем прямо в лоб – единственный вариант. К такому выводу я пришла сегодня ночью. Если Евгений Сергеевич не причастен к этим бумагам, он должен знать, что я тоже впервые о них слышу, и никакой собственности не видела и в глаза. Может, меня кто-то подставляет? Хочет замешать в каких-нибудь криминальных делах? В таком случае, кроме Варламова, меня некому будут защитить. Пока я ношу этого ребенка под сердцем, он должен гарантировать мою безопасность. Примерно такие слова крутятся в моей голове, пока я иду на голоса, которые разносятся с кухни. – Черт побери! – громыхает Варламов. Сразу после слышится сильный удар по столешнице, и я замираю на месте. – Вы тут для чего!? Дом украшаете, или может все-таки работаете!? Он явно в бешенстве, и я раздумываю, не повернуть ли мне обратно? Но не успеваю, Евгений Сергеевич, замечает меня и кивком головы приказывает пройти на кухню. Он выглядит довольно хорошо. Почему-то меня это радует. Пожалуй, от его серого цвета лица, и темных кругов под глазами, которые были в больнице, становилось не по себе. Сегодня он одет в классические темные брюки и такого же цвета рубашку. На запястье неизменно дорогие часы, а его парфюм я отчетливо различаю среди десятка других запахов, витающих на кухне. – Здравствуйте. – несмело произношу я и переступаю порог. Сильнее сжимаю телефон в руке и прохожу за барную стойку, забираюсь на высокий стул в повисшем гробовом молчании. Помимо Варламова, на кухне есть еще двое мужчин. Костя и такого же телосложения амбал с темными глазами, вероятно тоже кто-то из охраны. Оба парня виновато втянули головы в плечи. – Где ты была ночью? – отец Дениса не спускает с меня холодного колючего взгляда и сердце пропускает удар от этого неожиданного вопроса. Значит мне не показалось? Действительно что-то случилось, за что он сейчас отчитывает охрану. Это как-то связано с теми бумагами? Интуиция подсказывает мне сейчас же ответить правду, про кабинет, про то, что я нашла досье, и про того мужчину, которого видела. Но трусость берет верх, заставляя инстинкты самосохранения забиться в панической атаке. – У себя. Спала. – голос взлетел на пару тонов и стал писклявым, будто мультяшным. Я прочистила горло и сухо добавила. – Что-то случилось? Варламов внимательно изучал моё лицо, будто ища признаки лжи, поэтому я постаралась сделать его максимально не проницаемым. – В доме кто-то был. – холодно выдал он. – Из моего кабинета пропали ценные бумаги. Твою комнату сейчас обыщут. Я киваю. В голове складывается два плюс два. Черт, я должна ему сказать. В моей комнате вряд ли что-то найдут, но быть может мои слова помогут найти того, кто так беспрепятственно может расхаживать по чужому дому? – А как он проник внутрь? – я перевожу взгляд на Костю. – Ведь снаружи везде видеонаблюдение и охрана. – На камерах только свои. – сурово изрекает Варламов. Я судорожно вздыхаю. И уже набираю в легкие воздуха, чтобы признаться, как на кухню тяжелыми шагами входит еще один мужчина. Высокий брюнет в строгом черном костюме и белой рубашке. Глаза холодные, будто закаленная сталь. Острые черты лица с первого взгляда вызывают неприязнь, и я тут же опускаю глаза. На его ботинки. Сердце подпрыгивает и начинает стучать где-то в районе горла. От неожиданности я вскакиваю с места и растерянно пялюсь на маленькую царапинку у самой подошвы. Черт! Да это же те самые ботинки! Я верчу головой, переводя взгляд сначала на Варламова, затем на Костю. Те с интересом наблюдают за моими безмолвными нелепыми действиями, ожидая, что я наконец что-то скажу. В животе что-то кольнуло, и я замерла, нахмурив брови, прислушиваясь к своим ощущениям. Не прошло и секунды, как острая, режущая боль прошлась по всему телу. Я вскрикнула, и схватилась за живот, роняя телефон из рук. От боли из глаз тут же брызнули слезы. Варламов подлетел ко мне и ухватил за локоть. – Больно. – давлю я, моё лицо скривилось, а на лбу проступил холодный пот. Что происходит? Что-то с ребенком? Голова начинает отчаянно соображать, и я боюсь даже пошевелиться, чтобы не сделать еще хуже, так и стою, полу согнувшись и обхватив себя руками. Взгляд падает на телефон, лежащий на белом кафеле. От падения он разблокировался, а по экрану пошла треснувшая паутинка. Но сквозь нее все равно отчетливо видно фото, которое я вчера сделала в кабинете Варламова. Боль отпускает, и я несмело делаю пару глубоких вдохов. А Евгений Сергеевич переводит внимательный взгляд с моего лица на телефон. Отпускает локоть и берет смартфон в руки. Молча разглядывает его пару секунд. Поднимает безжалостные глаза на меня. – Ты была там? – его голос настолько злой, что я искренне желаю обладать способностью телепортироваться и сейчас оказаться как можно дальше от этого мужчины. Глава 10. – Обыщи ее комнату. Сейчас же. – Варламов отдает амбалу приказ. Тот, сухо кивнув, подрывается с места и тут же отправляется на второй этаж. Провожаю его взглядом. Так, главное сохранять спокойствие. Ничего страшного, я сейчас ему все объясню, а то, что в моей комнате нет этих бумаг – лишь подтвердит мои слова. Ну куда бы я их дела? Но как, черт побери сохранять спокойствие, когда будто весь мир против тебя? Будто сама вселенная хочет выставить меня перед Варламовым идиоткой и предательницей! Глубоко дышу. Боль потихоньку полностью отпускает, и я медленно выпрямляю спину. Вздергиваю подбородок. – Была. – произношу я как можно спокойнее и тяну руку за своим телефоном, но Евгений Сергеевич убирает его в карман своих брюк. – Я зашла туда случайно и никаких бумаг не брала. – Когда? – его беспристрастный тон заставляет мурашки пробежать по спине. – Сегодня ночью. – я делаю паузу и смотрю ему прямо в глаза. Я не вру. Пусть видит. Нет у меня никаких бумаг. – Клянусь, не брала. Мне незачем. Но я нашла это. – я киваю на телефон в его кармане, имея в виду те бумаги, на которых написано о якобы моей собственности. – И собиралась спросить Вас, что все это значит. Варламов замолчал. Жёсткий прямой взгляд и играющие от гнева скулы. Он стоял, широко расставив ноги и убрав руки в карманы. Смотрел на меня с высока, словно я безродный щенок, по случайности забредший в дом хозяина. И сейчас он думает, стоит ли приласкать меня или выгнать за порог жестким пинком. – Ничего нет. – вернувшийся амбал посмотрел на Варламова и пожал плечами. – Хорошо проверил? – переспросил Евгений Сергеевич, все еще не сводя с меня взгляда. – Да там и спрятать то особо негде. Из дома она не выходила. – Я видела кое-что. – голос дожит, и я боюсь взглянуть на брюнета, который пару минут назад вошел на кухню и до сих пор сохранял молчание. Слишком угрожающе он выглядит, и я буквально кожей чувствую исходящую от него опасность. Евгений Сергеевич вопросительно приподнял бровь. Его выражение лица вовсе не придавало мне смелости. Оно было скорее иронично недоверчивым и, казалось, что бы я сейчас не сказала, в его голове не возникнет и мысли, чтобы поверить. – Я изучала бумаги, в которых было написано обо мне. – я сглатываю ком в горле, потому что я всех их боюсь черт побери! Я будто бедная овца, оказавшееся в критической близости от стаи голодных волков. Одно неверное слово и с меня три шкуры спустят. Но выхода нет и выкладываю все начистоту. – Я услышала шаги. Это было в начале четвертого. Я помню, потому что в три я еще была на кухне. Я ела. А затем я пошла… осмотреться. И случайно забрела в Вашу спальню. И кабинет. – Господи, что ты видела? – резко перебивает меня Варламов, не выдерживая. – Его! – я оборачиваюсь на брюнета. В кухне повисает молчание. – Я услышала, что кто-то зашел в спальню и спряталась под стол. В кабинет вошел мужчина, он что-то взял со стола. Варламов нахмурил брови, переводя колючий взгляд то на меня, то на брюнета, который уже собирался что-то ответить, но Евгений Сергеевич остановил его жестом, приказывая молчать. – Как ты могла его видеть, если сидела под столом? – Я видела его ботинки. – на выдохе произнесла я. Да, теперь я вижу, как глупо это звучит, но, черт, я уверена! – Ботинки? – все-таки встрял в наш диалог брюнет. Его голос такой же неприятный, как и лицо. – Ботинки. – обреченно повторила я. – У меня фотографическая память. На его ботинках царапина возле подошвы. А еще они дорогие, но грязные. Я точно знаю, что видела их. Кажется, внимание всех присутствующих в этот момент было тут же устремлено на ботинки брюнета. Четыре пары глаз усердно искали царапину возле подошвы. – Ты что несешь, курица? – усмехается брюнет, но тут же натыкается на каменное лицо Варламова. – Евгений Сергеевич, Вы же знаете, я бы никогда. – Я клянусь, он был там. – осекаю я его. В этот момент я буквально вижу, как шестеренки крутятся в голове Варламова. Секунда, вторая, и он наконец произносит: – Обыщи. – бросает взгляд на Костю. Глаза парня удивленно метаются. – Обыщи, я сказал! – рявкнул Варламов. – Я у Вас пятнадцать лет работаю. – с нажимом произнес брюнет, делая шаг назад. Костя до сих пор не решается выполнить приказ. – Вы всерьёз будете подозревать начальника своей же службы безопасности из-за слов какой-то уличной девки? Варламов медленно поворачивается к нему лицом. Секунды тянутся как резиновые, и я наблюдаю за всем затаив дыхание. – Ты меня плохо слышишь? – цедит сквозь зубы Евгений Сергеевич, поторапливая Костю. – Стоять. – жестко произносит брюнет, и за долю секунды вытаскивает оружие. Мои глаза тут же расширились. Я первый раз в жизни вижу оружие, а еще и в паре метров от меня. Он что, правда может вот так вот запросто выстрелить сейчас в кого-нибудь? – Твою мать. – выругался Варламов и тут же толкнул меня в плечо. От неожиданности, я не смогла удержать равновесие и завалилась прямо на пол за барную стойку. Уперлась ладонями в кафель и боялась даже поднять голову. Слышится движение, глухой удар, много ругательств и криков. Я зажмуриваюсь и закрываю уши ладонями. В голове мелькают страшные картинки. Что будет со мной, если они не смогут его обезвредить? Господи, о какой вообще безопасности может идти речь, если нас каждую неделю пытаются убить!? Да в самом криминальном районе города безопаснее, чем рядом с Варламовым! – Глаза открой. Посмотри на меня. – я слышу его голос будто из-под воды. Он глухой, но с явными нотками беспокойства. – Посмотри на меня. – повторяет Варламов и я подчиняюсь. Открываю глаза. В ушах звенит, а фокус реальности размыт и плывет. Моргаю. – Что-то болит? – Евгений Сергеевич склонился надо мной и обхватил лицо большими теплыми ладонями. Не знаю почему, но от этого прикосновения, мне стало легко и спокойно, что захотелось сидеть так вечно. На самом деле болит только пятая точка, потому что моя костлявая попа вовсе не рассчитана на приземления на кафельный пол, но ему я об этом не скажу. Поэтому просто отрицательно мотаю головой. – Ничего не болит. – мой голос хрипнет, сказываются последствия паники. Его глаза впервые так близко. Голубые с морозными синими вкраплениями. Яркая темная радужка. Взгляд прямой и взволнованный. В голову проникает осознание того, что ситуация повторяется. Опять, оказавшись в смертельной опасности, Варламов первым делом, думает обо мне. В ту же секунду, как брюнет достал оружие, Евгений Сергеевич оттолкнул меня, тем самым скрывая из поля зрения всех, кто находился на кухне. Понимание этого неожиданно греет душу, проникаюсь благодарностью к этому Чудовищу, несмотря на то, что по его же вине я каждый раз подвергаюсь угрозе. Не обращая внимания на мой ответ, мужчина не пытается помочь мне встать, а подхватывает на руки. По инерции цепляюсь руками за его шею. Тело тяжелое и я плохо соображаю. Успеваю увидеть, как Костя повалил брюнета мордой в пол, попутно что-то ему говоря. Второй амбал ему помогает, хотя вместе они раза в четыре превышают вес брюнета. Мы проходим мимо и поднимаемся на второй этаж. Евгений Сергеевич толкает хлипкую дверь в мою спальню и кладет на кровать. Наверное, я выгляжу глупо, и, может быть, я настолько шокирована всем происходящим, что не контролирую сейчас ни тело, ни рассудок… Но я не убираю руки, крепко держусь за его шею, обрамленную вторником черной рубашки. Просто смотрю на него. Интересно, сколько ему лет? Сорок? Сорок пять? Странно, но, когда я увидела их с Ингой поцелуй, это смотрелось… естественно. А ведь я уверена, что она младше его чуть ли не в два раза. Мужчина замешкался, явно удивленный моей тягой к тактильному контакту. Мягко накрыл мои ладони своими и почти силой отцепил от себя руки. – Потрогаешь меня в следующий раз. – иронизирует он, старательно отводя от меня глаза. – Кажется, ты головой ударилась. Я вызову врача. Встает с кровати, а я задумчиво смотрю ему в след. – Евгений Сергеевич… – окликаю мужчину у самой двери. Он нехотя оборачивается. – Вы очень во многом ошибаетесь… По поводу меня. Я не изменяла Денису. Поговорите с Ингой. Я застала ее в постели Вашего сына перед самой свадьбой. Мне незачем врать. А еще, я рада, что… – надтреснутый голос задребезжал. – Извините меня за те слова… В больнице. Я не жалею, что помогла Вам. Я бы не хотела, чтобы Вас не стало. Легкая полуулыбка коснулась его губ. Но сейчас это не жесткая ухмылка, которую я так привыкла видеть. Она другая. Немного грустная, но добрая. – Ты слишком много не знаешь, девочка. – его голос сочится грустью, и в этот момент мне становится его по-настоящему жаль. Есть что-то, что его действительно тревожит. – Чего я не знаю? – на выдохе произношу я и замираю, ожидая ответа. Кажется, он должен сказать что-то поистине важное. Но Варламов мешкает. Тянет, будто обдумывая, стоит ли мне рассказывать. Облизываю пересохшие губы. Устремляю на него прямой бескорыстный взгляд. Ну же, расскажи мне… – мысленно прошу я мужчину. – Денис. – Евгений Сергеевич отводит глаза в сторону. – Он погиб, отчасти из-за тебя. В спальне повисает гнетущая тишина. Я поднимаюсь, и оперевшись спиной об изголовье, сажусь на кровати. Что это значит? Что он имеет в виду? Непонимающе сморю на мужчину, ожидая ответа. В его взгляде отчетливо видны признаки сожаления. Кажется, он вовсе не горит желанием мне что-либо объяснять, и уже корит себя за спонтанные слова. Мужчина тяжело вздыхает и отводит взгляд в сторону. Отворачивается к двери, и я понимаю, что ответа мне не добиться. Но сухой голос разрезает тишину комнаты: – В тот вечер, когда сын разбился, он ехал к тебе. Сел пьяный за руль. Торопился. Хотел тебя вернуть… наверное. Мои руки холодеют, а перед глазами отчетливо вырисовываются кадры не трезвого парня за рулем дорогого мерседеса. Да, с алкоголем он был на «ты». Я не раз видела его пьяным. Водил он хорошо, но даже после стакана коньяка вызывал водителя, а не садился за руль сам. Что случилось в тот вечер? Почему он изменил собственным принципам? И… что было бы, ответь я на его звонок хотя бы раз…? Чувство вины душит горло, я сверлю спину мужчины отчаянным взглядом. – Вы вините меня в его смерти? Но Евгений Сергеевич ничего не отвечает. И даже не оборачивается. Спустя пару секунд он выходит из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь. Глава 11. Тихо шуршу пакетом с яблоками и озираюсь по сторонам. В шесть утра следующего дня я тайком пробралась на кухню и начала готовить яблочный пирог. Мой любимый. Остаток вчерашнего дня я провела в кровати. Приезжал врач и настоятельно рекомендовал постельный режим хотя бы на сутки, хотя никакой угрозы нет, но все же с моим эмоциональным фоном следует себя поберечь. Столько нервничать вредно даже для здорового организма, не говоря уж о беременной девушке. С озорством прицокиваю языком и засовываю в духовку противень с пирогом. Уже через сорок минут помещение наполняется приятным сладковатым запахом свежей выпечки, а я задумчиво смотрю в окно. Сегодня льет дождь и небо затянуто серыми хмурыми тучами, от этого немного грустно, но я даю себе обещание хотя бы в этот день как можно больше улыбаться. Телефон кладу рядом, на стол. Особо не жду, что кто-то будет звонить, но может хотя бы Таня поздравит? С того дня в больнице, я не могу до нее дозвониться и начинаю уже на полном серьезе волноваться. «Не теряй свет в своей душе» – вновь сплывают в голове слова отца и уголки моих губ вздрагивают, приподнимаясь, а в глазах скапливаются слезы. Быстро их смахнув, я бросаюсь к запищавшей духовке. Этот звук способен перебудить весь дом, поэтому я истерично тыкаю пальцами по сенсорной панели, пытаясь его отключить. Наклоняюсь и вдыхаю аромат. – Превосходно. – тихо произношу я себе под нос. Отрезаю кусок, кладу на золотистое блюдце, ставлю на стол чашку душистого чая. Делаю глубокий вдох и мысленно задуваю воображаемую свечку. – С Днем Рождения меня. – да, вышло немного печально, но я не отчаиваюсь. Уплетаю пирог за обе щеки, попутно отхлебывая чай. Мысли неспешно крутятся в голове одна за одной. Что я буду делать в этот день в следующем году? Буду ли я вновь в своей комнате на окраине или где-то в другом месте? И… будет ли рядом со мной малыш? Как изменится моя жизнь за это время, и что из своего прошлого я смогу сохранить? – Тебе лучше? – от неожиданности я вздрагиваю и давлюсь только что откушенной порцией пирога. Прокашлявшись, поднимаю глаза и вообще забываю, как дышать. Кажется, в этот момент покраснели даже кончики моих белокурых волос. Варламов стоит, вальяжно подпирая плечом дверной косяк. Мои глаза прилипли к его торсу. Вот это форма для мужчины в его возрасте… – я растерянно открываю и закрываю рот, прилагая титанические усилия, чтобы перестать его разглядывать. Мужчина непринужденно сложил руки в карманы серых спортивных штанов. Дьявол, почему даже эта одежда выглядит на нем ТАК? А вот верх он не удосужился прикрыть даже футболкой, поэтому я запросто могу разглядеть и темную полоску волос, спускающуюся к самой резинке брюк и проступающие вены на сильных руках, и даже зашитый багровый шрам на груди, полученный неделю назад. Под одеждой его телосложение было не так заметно… – Насмотрелась? – иронично усмехается он, и я утыкаюсь взглядом в кружку с чаем, покраснев еще гуще. – Извините. – скомкано буркнула я в ответ. – Да, мне лучше. Спасибо. Думая, чем бы занять руки, которые неожиданно стали совсем бесполезными, я вцепляюсь в чашку до белых костяшек. Варламов проходит на кухню и оглядывает беспорядок, устроенный мною. – Я тут все уберу. – виновато пищу я, не поднимая глаз. – Почему экономку не попросила? Она бы все сделала. – безразлично бросает он, игнорируя мои слова. Я пожимаю плечами. – Хотите, я Вам кофе сделаю? И пирог отрежу. Яблочный. – слова звучат не без гордости. Пирог я готовлю замечательный. Мужчина уперся ладонями в кухонную столешницу и внимательно на меня посмотрел. – Давай. – в его голосе играла улыбка и это немного разрядило обстановку. Я тут же подскочила с места и начала усердно греметь кофейником, пока Евгений Сергеевич все так же не сводил с меня глаз. Ну хоть кто-то из нас одет – проскочило в голове. Я сегодня решила выбрать самое нарядное из всего, что было в моем гардеробе, а именно шифоновое платье с голубыми цветами. Сегодня можно и помодничать, и пусть никто не знает про мой праздник, главное, что на душе радостно и приятно! Со звоном поставив на мраморную столешницу блюдце и чашку, я уселась обратно. Изнутри прямо подмывало вскинуть взгляд и посмотреть на реакцию Варламова. Интересно, ему понравился пирог? Но я решаю следовать выбранной роли и соблюдать правила приличия. – Вкусно. – будто прочитав мои мысли изрекает Евгений Сергеевич. Я смотрю на опустевшее блюдце, а потом на него. Сегодня он выглядит… другим. Не таким напряженным. Не таким собранным. Более простым. И глаза уже кажутся не такими холодными. – Еще? – без зазрения совести предлагаю я. Уголки его губ тронула улыбка. – Позже. – спокойно произнес он и задумчиво уставился на меня. Наверное, нужно как-то поддержать беседу? Господи, у меня к нему столько вопросов, но сейчас просто не время. Слишком легко спугнуть его расположение. А из тем для бессмысленной болтовни, как назло, в голову ничего не лезет. Ну не о погоде же разговаривать в конце то концов? Я еложу на стуле и продолжаю тщательно обдумывать свою стратегию поведения, когда Варламов все-таки нарушает молчание. – Чего бы ты хотела? – он смотрит открыто мне прямо в глаза, а я непонимающе хмурю брови. – О чем Вы? – робко уточняю, стараясь не прятать взгляда. – Ну у тебя же День Рождения. – он улыбается, а у меня на сердце становится неожиданно тепло. – Чего бы тебе сегодня хотелось? Наверное, моё лицо вытянулось от неожиданности и удивления, а Варламова явно забавляло наблюдать за такой реакцией. – Вы… знаете про День Рождения? – недоверчиво переспрашиваю я. Просто не могу поверить, что он предлагает сделать мне какой-то подарок. Кажется, я не в том положении, чтобы получать в этом доме презенты. – Ты вчера оказала мне очень большую услугу, Маша. – благосклонно говорит Евгений Сергеевич. – С тем брюнетом? Кивает. – Это Андрей Юсупов, и он работал у меня больше пятнадцати лет. Его я заподозрил бы в предательстве в последнюю очередь, так что, если бы ты по случайности не оказалась в кабинете, действия Андрея обернулись бы большими проблемами для моего бизнеса. – он говорит об этом так обыденно, будто мы обсуждаем дождь за окном, а не многомиллиардную империю. Я растерянно жму плечами, немного смущаясь. – Я просто сказала правду. – Не скромничай. – усмехается мужчина и от его полуулыбки мне хочется скромничать еще больше, лишь бы она не пропадала с его лица. Так он меня меньше пугает. – Я умею быть благодарным, хотя… – он на секунду замялся. – Сейчас я наверняка представляюсь тебе совершенно другим человеком. Я еле сдерживаюсь, чтобы не кивнуть в подтверждение его слов, но посчитав, что это будет крайне невежливо, просто молчу. – Так значит, я могу просить все, что захочу? – я кокетливо улыбнулась уголком губ. И откуда во мне все это? Игривость? Мнимая покорность? В голову неожиданно приходит мысль, что, когда ты знаешь, что играешь – скрывать настоящие эмоции становится гораздо легче. И ущерб для гордости не такой ощутимый, в конце концов сейчас намного важнее не потерять расположение этого Чудовища, нежели показать свой характер. Тщательно взвесив в голове все за и против, я боязливо озвучиваю свое единственное желание. Когда, если не сейчас? Не уверена, что будет еще шанс выразить свое несогласие с договором между мной и Варламовым. – Я хочу быть мамой для своего ребенка и после его рождения. Участвовать в его жизни. Хочу, чтоб он знал меня. – Маш. – резко осекает меня Евгений Сергеевич, сделав неприятный жест рукой. – Кажется, мы это уже обсуждали. Я не любитель мусолить одно и тоже по несколько раз. Мое лицо скривилось от обиды. Плотно сжав губы, я отвернулась. – Вы перепугали меня до смерти тогда. Я не понимала, на что соглашаюсь. – цежу я сквозь зубы. Глаза обжигает наворачивающимися слезами, и я моргаю, чтобы прогнать их. Плакать еще при нем нахватало. Варламов молчал несколько минут, прежде чем вылить мне на голову грязную грубость. – Чему ты сможешь научить этого ребенка? – я резко оборачиваюсь к нему и сверлю взглядом. Он серьезно? Я его мама и явно научу большему, чем он. – Шляться по клубам и трахаться в грязных туалетах? Оглушающая тишина накрыла сознание. Глаза распахнулись, а сердце начало стучать так быстро, словно я только что пробежала марафон. – Откуда…? – произношу я одними губами, пересохшими от волнения. – Откуда Вы знаете? Мужчина смотрит на меня спокойно, и даже как-то… беспристрастно. Будто и не стремился меня обидеть, а всего лишь констатировал сухой факт. – Маш, пора понять. Я знаю про тебя все. – так же спокойно продолжает он. Его голос даже не дрогнул, не похоже, что он вообще имеет интерес к этому разговору. Мысли нехотя заворошились, складываясь в пазл. Если он знает, про клуб, и про то, что произошло… в туалете, значит он ни за что не поверит в мои слова об Инге и об изменах Дениса? Но откуда ему, черт побери, все это известно? Он что, следил за мной? Может это делал Денис? Может Денис тоже был в этом клубе и все видел? А затем рассказал отцу? Или… Таня? Могла ли Таня кому-то сказать о том, что случилось той ночью? Руки начинает потряхивать от нервов, и я прячу их под стол. Оправдываться за все, что я только что услышала, глупо. Ведь это действительно было. Я виновата, я поступила опрометчиво тем вечером. Не подумала, и до сих пор корю себя, но все это произошло уже после расставания с Денисом. Варламову старшему не в чем было бы меня обвинить, знай он, что я тогда чувствовала. – Тогда я хочу ответы. – я собираю остатки гордости воедино. Голос звенит морозом. – Ответы на все свои вопросы. Мужчина усмехается и делает еще один глоток чая. Ведет себя как ни в чем не бывало! – Боюсь, ты еще к ним не готова. – с иронией говорит он и встает из-за стола, а я просто задыхаюсь от злости. Подскакиваю со стула. – Тогда зачем Вы вообще спрашивали!? – кричу я ему в спину, не сдержав нахлынувших эмоций. – Зачем было спрашивать, если делать ничего не собирались!? Думали, что я попрошу в подарок сумочку или грёбаные туфли!? Евгений Сергеевич на секунду замирает и оборачивается. Его лицо остается абсолютно спокойным. – Сейчас я делаю так, как лучше для тебя. – я фыркаю и показательно закатываю глаза. – Собирайся, поедешь с Костей по магазинам. Купишь себе все, что хочешь. – сухо бросает он напоследок и покидает кухню, а я глотаю обиду, вставшую комом в горле. Глава 12. Сажусь в машину, со всей силы хлопнув дверью. Костя сердито зыркнул в зеркало заднего вида. – Не рассчитала. – бурчу я себе под нос и утыкаюсь в телефон. Сейчас я готова отправиться куда угодно, лишь бы оказаться подальше от этого дома и от Варламова. Кем он себя возомнил? Господом Богом? Хотя я уже чуть было и в это не поверила, иначе откуда ему знать про клуб? Тыкаю пальцами по разбитому сенсору и нахожу номер Тани. Пытаюсь дозвониться до подруги примерно в тысячный раз за последние дни. Мне нужно поговорить хоть с кем-то! Хоть с кем то, кто не считает себя лучше меня! Гудок, другой, и в трубке послышались щелчки. – Таня! – выкрикиваю я от неожиданности гораздо громче, чем следовало бы. Костя напрягся, но продолжил вести машину. – Куда ты пропала? – сказала я уже гораздо тише. Предпочла бы поговорить с подругой наедине, без лишних любопытных ушей, которые потом, чего доброго, снова обвинят меня в планировании побега, но получилось, как получилось. – Привет, Маш. Как ты там? – голос девушки мне показался каким-то… деревянным. И я нахмурила брови. – У тебя что-то случилось? – задаю я вопрос, проигнорировав ее приветствие. – Да нет, – тут же находится она. – Дел просто по горло. Извини, что не звонила. – беспечность, которую Таня пытается придать голосу, провалилась бы, поступай она на курсы театрального. Выглядит совсем не естественно. Но тревога за подругу все же отпускает, по крайней мере она жива. Вот только на смену волнению тут же приходит обида. Насупившись, буркаю: – У меня вообще-то День Рождения сегодня, спасибо, что поздравила. – злобно иронизирую я, навострив уши, и готовясь слушать извинения. – О, – растерянно выдает Таня, но тут же находится. – Я собиралась позвонить тебе вечером. На работе просто сейчас. Сжимаю челюсти. Весь мир против меня. А подруга шутливо продолжает: – Это тебя там кормят, поят и в дорогие шмотки одевают, а мне нужно самой на жизнь зарабатывать. – смеется. Я отодвигаю телефон от уха и растерянно смотрю на экран. На секунду мне показалось, что я и вовсе ошиблась номером и теперь разговариваю не с подругой, а с абсолютно незнакомым человеком. Моя Таня ни за что бы в жизни так не сказала. Динамик смартфона продолжает что-то булькать, и я прикладываю его обратно к уху, не находясь что ответить. – Ладно, Маш. Наберу тебя позже. Работать нужно. – коротко прощается подруга и вещает трубку. Концентрирую взгляд на изголовье кожаного сиденья прямо перед собой. Губы дрожат. Серьезно? Лучшая подруга считает, что у меня тут все хорошо? Может она сделала такие выводы, потому что я отказалась от ее плана побега в больнице? Ну, если так, то она сильно ошибается. – Не подруга она тебе. – глухо произносит Костя, вырывая меня из размышлений. – Эта твоя Таня. Я напряглась и въелась глазами в парня. – Что ты имеешь в виду? – прямо сейчас я уже готова перепрыгнуть на переднее сиденье машины с грацией тигрицы и выведать у Кости все. И дураку понятно, что его слова имеют подтекст. Но парень лишь продолжает концентрировать взгляд на дороге. – Говори! – восклицаю я. – Что тебе о ней известно!? Почему ты так сказал!? Костя раздраженно вздыхает. – Просто поверь. Нет, ну они меня доведут своими вечными недомолвками! Костя с Варламовым два сапога пара, скажут, а потом молчат как партизаны! Сжимаю кулаки и отворачиваюсь к окну. – Тогда кто мне друг? Неужто ты? – цежу я с досадой. Но этот вопрос не требует ответа. Не могут мне желать добра люди, которые силой притащили мой зад в этот гребаный особняк. Но вопросы продолжают мучить мою, и без того перегруженную информацией, голову. Почему он так сказал? Неужели, он имел в виду, что это Таня не сохранила в тайне мой секрет и все рассказала про клуб? Разум отказывается верить. Мы с ней не так уж и долго общаемся, но за пару лет действительно успели сродниться. Да и когда я начала встречаться с Денисом, она была за меня искренне рада. Хотя, многие бы на ее месте желчью изошлись. Такие женихи на дороге не валяются. Вздыхаю, с шумом выпуская воздух из легких, и смотрю из окна на черно – оранжевую вывеску «ЦУМ». Сейчас мне хочется смеяться, честное слово. Еще месяц назад я проходила мимо этого здания и уныло смотрела на входящих внутрь людей. Сама я зайти боялась, потому что прекрасно понимала, что цены там космические, а мне даже одноразовый пакет будет не по карману. Достаю зонт и уверенно топаю к главному входу. «Купи себе все, что хочешь», значит? Хорошо, Евгений Сергеевич, никто Вас за язык не тянул. Да я сейчас столько денег потрачу, что Вы наконец-то задумаетесь, стоит ли держать возле себя такую транжиру! Знаю, что это глупо. Но мне хочется ему хоть как то насолить, потому что более серьезные способы навредить Варламову, мне не доступны. **** – Это. Иии … вот это. И это тоже. – я тыкаю пальцем в первые попавшиеся манекены, а девушка консультант услужливо кивает и начинает их раздевать одного за другим. Злобно оглядываюсь на Костю, трущегося возле входа, нагруженного тридцатью пакетами из разных магазинов. Усмехаюсь. Да, я не стала ни в чем себе отказывать. Парень только и успевал, что пластиковой картой махать перед номами кассиров. – И тот шелковый халатик прихватите. – бросаю я продавцу, старательно изображая из себя богатую девицу, бездумно сорящую деньгами. Хотя почему изображаю? Сегодня я потратила за один раз столько, сколько не тратила никогда. Даже если сложить все покупки за мою жизнь воедино, сумма выйдет гораздо меньше. Обмениваюсь с Костей взглядами, давая понять, что отправляюсь в примерочную. Тот недовольно кивает. Ну хоть в отдел нижнего белья он со мной не пошел. Я бы сгорела со стыда, выбирая трусы при нем. Краем взгляда замечаю ювелирный салон, находящийся напротив, и делаю себе пометку в голове. Там я тоже экономить не буду, и плевать, что ничего из этого даже носить не планирую. Ловко орудуя вешалками с кружевной красотой, девушка раскладывает белье в просторной примерочной и удаляется. А я сажусь на бирюзовый бархатный пуфик и закрываю лицо руками. Ничего я не собираюсь мерить. Просто посижу тут. Одна. Без лишних глаз. А потом куплю все это и натяну широченную улыбку на лицо. Но один комплект все же зазывно выделялся среди других, привлекая мой интерес. Простого кроя черное белье с атласной отделкой по краям. Изысканно, и ничего лишнего нет. Беру его в руки и кручу, разглядывая со всех сторон. Женская половина моего рассудка пересилила, и я сбрасываю с себя платье и нижнее белье, примеряя обновку. Напряженно провожу ладонями по телу. Я действительно набрала пару килограмм, но так даже лучше. Попа округлилась, а декольте стало соблазнительнее. В голове резко всплывает картинка голого торса с полоской темных волос, уходящей к резинке спортивных штанов. Видение навалилось так быстро, словно вспышка, и тут же исчезло. Хлопаю глазами, щеки краснеют. Господи, о чем ты думаешь вообще!? – ругаю я саму себя и предпочитаю тут же зарыть грязные мыслишки в глубину подсознания.Где-то я слышала, что у беременных гормоны бушуют только так. Пора бы их обуздать. За белой бархатной шторкой послышалась возня и я вздрогнула. Наверное, это девушка – консультант принесла мне еще что-то. – Больше ничего не нужно. – я говорю это довольно грубо, потому что боюсь, что она заглянет ко мне без предупреждения. Мелькать перед незнакомым человеком в чем мать родила я вовсе не горю желанием. Но мне никто не отвечает, а шторка начинает шевелиться, и я застываю на месте. Еще через секунду моё сердце уходит в пятки. – Вы что себе позволяете!? Выйдите! – заверещала я, прикрывая руками тело, но рот тут же оказался зажат большой ладонью. В примерочную ворвался неприятного вида мужчина, худой и высокий. Он оказался возле меня буквально за долю секунды и мои глаза наполнились самым настоящим ужасом. Как такое вообще возможно? Сюда, что, пускают всех подряд? Я замычала, отчаянно брыкаясь, и молотя руками его темную куртку, но тощий мужик лишь усмехнулся в ответ на мои действия. – Тсссс… – прошипел он и запустил руку за спину. Уже через миг к моей шее прикоснулся холодный металл оружия. Ледяной страх сковал легкие. От ужаса тело отказывалось функционировать, колени тут же начали подкашиваться, но мужчина обхватил меня за талию свободной рукой. Медленно убрал ладонь с губ. Серьезно блин? Это что за насмешки судьбы? А Вселенной не кажется, что концентрация опасности в моей беременной жизни давно уже превысила все допустимые нормы!? Я сделала шаг назад в попытках избавиться от липких объятий и несмело подняла руки. – У меня нет налички. Клянусь. – голос дрожит, а из глаз льются горячие слезы. Тощий скалит зубы. – Ты думаешь, я сюда приперся, чтобы тебя ограбить? – у него очень противный высокий голос, совсем неприсущий мужчинам. Тело бьёт озноб. Чего он хочет? Неужели… изнасиловать? Душа уходит в пятки от страха. Я пячусь назад до тех пор, пока не упираюсь лопатками в холодное зеркало, а мужчина исследует взглядом моё тело в одном белье. – Нн.. нет. Я беременна. Пожалуйста. Тощий удивленно вскидывает брови и довольно цокает языком. – Тааак, телка Варламова, да еще и с огрызком внутри. Двойное комбо, блядь. – он загоготал, изображая что-то наподобие смеха, а по моей коже прошел мороз. В голове сложилось два плюс два. Он тут не случайно. – Я не его телка. – я мотаю головой. – Вы ошиблись. Мужчина продолжает смеяться. – Че ты меня лечишь? Живешь у него, ходишь по магазинам с его охраной, да еще и наследника значит носишь? – он делает шаг в мою сторону, и я сжимаюсь. Похабно оглядывает грудь, которая в этом бюстгальтере с пушапом смотрится гораздо больше, чем есть на самом деле. Дергаю рукой, чтобы прикрыться, но тощий меня останавливает, проводя по моему декольте дулом пистолета. С губ срывается жалобный стон, и я уже готова умолять его не трогать меня. Какого дьявола Костя там зевает? Как он мог подпустить ко мне этого ублюдка? – Боишься? – с насмешкой произносит мужик и я киваю. – Правильно делаешь. – самодовольно говорит он в ответ. – Папик твой отобрал у меня кое-что очень ценное, а я в ответ заберу тебя, цыпа. Глава 13. От ироничности всей этой ситуации мне хочется истерично смеяться. Меня хотят похитить у моего же похитителя. Такое вообще бывает? С каких пор моя жопа стала настолько ценной, что ее хотят украсть уже второй раз за две недели? Собираю все остатки своего мужества воедино и твердо произношу: – Я не состою с Варламовым ни в каких отношениях. Еще раз повторяю, Вы ошиблись. Тощий резко дергается, а я уже прощаюсь с жизнью от испуга. – Не лечи меня, а? Варламов своих подстилок отродясь в дом не тащил, а раз ты там живешь, значит чего-то да стоишь. Одевайся, давай. – он схватил платье с пуфика и швырнул мне в лицо. Становится немного легче от последних слов. Просит одеться, значит, не собирается делать ничего… с моим телом? Судорожно натягиваю одежду. Не сказать, что это сильно добавляет уверенности, но теперь я хотя бы не полуголая. А вот от осознания, что меня оценивают как, кусок мяса становится еще противнее. И я уже было открываю рот, чтобы сказать, что нахожусь в доме не по своей воле, как мужчина вновь затыкает мне рот. Только в этот раз какой-то дурно пахнущей салфеткой. Дергаюсь, руки подрагивают и обвисают безвольными тряпками вдоль тела. Разум накрывает темная волна бессознательности. – Эй! Очухивайся давай! – меня тормошат в бок. Кое-как разлепляю глаза. Первое, что чувствую – голова трещит так, будто по ней танком проехали. Машинально хватаюсь за живот. Инстинкты самосохранения очнулись вместе со мной и теперь бьют тревогу. От ужасной картины, окружающей меня, захотелось кричать, но я сдерживаюсь. В полулежащем положении отползаю к стене, не сводя с обидчика взгляда. Меня заботливо уложили на какой-то грязный матрац, по типу тех, которые нормальные люди выкидывают на свалку. В углу у него зияющая дыра, из которой виднеются внутренности, в виде набивки. Матрац лежит прямо на грязном бетонном полу, а комната в которой я нахожусь больше похожа на помещение в каком-то заброшенном здании. Несколько узких окон плотно заколочены досками, стены, когда-то давно окрашенные в ослепительно белый больничный цвет, теперь усеяны грязными пятнами, подтеками и плесенью. Как он смог похитить меня? Как у него это вышло? Ведь у входа в магазин стоял Костя, да и в принципе в торговом центре было многолюдно, неужели никто не забил тревогу, когда мужчина такой наружности тащил к выходу девушку без сознания? Отчаяние бет по мозгам. – Пожрать принес. – буркнул тощий и ногой подвинул алюминиевую миску к матрасу. Я сглотнула. Сейчас меня вырвет прямо на его ботинки. – Сиди тут и не пищи, поняла? Будешь хорошо себя вести – не трону. А иначе… – он замахнулся тяжелой рукой прямо у меня над головой, и я вся сжалась. – Не надо. Я поняла. – Умница. – довольно произнес мужчина и пошел к двери. – Подождите. – сама не знаю зачем я его окликнула. От шока я и двух слов сейчас связать не смогу, уверена. Но желание обладать хоть какой-то информацией пересилило. Тощий обернулся и сощурил глаза, мол, чего тебе еще? – Вы хотите потребовать за меня выкуп? Он не станет платить. – мужчина нахмурил брови. – Я не его ребенка ношу, и в его доме я не по своей воле находились. – и тут в голову приходит озарение. – Но я знаю его девушку! Я знаю, как она выглядит и ее имя! Они встречаются! – Господи, как же малодушно с моей стороны, но сейчас я вообще не думаю о моральных принципах. Сохранить ребенка и свою жизнь гораздо важнее любых убеждений. Тощий набрал в рот слюны и смачно харкнул прямо на пол. Мое лицо перекосило от отвращения. Он достал пачку Петра из кармана, зажигалку, и закурил. Помещение наполнилось тяжелым, гнетущим запахом табака. – Не в твоих интересах такое говорить, Цыпа. – вальяжно произнес он в ответ. – Если ты Варламову не сдалась, значит мне и подавно. Понимаешь же, что в таком случае, это барак, последнее, что ты увидишь? Я часто дышу, потому что разум вновь атакует паника. – Так что сиди тут и моли, чтобы он пошел на сделку. – Сделку? Тощий скалит желтые зубы. – Посмотрим, сколько твой папик согласится отвалить за тебя. – он шелестит пальцами, имитируя в них купюры. А я опускаю глаза. Нисколько. Варламов не станет платить за мою жизнь, я в этом уверена. Или…? Так, он знает про клуб. Значит понимает, вероятность, что ребенок Дениса, не стопроцентная. Будет ли он платить выкуп, за девушку, которая возможно и не его внука даже носит? Мужчина ушел, а я осталась одна в сыром, отвратительном помещении. Убедившись, что шаги за дверью стихли, я подскочила с матраса и бросилась к заколоченному окну. Доски еще слишком сильно пахли древесиной и выглядели относительно новыми, значит окна заколотили не так давно? Нашла маленькую щель и выглянула на улицу. Где я? За городом? Может уже в другом городе? За окном только бесконечное поле, накрытое сумерками ночи. Значит с момента похищения прошло как минимум часов семь, восемь. Варламов уже в курсе, что я пропала. Пока тощий не свяжется с ним, он будет думать, что я сбежала? Я ухватываюсь кончиками пальцев за края доски и пытаюсь ее оторвать, конечно же все это бесполезно, они намертво вкручены шурупами в стену. Но не делать ничего еще хуже, чем делать что-то бессмысленное. Желудок крутит от голода, а мочевой пузырь давит от нужды. Морщусь. Спустя примерно час, я не выдерживаю и подхожу к двери. Несмело стучу по ней. – Эй! – никто не отзывается. – Эй, там! Мне нужно в туалет! По ту сторону послышались шорохи, и я отпрянула. Дверь открылась. – Блядь, сказал же, сиди тихо! – тощий сверкнул злым взглядом. – Мне нужно в туалет. – как можно спокойнее повторяю я. – А это для кого? – он раздраженно кивнул в один из углов со старым железным ведром. – Что ты глаза пучишь, принцесска? Думала, я тут золотой унитаз тебе поставляю? Мужчина захлопнул дверь прямо перед моим носом, лишая последней надежды выбраться из этого здания. Меня не выпустят даже справить нужду, дверь плотно заперта на засов с той стороны, окна заколочены. И все это значит, что моя жизнь зависит от решения Варламова. Горько усмехаюсь, это День Рождение я точно запомню на всю свою жизнь, надеюсь оно не станет последним… День второй. В помещении стоит жуткая вонь. Даже тощий поморщился, когда зашел, а я стыдливо потупила глаза. Меня тошнило три раза за последние сутки, а есть ту гадость, что он приносит, я просто не могу. – Может, можно я буду ходить в нормальный туалет? – тихо спрашиваю я, не поднимая глаз. – Нет. – сухо бросает тощий и берет ведро. Через пять минут он приносит его пустым. День третий. Касаюсь пальцами краев металлической миски. Заглядываю внутрь. Снова овсянка, но по консистенции она больше похожа на жидкие сопли. И по запаху тоже. Губы сами собой плотно сжимаются, но голод побеждает. Беру в руки ложку, и пытаюсь поесть. Это отвратительно. Меня снова тошнит. День четвертый. Мужчина бросает мне на матрац влажное полотенце. Я хватаюсь за него и прижимаю к себе. – Хоть помойся. – в его голосе проскользнули нотки вины. Меня это удивило. – Мне плохо тут. Я не могу есть. У меня нет сил. – хватаюсь я за единственную возможность надавить на жалость. – Скажи спасибо Варламову, который до сих пор тянет резину. День пятый. Я просыпаюсь в ужасе. Мне приснилось что ребенка больше нет. Осторожно приподнимаю перепачканное платье и оглядываю себя между ног. Крови нет. Я просыпаюсь с такими мыслями каждый день. Я понимаю, что еще чуть-чуть и это произойдет. Я потеряю его. День шестой. Когда ты голодна по-настоящему, и сопливая овсянка кажется чем-то вкусным. Тощий доволен, что я ем по две тарелки в день. Тошнота прошла, но сил нет даже подняться с матраца. Часами смотрю в маленькую щель между досок в окне. Иногда туда пробиваются солнечные лучи, но сегодня дождь. Как в тот день. День моего Рождения. Ненавижу голубые цветы на своем платье. И чертовы белые стены. День седьмой. Я даже улыбнулась, когда увидела в тарелке не овсянку, а отварной рис. Без всего. Просто рис. Съела все за минуту под зорким наблюдением тощего. – Есть какие-то новости? – я посмотрела мужчине прямо в глаза. Мне нужна информация. Я хочу знать, что со мной будет дальше. Тот отрицательно покачал головой и задумчиво почесал подбородок. – Красивая ты девка. – его голос не звучал угрожающе. Но слова, которые он произнес, заставили моё дыхание замереть. Я обхватила голые колени руками и отползла к стене. Тощий лишь усмехнулся. – Если Варламов не намутит денег, себе тебя заберу. Я вцепляюсь ногтями в матрац. – Что значит, себе? – Нууу… – гогочет тощий. – Я одинокий. Будешь со мной жить. С огрызком надо будет что-то решить, но это потом уже… Я отрыла рот, но мужчина не собирался меня слушать. Кинул снисходительный взгляд и вышел. Я больше не могу. Отчаяние – вот слово, которое лезет на ум. Безысходность. Мне кажется, что я никогда отсюда не выберусь. Так уж плохо было у Варламова? Смеюсь. Да там было прекрасно, черт побери! Теперь то мне есть с чем сравнить! Но я ненавижу его. Ненавижу, за то, что из-за него я сижу в этой грязной комнате с гребанными белыми стенами. Ем как собака из миски на полу и хожу в туалет в ведро. И если я потеряю ребенка, виноват тоже будет он. Ненавижу. Я опускаю голову на поджатые колени и беззвучно рыдаю. Второй день льет дождь, но его монотонный шум за окном не успокаивает, а, кажется, делает еще хуже. Я ведь даже не могу подставить руки под капли ливня. Не могу его почувствовать. Я больше вообще ничего не могу почувствовать. Самые обычные вещи, позволенные любому человеку, мне теперь недоступны. А надежда, что я выберусь отсюда живой тает с каждым днем. Я была права. Он не станет платить за меня. Ему плевать. Через пару часов из-за двери послышался грохот. Я замерла прислушиваясь. Грохот повторился, а в след за ним послышались крики и ругательства. Подскочила, и побежала к двери из последних сил. Приложила к ней ухо. Три громких выстрела оглушили и испугали меня. Я тут же легла на бетонный пол и накрыла голову руками. Зажмурилась. Через две минуты, я услышала, как открывается дверь. Все вутри билось от страха, будто загнанная в угол птица с раненным крылом. Пожалуйста, пусть это будет Варламов. Сейчас я больше всего в жизни хочу увидеть того, кого ненавижу. Глава 14. Прямо рядом с моей головой слышится тяжелая поступь шагов. Я сглатываю стоящий в горле ком, но до сих пор боюсь открыть глаза. Боюсь увидеть ботинки тощего, или еще хуже, увидеть, что сюда пришел кто-то совсем незнакомый. Кто-то еще хуже, чем тощий. Меня аккуратно трогают за локоть. – Ты жива? – тихий голос с хрипотцой и из моих глаз тут же текут горячие слезы облечения. Дергаюсь и поднимаю голову с пола. Да, передо мной он. Варламов. Он сидит на корточках, а его лицо перекосило от беспокойства. Когда я наконец пошевелилась, уверена, он испытал облегчение. Тут же взял себя в руки, и подхватив меня под руку, потащил к выходу. Мои ноги обмякли, поэтому по дороге я несколько раз чуть не упала, но сильная ладонь поддерживала, уберегая от падения. Куртка Варламова в крови. Это его кровь? Мысли в голове такие мягкие и мутные, словно желе. Мы проходим мимо двух крепких парней, склонившихся над телом тощего. Я отворачиваюсь. Не хочу смотреть. Яркий дневной свет так ослепляет. До рези в глазах. Вырываю руку и закрываю лицо ладонями. Застываю на месте. Все происходит будто в тумане. – Маш, надо ехать в больницу. – отчетливо и спокойно произносит Евгений Сергеевич. Его голос такой невозмутимый, как он может черт побери!? Кажется, мои нервы сдают. Я убираю руки от лица, и смотрю ему в глаза слезящимся от режущего света взглядом. В нескольких метрах от нас стоят два черных внедорожника, точно такие же, что забирали меня с вокзала. Возле них охрана. Я медленно перевожу туда взгляд, Кости среди них нет. – Это ты. – тихо произношу я одними губами. В голове все звенит, и я до сих пор не могу поверить в то, что выбралась из этого ужасного помещения. Безумно боюсь, что в следующую секунду проснусь, а все это окажется просто сном, и мне предстоит еще целую вечность смотреть на грязные белые стены. – Что? – непонимающе переспрашивает Варламов. Думаю, он раздражен, что мы еще не в машине, и не едем в больницу. Я будто в замедленной съемке перевожу на него ледяной взгляд. Уверена, моё лицо сейчас не выражает ничего кроме ненависти. – Это ты! – мой голос тоже спокоен, но так холоден, что способен бы был заморозить пустыню. – Ты, черт побери! Ты виноват! – я сделала шаг навстречу к мужчине, чтобы лучше разглядеть его ненавистные глаза. Я не соображаю, что делаю. Свежий воздух настолько опьянил меня, что мозг, перетянутый дымкой шока, отказывался думать. Внутри клокотала только злость. Яростная, неконтролируемая, неуправляемая. Клянусь богом, сейчас я способна разорвать этого мужчину на куски голыми руками, так сильно я его ненавижу. – Ты, чертов преступник! – шиплю я ему в лицо и тыкаю пальцем в грудь. Мелкий дождь бьёт мне по щекам и по носу, но я будто ничего не чувствую. – Из-за тебя я сидела там семь дней и ела из миски, словно собака! – я начинаю задыхаться от этих слов. Задыхаться от гнева. Казалось, если я немедленно не освобожусь от него – то просто взорвусь. По моим венам текла ненависть, вместо крови. Я смотрела на этого человека и желала ему смерти. Искренне. Я хотела, чтобы он сдох, а перед этим мучался в самых изощренных пытках. – Маша. – на его лице не дрогнул ни один мускул, лишь глаза, обычно имеющие ледяную холодность, вдруг загорелись жарким пламенем. – Не смей! – я блеснула глазами, тут же перебивая его. – Не смей даже имя моё произносить, чертов ублюдок! – мой голос взлетел, становясь визгливым. – Я ненавижу тебя! Слышишь! Ненавижу за все, что ты и твой сын сделали с моей жизнью! Клянусь богом, я бы всей душой хотела никогда в жизни вас не знать! Я буду ненавидеть тебя всегда! – из моих глаз текут слезы, смешиваясь с мелкими каплями дождя, приземляющегося на лицо. Я чувствую, что слова не помогают. Мне не становится легче. И тогда, я поднимаю руку и замахиваюсь. Все происходит за доли секунды. Тяжелый звон пощечины разрезал воздух. И только этот звук совершенно неожиданно вернул меня в реальность. Гнев улетучился, а на смену ему пришел страх. Я будто забыла, кто передо мной. Будто не понимала, что этот человек может запереть меня в точно таком же бараке до конца дней и ничего ему за это не будет. Будто забыла в чьих руках находится моя жизнь. Я спешно сделала шаг назад. В голову начинает проникать реальность, а я от нее открещивалась, будто пыталась не верить в то, что только что сделала. Я ударила его. Ударила Варламова. Прямо на глазах у его же охраны, которые теперь ошарашенно смотрят на нас во все глаза. Но страшнее всего было смотреть на него. Лицо мужчины поменялось за секунду. Глаза будто налились яростью, ноздри тяжело втягивали воздух, кулаки сжались, а широкий подбородок поднялся, позволяя его обладателю смотреть на меня сверху вниз. Я уверена, ели бы Дьявол существовал, он выглядел бы именно так. – Ненавижу. Ненавижу. Ненавижу. Ненавижу. – повторяла я одними губами, будто эти слова были способны меня спасти. Будто они были способны оправдать то, что я только что сделала. Мужчина сделал резкий шаг ко мне. Занес руку, и я вся сжалась. Я уверена, он сейчас ударит в ответ. Такие мужчины, как он не прощают уязвленного самолюбия. Но делает он совершенно другое. Втискивает пальцы в мои грязные запутанные волосы и силой заставляет поднять голову. Похабным, не терпящим возражения жестом обхватывает пальцами второй руки мой подбородок, приоткрывая губы. Наклоняется. Дыхание замирает. Я в ужасе смотрю на него. Мне же не кажется. Он хочет меня поцеловать. В этот момент я уже не думаю о страхе. Инстинкты самосохранения будто отключились. И самое жуткое, я поймала себя на мысли, что тоже этого хочу. Еще миллиметр. Это все, что отделяло нас от поцелуя. А в следующую секунду я уперлась руками ему в грудь и оттолкнула. Один Бог знает, каких усилий мне это стоило. От его дьявольских глаз я будто впала в гипноз. Тот самый запах приятного парфюма ударил по ноздрям, стоило ему подойти так близко, а в совокупности со свежим воздухом он смешивался в драгоценный коктейль, которым хотелось дышать вечно. Но, черт побери, просидев неделю в этом бараке без средств личной гигиены, последнее, что я сейчас хочу – кого-то целовать. Я тут же разворачиваюсь и быстро иду к машине, получая тяжелый взгляд в спину. Все к лучшему. Ты все сделала правильно – повторяю я про себя. Не хватало мне еще потом каждую секунду задаваться вопросом, что все это значило. Очевидно же, что ситуация для проявления чувств явно не подходящая, значит он просто хотел меня успокоить. Или показать свою силу, мол, смотри, я буду делать с тобой все, что пожелаю. Захочу, буду наводить ужас, а захочу – целовать. Тело бьёт крупной дрожью, а в голове по-прежнему туман. За всю дорогу мы не обменялись и парой фраз и лишь когда подъехали к больнице, я тихо спросила «Где Костя?» Варламов оторвался от смартфона, в который пялился последние двадцать минут, и посмотрел прямо перед собой. – Костя слишком плохо справлялся со своей работой, учитывая, что тебя увели прямо у него из-под носа. Я ошарашенно посмотрела на точеный профиль мужчины. – Ты что, уволил его? – сама не заметила, как перешла с ним на «ты» без зазрения совести. После того как я тыкала ему пальцем в грудь и обвиняла во всех смертных грехах, выкрикивая слова о бесконечной ненависти, было бы странно уважительно обращаться. – Соскучилась по нему? – насмешливо спросил Варламов, утыкаясь обратно в смартфон. А я уже захлебывалась от новой волны возмущений. Как он может так со мной разговаривать, после того как я по его же милости прошла через настоящий ад? ***** – Узи показало, что все хорошо. – прочеканил доктор в стильных узких очках и я облегченно выдохнула. Главное, что малыш в порядке. – Мы проколем Вам капельницы в течение нескольких дней. На всякий случай. – врач снова посмотрел на меня. На этот раз как-то… сочувствующе. – Вы должны ответить мне, был ли… – он замялся на секунду. – Физический контакт. Распахнула глаза. Я правильно его поняла? Посмотрела на Варламова, сидящего рядом. Он даже в кабинет доктора меня чуть ли не за ручку привел, словно пятилетку. Боится, что я снова пропаду? – Нет. – откликнулась я механическим голосом, смотря при этом на Евгения Сергеевича. – В этом нет ничего постыдного, и Вы не виноваты. Мы все равно узнаем, поскольку Вам придется пройти осмотр гинеколога. Так что, если все же… – Нет! – резко перебила я доктора, и он наконец замолчал. – Меня никто не трогал. Вероятнее всего, по наводке Варламова этот молодой симпатичный врач прекрасно знает, что со мной произошло, раз задает такие вопросы. Но, черт побери, как же все это унизительно! Мои щеки пылают, и я утыкаюсь глазами в пол, молясь чтобы меня поскорее отвели в палату и оставили в покое. Просыпаюсь я уже поздно вечером. За окном стемнело, а на тумбочке возле больничной койки стоит поднос с остывшей едой. Все тело ломит от непривычной мягкости кровати, и впервые за много дней я чувствую ясность в голове. Сколько я проспала? Часов девять, не меньше. Медленно встаю и прохожу по палате, разминая мышцы. Все еще ощущаю легкую слабость, но сейчас моё состояние не идет ни в какое сравнение с тем, что было еще сутки назад. Я останавливаюсь возле окна и вглядываюсь в темноту ночи. В больничном дворике довольно безлюдно, но у входа все еще дежурит пара внедорожников, настойчиво оповещая меня, что я под тщательным наблюдением. Уверена, и за дверью маячит пара амбалов. Но сейчас это больше вызывает облегчение, чем раздражение. Так я чувствую себя в безопасности. Я вспоминаю как Варламов посмотрел на меня, когда я его оттолкнула и закусываю губу. Пожалуй, тогда на его лице отразились самые настоящие эмоции. Злость и ярость вперемешку с похотью и чувством вины. Мотаю головой в попытках освободиться от гнетущих мыслей, но не выходит. Я взглянула в зеркало и заправила волосы за уши. От набранных былых килограммов не осталось и следа, лицо исхудало, приобретя тусклый серый цвет, а под глазами залегли черные круги. За дверью послышались шаги, и я резко обернулась замерев. Но тут же себя одернула. Кажется, я делаю это уже по привычке, замираю от каждого шороха, будто запуганный зверь. Но еще через секунду дверь без стука распахнулась и у меня буквально глаза вылезли на лоб от удивления. Я изумленно уставилась на посетительницу, а та в ответ смерила меня высокомерным взглядом с головы до пят, будто что-то оценивая. – Ну привет. – сказала, будто плюнула в лицо. До того презрительно это звучало. – Что ты тут делаешь? – тихо спросила я, даже не здороваясь. Можно было ожидать увидеть кого угодно, но только не Ингу. Как она вообще сюда попала? Глава 15. Инга не ответила. Прошла в палату, цокая своими острыми шпильками по паркетной доске и села на краешек кровати. Высокомерно огляделась по сторонам, будто боясь лишний раз прикоснуться к чему-нибудь и испачкаться. – Господи, я не заразная. – пренебрежительно бросила я и воинственно сложила руки на груди. – Так что тебе здесь надо? – Да. Давай не будем тянуть резину. – ее звонкий сахарный голос разливался по палате, затекая в каждый уголок. Как, черт побери, в человеке может быть все настолько идеально? Фигура, лицо и даже сладкий голосок. Интересно, службы секса по телефону еще пользуются популярностью? Инга имела бы бешеный успех там. Я чувствую себя рядом с ней зачуханной деревенщиной, хотя, наверное, так и есть. Знаю, что это плохая привычка, сравнивать себя с кем то, но ничего не могу поделать. – Я вообще-то по делу. – продолжила девушка, и невинно подняла взгляд к потолку. – Да я уже поняла, что ты не о моем здоровье пришла справиться. Инга лишь ухмыльнулась в ответ, а я в этот момент неожиданно представила ее в постели Варламова. По телу прошел шок. Представить это было не сложно, ведь я уже видела Ингу голой, да и обнажённую половину Евгения Сергеевича тоже. Интересно, нижняя половина у него такая же впечатляющая, как и верхняя? Господи, о чем я вообще думаю? – Слушай, Маша, да? – моё имя прозвучало настолько небрежно, что не осталась сомнения – она прекрасно знает как меня зовут. Потому что, когда люди не помнят чьих-то имен, они стараются это скрыть, ну или хотя бы завуалировать подобные вопросы вежливо-виноватым тоном, а не демонстративно выставляют свои провалы в памяти напоказ. Так что я ничего не ответила и лишь приподняла бровь. – Я помню, о чем ты просила меня там, в салоне. Я готова признаться обо всем Варламову. Но только если ты сама скажешь ему, что ребенок не от Дениса и навсегда исчезнешь из жизни Евгения. – Вау. – выдохнула я. – Ты правда считаешь, что я поверю в то, что ты собственноручно пойдешь копать себе могилу, рассказывая Евгению Сергеевичу, что спала и с его сыном тоже? Он же тебя в порошок сотрет. – я смотрела ей прямо в глаза, пытаясь уловить признаки лжи. Ни за что в жизни не поверю, что она очернит свое имя перед Варламовым, лишь бы я самоустранилась. Или… она видит во мне соперницу? – Ничего он мне не сделает. В конце концов с Денисом у нас было до него, и все это было несерьезно. – Поэтому он обязательно тебя простит и махнет на все рукой? – да, я думала она умнее. – Ваше несерьезно кстати разрушило нашу свадьбу. – не удержалась я от колкости. В голосе задребезжала обида от того, насколько хорошо я помню тот день и лежащую в постели жениха Ингу. Девушка раздраженно закатила глаза, будто до этого долго и упорно мне что-то втолковывала, а теперь смертельно устала. – Правда думаешь, что я была первой, с кем Денис трахался помимо тебя? Я открыла рот. Эти слова вдруг заставили меня посмотреть на ситуацию с бывшим парнем совсем иначе. Нет, где-то в глубине души я понимала, что и такой вариант возможен, но, наверное, нежелание омрачать все еще больше, просто не пускало подобные мысли в сознание. А теперь, когда Инга сказала об этом вслух, все вдруг стало реальностью, в которую не так-то и трудно поверить. – Это уже не важно. – сухо бросила я, не желая развивать тему. Я оперлась ладонями о стул возле двери и выдохнула. А в следующую секунду разум прострелила догадка. Слова, на которые я сразу не обратила внимания. – А с чего ты взяла, что этот ребенок не от Дениса? – выпалила я, не успев и подумать. В помещении повисла гнетущая тишина, и лишь наши с Ингой взгляды, устремленные друг на друга, были почти осязаемы, потому что еще миг и что-нибудь здесь обязательно взорвётся, до того напряженная была атмосфера. – Мда. – скупо процедила девушка, отводя глаза в сторону. – Значит и ты не в курсе? – ее голос был озадаченным, а я притихла, ожидая пояснений. Но Инга не торопилась. Кажется, сегодня мы все-таки играем по ее правилам. Правила всегда диктует тот, кто обладает бОльшей информацией, а это явно не я. – Видимо, плохая из тебя была невеста, раз Денис не рассказал тебе всей правды. – девушка улыбнулась и открыто посмотрела на меня. Я не одна тут понимаю, что нахожусь не в выигрышной позиции, поэтому насупилась еще больше. – Какой правды? Господи, она еще и раздумывает, стоит ли мне говорить. Тянет время, заставляя меня нервничать. Хочется подойти и хорошенько тряхануть ее за плечи несмотря на то, что я ниже ее на две головы и почти в два раза тоньше. Я кусаю щеки изнутри, стараясь не выдавать нервозности. Ну что за люди? Все то в их мире покрыто тайнами и загадками. Вечно они пытаются, что-то скрыть или утаить. – Что. За. Правда? – чеканю я по слогам и не узнаю свой голос. Он звенит словно сталь, в одну секунду превратившись в жесткий и требующий. Инга изумленно на меня посмотрела и кажется даже на секунду опешила. – Денис не мог иметь детей. – спокойно произнесла она. – Так что этот ребенок не может быть его. – слова звенят в моих ушах, словно застревая там и никак не могут попасть в сознание. Я будто отказываюсь верить в эту информацию, а девушка продолжает. – Неужели ты будешь делать вид, что не знала? – в ее глазах недоумение. – Тогда я вообще не понимаю, зачем ты пошла к Варламову… – Я пошла? – Ну ты же хотела выдать этого ребенка за его внука и стрясти побольше денег? – Стой… Так Варламов не знает… – Что Денис был бесплоден? Конечно, нет. Денис до ужаса боялся, что отец будет считать его дефектным. Не знаю уж, что он собирался делать, но точно не собирался рассказывать обо всем отцу. А ты попала, девочка моя. Варламов все равно проведет тест ДНК, так что лучше соглашайся на моё предложение, пока оно в силе. – У меня ведь нет никаких гарантий, что ты не врешь. – тихо поизношу я и в тот же момент понимаю всю безвыходность своего положения. Если Инга говорит правду, это значит, что отец ребенка тот случайный парень из клуба? И что же, мой малыш даже никогда не узнает, как звали его папу? Но это только пол беды. Потому что вторая половина заключается в том, что даже если я не решусь все рассказать Варламову сейчас – через две недели он действительно сделает тест. И не сносить мне головы тогда за то, что водила его за нос… – Гарантий в таких вопросах никто и никогда не дает, милая. – самоуверенно заявляет Инга и встает с кровати. – Но, ты же прекрасно понимаешь, что это лучший для тебя вариант. Я вспоминаю нашу близость с Денисом. Мы никогда не предохранялись. Я думала, что это от того, что жених хочет детей, и вовсе не беспокоится, что я могу забеременеть. В один из вечеров я даже завела об этом осторожный разговор, но парень как-то криво усмехнулся и сразу же перевел тему. «Наверное еще рано о таком говорить. Сначала свадьба, а потом уже все остальное» – подумала я тогда, и, как оказалось, была сильно не права в своих выводах… Я просто стою и смотрю на девушку во все глаза, пока она медленно подходит ко мне и протягивает руку, будучи абсолютно уверенной, что размышлять тут не о чем. Моя голова начинает соображать на удивление ясно. Я признаюсь Варламову, что ребенок не от Дениса. Даже если предположить, что он плюнет на все и отпустит меня с Богом в мою прошлую жизнь. Что потом? Я представляю, как воспитываю ребенка в старой комнатушке коммунальной квартиры, параллельно зарабатывая гроши на наше пропитание. Как малыш плачет по ночам, а я не могу его успокоить. Может быть он голоден, или… у него что-то болит, а у меня в кармане нет ни копейки на хорошего доктора или даже на лекарства? Мои пальцы начинают трястись от набежавшей паники. Ребенок ведь еще даже не родился, а я уже так сильно за него боюсь. У него еще нет ни имени, ни даже пола, а я уже всем сердцем чувствую какая это громадная ответственность – привести его в этот мир и тащить все на своих плечах. Я чувствую себя будто в ловушке, в капкане, из которого невозможно выбраться, и все, что остается это ждать и наблюдать за тем, как ты медленно угасаешь. Именно в эту секунду в голову приходят совсем отчаянные мысли. Я должна во что бы то ни стало обеспечить будущее этого малыша. Должна приложить все силы, чтобы он не увидел той нищеты, что видела я. Должна подарить ему шанс жить, а не существовать. Господи, даже подумать страшно, что еще пару недель назад я собиралась в больницу, чтобы добровольно избавиться от него. И… если уж Инга считает меня соперницей… Может в этом есть доля смысла? Я делаю глубокий вдох и убираю руки за спину. Инга непонимающе следит за моим движением и вопросительно поднимает бровь. – Нет. – произношу это спокойно и четко. Так, чтобы не пришлось говорить второй раз, потому что я совсем не уверена, что смогу еще раз набраться смелости и добровольно отказаться от единственного шанса освободиться из неволи. – Ты сошла с ума? – девушка даже изображает что-то наподобие улыбки, но вместо этого получается озлобленная перекошенная усмешка. – Ты не выберешься из этого дерьма сама, Маша. Я не стала спорить. Лишь кивнула и открыла перед ее носом дверь, жестом показывая, что ей пора. Лицо девушки озлобилось. – Я знаю, что ты задумала. – Инга вместо того, чтобы выйти, подошла ко мне почти вплотную. – Решила стать ему постельной грелкой? Ничего не получится. На такую, как ты он даже не взглянет. Господи, сколько отвращения и злости в ее голосе. Если бы ненависть была осязаемой, меня бы облило ею с головы до пят сейчас. Инга сверкнула глазами и, быстро развернувшись, выскочила из палаты. За дверью раздался тихий мужской голос. Наверное, кого-то из охранников, которые так беспрепятственно пропустили девушку ко мне. Они так хорошо ее знают, или она просто дала денег? Нужно будет попросить Евгения Сергеевича вернуть Костю обратно на работу, пусть наши с ним взаимоотношения и далеки от дружеских, но я шестым чувством ощущаю, что ему хотя бы можно доверять и будь сейчас за дверью он, Инга и близко бы не подошла к палате. Я медленно осела на кровать и закрыла лицо ладонями. Боже, что я творю? Неужели я действительно готова на это? Сама мысль кажется дикостью. Я… и Варламов. Я правда могу такое допустить? Но маленькое зернышко внутри меня, которое с каждым днем растет и развивается, обладает неимоверной силой и способно толкнуть на поистине отчаянные поступки. Может быть, это самое глупое решение за всю мою жизнь, но я решаю по собственной воле остаться в доме Варламова. Может быть, я еще тысячу раз пожалею об этом, но у меня есть еще целых две недели до того, как он узнает, что его сын не имеет к ребенку никакого отношения. Может быть ничего из этой затеи не выйдет, и потом я буду рвать на себе волосы и кусать локти от того, что не воспользовалась шансом на спасение. Может быть. Может быть. Глава 16. – Правда? – я тут же воодушевленно подскакиваю с кровати и широко улыбаюсь. Кажется, охранник даже усмехается моей реакции, но сейчас мне все равно что он там подумает. Я провела в этой палате целых три дня. Меня откармливали и пичкали убойной дозой витамин. Я отоспалась на год вперед и прекрасно себя чувствую, просто по-прежнему ненавижу чертовы белые стены, поэтому день выписки сродни празднику. Тем более, что из развлечений тут только пара томиков старых книг, да я даже телефон свой видела последний раз в день, когда с Костей по магазинам ходила. Пора возвращаться к цивилизации. – Я переоденусь. – объявляю строго. Парень, кивнув, скрывается за дверью. По дороге даже немного волнуюсь. В голове столько мыслей и далеко не все они хорошие. За это время Евгений Сергеевич даже ни разу не заглянул ко мне. Нет, конечно, я не ждала, что он натянет бахилы и придет расспросить о моем здоровье с букетом цветов и пакетом яблок, но… Просто мне было приятно думать, что он захочет меня навестить несмотря на то, что ему и так подробно докладывают о моем самочувствии, я уверена. Вздыхаю и смотрю в окно автомобиля. Сомнения все еще терзают мой разум, и с каждым потерянным днем надежда, что я оберну всю эту ситуацию в свою пользу тает на глазах. – К семи спуститесь на ужин? – вежливо спрашивает у меня Виолетта Эдуардовна, проводив в мою комнату. Киваю, оцениваю обстановку и даже слабо улыбаюсь. Господи, здесь определенно намного – намного лучше, чем в больнице или… в том подвале. И стены тут не белые, бездушные, а темно-бежевые в красивый золотистый цветочек на обоях. – А Евгений Сергеевич дома? – осторожно спрашиваю я экономку, стараясь не выдавать своего волнения. – Да, он будет ожидать Вас за ужином. – Тогда я буду собираться. – тут же выпроваживаю девушку, бросив взгляд на часы и поняв, что до семи осталось всего сорок минут. Первым делом набираю пенную ванную и выделяю себе ровно четверть часа, чтобы понежиться там. Своими силами укладываю волосы и кое-как накладываю легкий макияж. Из одежды выбираю простую шелковую блузку кремового цвета и брючки. Черт! Уже пять минут восьмого! Бросаю последний взгляд на свое отражение и выскакиваю из комнаты. Сердце взволнованно отбивает такт, и я делаю пару глубоких вдохов. Глупо волноваться. Но я все равно это делаю. – Добрый вечер. – глухо произношу я, зайдя в гостиную. Евгений Сергеевич на своем привычном месте за столом, а для меня отведен стул прямо напротив. На нем черная кашемировая водолазка и стильные очки. Прямо как тогда, в мой первый день в этом доме. Вот только сейчас он выглядит немного осунувшимся или просто уставшим? А может мне и вовсе кажется… Или же моё похищение пошло не на пользу не мне одной…? Мужчина поднял глаза и осмотрел меня с ног до головы. Все тот же строгий взгляд, но сейчас почему-то мне не хочется съежиться и спрятаться от ледяных глаз. Я улыбаюсь и сажусь за стол. – Как ты себя чувствуешь? – хрипловатый голос звучит настороженно. Наверное, его обладателя удивило моё хорошее настроение. Ну что, я не могу порадоваться, что наконец то вышла из больницы? – Отлично. Остаток ужина проходит в полном молчании. Лишь изредка я поднимаю глаза, чтобы украдкой посмотреть на этого мужчину и может быть найти какие-то детали, которых не замечала раньше…? – Евгений Сергеевич, – я нервничаю и поэтому беру в руки вилку для десерта и зачем-то перекладываю ее по другую сторону тарелки. – Я хотела сказать спасибо. Я не смотрю на него, но буквально физически ощущаю его удивленно приподнятую бровь. Никакое спасибо я говорить не хочу. Но надо же как-то наладить контакт. – Я должен извиниться. – прилетает короткая сухая фраза в ответ. Вилка падает у меня из рук и с оглушающим грохотом приземляется на пол. Рот удивленно вытягивается, и я поднимаю глаза. Может у меня слуховые галлюцинации? После всего, что я пережила, будет совершенно не удивительно обнаружить, что крыша начала подтекать. – Тот мужчина, что тебя похитил, когда-то владел крупным бизнесом, связанным с запрещенными веществами. – продолжает Варламов, а я смотрю на него во все глаза. – Он подсадил на наркотики одного из моих друзей и мне пришлось вмешаться. Я лишил его налаженного годами бизнеса и пустил по миру, но видимо это его ничему не научило. Ты совершенно не при чем в этой ситуации и просто подвернулась под руку обиженному мужику. Я должен был предвидеть, что просто так он не успокоится и тогда ты бы не пострадала. Я внимательно вглядываюсь в лицо мужчины. Оно спокойно и почти не выражает никаких эмоций, но слова значат гораздо больше. Черт побери, передо мной ведь только что извинился сам Варламов. И это после того, как я отвесила ему пощечину. – А он… жив? – осторожно спрашиваю я, заламывая пальцы под столом. – Был бы. Если бы решил спрятать тебя ближе к городу. Тогда мы бы успели довезти его до больницы. Но место, в котором ты находилась в ста километрах от ближайшей больницы, так что… Я кивнула. Даже не пойму, что я чувствую, от осознания этой мысли. Наверное, так нельзя, но мне легче. Теперь я знаю, что тощий больше никогда ко мне не прикоснется. – Ладно, Маш. – тут же переводит тему с неприятного разговора Евгений Сергеевич. – Сегодня состоится ежегодный раут. Я не смог его отменить, приглашено слишком много важных гостей. Но он будет проходить во дворе, там все уже подготовлено, так что в доме будет тихо. Ты можешь спокойно отдыхать. А что такое раут? Что-то вроде вечеринки…? Я закусываю губу. – А я не приглашена? Варламов бросил на меня удивленный взгляд. – Я подумал… – Я бы очень хотела. – перебиваю, улыбаясь как можно шире. Старательно показывая, что моё состояние в полном порядке и я никому не буду портить настроение своей кислой миной. Надо же жить дальше, правильно? Не знаю почему, но после всего пережитого, я чувствую в себе огромную силу. Если уж я не сломалась в условиях старой заброшки и хлебая овсянику из миски, то и все остальное по плечу. – Если хочешь, то конечно. – кажется на губах мужчины растягивается слабая улыбка, которую он старательно пытается скрыть. Что-то изменилось между нами. В чем причина? В том, что он пытался меня поцеловать? Или в том, что я ответила ему пощечиной? Приходится вспоминать, как девочки в салоне красоты наносили мне макияж и пытаться повторить. Получилось вроде вполне прилично. Собираю волосы на затылке в тугую прическу и выпускаю пару прядей на висках. Из гардеробной выуживаю длинное вечернее платье, которое я заприметила еще в самом начале. Помню, как подумала тогда, куда я пойду в таком наряде? Но жизнь непредсказуема, и сегодня я надеваю его добровольно, и сама хочу быть на этом вечере. Странно, но я вдруг ловлю себя на мысли, что не чувствую себя больше пленницей в этом доме. И разве Варламов бы мне позволил пойти на этот вечер, будь я пленницей? Да, теперь мне есть с чем сравнить. Между мной и Варламовым, заключен договор, только и всего. И пусть, я пока не со всем согласна, но изменить это – в моих силах. А если буду и дальше показывать свой характер – ничего не добьюсь. Тут нужно действовать тоньше. Хитрее. Умнее. Такие, как Варламов не купятся на женские слезы или уловки в виде обиженно надутых губ. Но моё будущее и будущее моего ребенка по-прежнему зависит от этого мужчины, а значит мне всего лишь нужно найти к нему верный подход. Со двора льется легкая красивая музыка. Я плохо разбираюсь в ней. Наверное бы не смогла отличить Моцарта от Баха, но сейчас, кажется, играет джаз. Папа любил джаз и вечерами слушал его на стареньком радио. Пару легких вдохов и я несмелыми маленькими шагами спускаюсь вниз. Следую во двор. Еще из холла замечаю, как много людей там уже собралось. Поджилки предательски начинают трястись. Может ну его, этот светский раут? Что я там буду делать, никого не зная? Но здравый смысл побеждает. Это отличный способ если и не сблизиться с Варламовым, то хотя бы показать свою адекватность. Пусть видит, я не пытаюсь сбежать или устраивать сцены прилюдно. В обществе я держаться не особо то умею, но точно буду стараться. Замечаю несколько дам в дорогих платьях, мой наряд ничем им не уступает. Начинаю чувствовать себя увереннее. Большинство из присутствующих на пару десятков лет меня старше, но есть и пара девушек моего возраста. В основном они сопровождают мужчин, одетых в дорогие смокинги и высокомерные взгляды. Прохладный вечерний ветер затрагивает плечи и по коже проходит озноб. А уже в следующие секунды ключицы обжигает, и я тут же поднимаю глаза, ища виновника. Да, это он. Варламов стоит в нескольких метрах от меня в компании других мужчин и исследует взглядом мою фигуру, пока собеседники что-то ему увлеченно рассказывают. Он кивает им в ответ, но кажется больше по инерции. Дергаю уголком губ и несмело улыбаюсь ему. Он делает жест рукой, приглашая меня подойти поближе. Как хорошо, что я не на каблуках. Под длинным платьем обуви все равно не видно, так что теперь можно спокойно идти по брусчатой дорожке, не боясь споткнуться и растянуться у всех на виду. – Добрый вечер. – я делаю легкий кивок всем присутствующим, присоединяясь к их небольшой компании. Мужчины заинтересованно переключают на меня внимание. – Это Мария, моя знакомая. – без запинки произносит Варламов, представляя меня. Уже через минуту я замечаю Ингу, горделиво выруливающую из-за угла, и напрягаюсь. Мне тут же хочется уйти. Черт, и как я могла не подумать, что она тоже тут будет? Это же очевидно. Девушка тоже замечает меня, и, сверкнув взглядом, ускоряет шаг, приближаясь к нам. Поравнявшись с Евгением Сергеевичем, отвешивает ему легкий поцелуй, едва коснувшись неизменно щетинистой щеки и ослепительно улыбается. – Я опоздала. Пробки. – щебечет красавица, старательно выпячивая подбородок вперед. Будто и правда верит, что кто-то еще не успел заметить сверкающее колье на ее тонкой шее, стоимостью как три яхты. Эту самую шею мне тут же захотелось свернуть. До чего же бесит меня эта особа. Мало того, что спала с моим женихом, так и сейчас не может оставить мне те крупицы внимания присутствующих, забирая его себе. Варламов внимательно следит за моей реакцией. А я и не собираюсь скрывать своего негодования. Сердито смотрю на Ингу, мысленно посылая ей самые гневные проклятия. – Кажется, вы уже знакомы. – он сказал это таким тоном, что не осталось сомнений – прекрасно помнит те мои слова в машине, перед обстрелом. Интересно, а он спрашивал об этом у Инги после? – Да, Маша. – лживо улыбается Инга. – Не ожидала тебя здесь увидеть. – О. Я решила, что поскольку живу в этом доме, то просто обязана присутствовать. – парирую я, заставляя Ингу зеленеть от злости. Варламов прячет улыбку. А все остальные удивленно на меня смотрят. В их глазах так и читается вопрос «Ты? Живешь тут?» Да, да, дорогие. Сложив слова тощего, который меня похитил и Инги, воедино, я пришла к выводу, что Варламов не потащил бы в дом абы кого. Жить с ним под одной крышей, это моё преимущество, а не наказание. Вот Инга таким похвастаться не может и ее это явно сильно бесит. Так что сейчас не важно в каком статусе я тут нахожусь. Пока не важно. В целом вечер прошел довольно хорошо, и я даже позволила себе выпить бокал детского безалкогольного шампанского. Кажется, его привезли специально для меня, потому что все остальные гости не брезговали накидаться спиртным, судя по их блуждающему рассеянному взгляду под конец праздника. И даже Инга больше не цеплялась ко мне, поняв, что я не собираюсь молчать в ответ. Вот только чем реже становилась толпа гостей, и чем тише музыка, тем ближе девушка жалась к Варламову. Явно рассчитывает на индивидуальное продолжение вечера. Ничего страшного. Меня это совершенно не трогает. – такими словами я пытаюсь себя убедить, а сама уже представляю как Инга оседлала Варламова в его шикарной спальне, обвив своими километрово – длинными ногами. Черт! Почему я злюсь из-за этого? Почему думаю о нем так много? Лучше бы он и дальше вел себя, как бесчувственное Чудовище! Лучше бы не пытался меня поцеловать! Лучше бы ударил в ответ на пощечину! Может тогда мне в голову бы не лезли подобные мысли. Но, конечно же, во мне, как и в любой другой девушке, заиграли собственнические инстинкты, стоило только ему проявить знаки внимания к моей скромной персоне. Глава 17. Ворочаюсь в кровати, неожиданно ставшей жесткой и неудобной. Сна ни в одном глазу. Я ушла с праздника раньше, чем Инга. Поэтому понятия не имею, осталась ли она тут, в этом доме, или может быть Варламов сам уехал с ней куда-нибудь и теперь я в доме одна, не считая экономки и охраны? Звуки за окном совсем стихли, указывая на то, что даже персонал уже ушел. Прислушиваюсь. В доме тоже тихо, а на часах уже начало первого ночи. Вряд ли, если Инга осталась, они бы вели себя тихо как мышки. Может тут просто хорошая звукоизоляция? Но, когда Виолетта Эдуардовна сегодня днем разбила тарелку на кухне, я это прекрасно слышала. Я поднимаюсь с кровати и начинаю важно расхаживать по комнате из угла в угол, сложив руки за спину. Может так я устану и быстрее захочу спать. Но спустя пятнадцать минут бессмысленных хождений, мой гениальный план проваливается. Я натягиваю шелковый халат и спускаюсь на кухню. Нахожу в холодильнике апельсиновый сок, наливаю стакан, сажусь за барную стойку, делаю глоток и морщусь. Пить апельсиновый сок после зубной пасты, не лучшая идея. Из глубины темной гостиной слышится приглушенный смех, и я вздрагиваю, подтягиваюсь по струнке. – Ты смешная. – выдает Варламов. Глухой удар поставленного стакана на стеклянный столик. Дело в том, что освещенную кухню прекрасно видно из гостиной, но не наоборот. Я беру стакан в руки и иду на голос, посильнее запахивая полы халата. – Ты меня напугал. – безразлично говорю я и щелкаю выключателем на бра. По гостиной растекается тусклый свет. Варламов сидит в кресле возле камина, стакан с коньяком стоит на столике рядом. А я не могу сдержать улыбки. Значит Инга не осталась? – Праздник был… хороший. – скомкано произношу я, усаживаясь на диван и вцепляясь в несчастный стакан с соком. Халат задирается, оголяя ноги. Чувствую себя не комфортно. Особенно, когда вижу, что это не ускользает от обжигающего взгляда мужчины. Его ледяные глаза скользят по моей коже от самых щиколоток до того места, где начинается полоса черного халата. – Тебе понравилось? – спрашивает Варламов, не отрывая взгляда от моих ног. Первой реакцией было переспросить, что именно, но потом я понимаю, что он говорит о празднике, поддерживая видимость вежливой беседы, поэтому я киваю. В помещении повисает неловкое молчание. Делаю большой глоток сока. – Я хотела сказать, Костя не виноват в том, что случилось… – я запинаюсь, потому что взгляд Варламова тут же меняется, будто покрывается коркой льда. Секунду раздумываю, стоит ли вообще продолжать, и прихожу к крайне неверным выводам. – Это я попросила его ждать у входа тогда. Предполагаю, что он ничего не мог сделать, потому что тощий вынес меня через аварийный выход. – Хочешь, чтобы я вернул его на работу? – его тон настолько без эмоциональный, что если бы я не видела перед собой человека, подумала бы что разговариваю с роботом. – Да. – робко заявляю я. Жалко мне просто этого чертового Костю. Да и совесть грызет, что он лишился из-за меня работы. Думаю, если бы мог, он бы сделал все возможное, чтобы не допустить того, что случилось. Почему-то мне хочется в это верить. – Он тебе нравится, да? – с усмешкой спрашивает Варламов. – Что? Нет! – Господи, неужели он и вправду так считает? Я думала, те слова в машине, насчет того, что я соскучилась по Косте, были всего лишь издевкой. Но теперь сильно в этом сомневаюсь. Варламов одаряет меня ироничным взглядом, давая понять, что не верит. Поджимаю губы и встаю с дивана. Не считаю нужным оправдываться и что-то ему доказывать. Извини, Костя, я пыталась. – Зря я спросила. – рассерженно бросила я и уже развернулась, чтобы уйти и оставить Варламова в гордом одиночестве дальше гонять свои супер – важные мысли в своей голове, но запястье неожиданно обжигает от прикосновения. Хотя прикосновением это назвать сложно, скорее захват. Стальная хватка оплетает мою руку и дергает на себя. Я еле удерживаюсь, чтобы не вскрикнуть. Поддаюсь. Перестаю дышать. Холодные глаза смотрят прямо на меня. Сердце начинает стучать как сумасшедшее. Очень медленно, миллиметр за миллиметром мужчина притягивает меня к себе. В один момент обстановка вокруг нас изменилась. Тишина стала слишком давящей, тусклое освещение слишком интимным. Я чувствую его холодные пальцы на своем запястье и кожу в этом месте будто щиплет тысяча микро иголок. Хочется гордо задрать подбородок. Сказать: «Немедленно отпусти!» Вырвать руку и убраться от него подальше, но… Я не могу. Потому что это желания разума. А вот тело требует совсем другого. Поэтому я молчу, и лишь смотрю на него во все глаза. Мужчина выглядит сейчас как хищник, загнавший свою добычу в угол. Будто уже заранее знает, что у нее нет шансов на спасение и теперь просто играется, теша свои инстинкты охотника. Еще один жесткий рывок и я не удерживаю равновесие. Сажусь ему на колени. Все тело будто обмякло, как у тряпичной куклы. Он осторожно отпускает моё запястье, словно проверяя реакцию. Не сбегу ли? Но я сижу не шелохнувшись. Уже через секунду его ладони впиваются в мои бедра, сжимая их до боли. Я прикрываю глаза. Наверное, в глубине души я уже знала, что рано или поздно это произойдёт, поэтому сейчас даже не думала сопротивляться. Не хотела сопротивляться. Отдавала себя в его руки. Мужчина провел рукой по моей талии, очертил грудь сквозь тонкую ткань шелкового халата, прикоснулся к щеке и скользнул большим пальцем к губам, приоткрывая их. Притянул ближе к себе. Я закрыла глаза. А в следующий миг ощутила его губы на своих. Неужели это действительно происходит? Но анализировать что-то совсем не хочется. Хочется просто отдать себя в его сильные руки и утонуть в этих прикосновениях. Запах его парфюма, который так сводит меня с ума, сейчас буквально осязаем. Он перемешался с нотками дорогого табака, алкоголя и жасминового кондиционера для белья, который использует экономка при стирке одежды. Я чувствую легкое покалывание от щетины на своих губах, от чего они тут же становятся красными и немного припухшими. Халат уже давно задрался почти до пояса, потому что я еложу на коленях мужчины оголенными ягодицами, прикрывает которые лишь ткань трусиков. Я чувствую его эрекцию. Такую сильную и отчетливо проступающую через плотную ткань брюк. Выпускаю ему прямо в губы глухой стон, потому что в этот момент он запускает руку под ткань трусиков и стягивает их наполовину одним резким движением. Упирается ладонями в мои ягодицы, и вдавливает меня в себя. Чувствую, как между ног собирается влага. Господи, я никогда в жизни не возбуждалась так быстро. Неужели это гормоны беременности так влияют? Неужели они виной тому, что я послала здравый рассудок к чертовой матери и сейчас сижу верхом на мужчине, которого еще две недели назад боялась до ужаса в глазах? Но его движения не дают мне думать. Они настойчивые, жадные и жесткие. Требующие полного подчинения. Мужчина обхватывает мою талию. Его руки кажутся такими большими в сравнении с моим хрупким телом, что кажется если он приложит чуть больше усилий – просто сломает меня. И я понимаю, что в этот момент моё собственное тело не принадлежит мне. Им владеет он. Мое личное Чудовище. Мужчина, которого я так ненавижу. Мужчина, которого я так хочу. Он немного приподнимает меня и укладывает на широкое кожаное кресло. Наваливается сверху. Мои широко распахнутые глаза говорят сами за себя. Наверное, в них сейчас миллиард различных эмоций, смешавшихся воедино. Его зрачки расширены. Он блуждает взглядом по моему телу, пока развязывает халат. Распахивает его. Водит ладонью по ребрам. Снимает трусики, а потом впивается губами в мою грудь. Тело выгибается, каждая клеточка кожи пульсирует, отбивает в такт словам, стучащим в висках «Хочу. Хочу. Хочу.» Перед глазами все меркнет. Очертания гостиной будто расплываются, и фокусе внимания остается только он. Его холодные ледяные глаза, которые сейчас пылают огнем. Черная дорогая рубашка, расстегнута наполовину. Господи, я даже не заметила, когда я успела ее расстегнуть. Лишь кончики пальцев до сих пор горят от прикосновения к его горячей коже на спине и груди. Он приподнимается и снимает рубашку полностью. Расстегивает ремень на брюках. Мужчина смотрит мне прямо в глаза. – Ты уверена? – низкий, волнующий голос заставил по коже пробежать толпу мурашек. Что? Он шутит? Я сейчас буквально взорвусь от желания, которое меня переполняет, а он спрашивает? Но во рту пересохло от волнения, поэтому я просто киваю. Варламов, получив моё прямое согласие, не мешкая, снимает брюки и черные боксеры. Мои щеки заливает пунцовая краска. Я тут же отвожу взгляд от его напряженного члена. Но мысли уже не остановить. Почему он такой большой? Как это вообще должно в меня поместиться? Господи, у Дениса был намного меньше. Тут же прикусываю язык, думать о Денисе в такой момент вообще не самая лучшая стратегия. А Варламов ухмыляется, будто прочитав мои мысли, и я краснею еще больше. Старательно прячу глаза. Он освобождает меня от кружевного предмета одежды и между ног тут же холодит от скопившейся влаги. В первую секунду я даже пытаюсь скрестить их, но Варламов не позволяет этого сделать. Протискивает ладонь и тут погружает в меня два пальца. Кажется, из легких выходит весь воздух в этот момент, а реальный мир просто меркнет, до того яркие ощущения простреливают сознание. Я часто дышу. Убедившись, что я достаточно влажная, он нависает надо мной всем телом, обхватывает запястья рук и заводит их вверх, за голову. Я раздвигаю ноги шире и чувствую его внутри. С губ срывается приглушенный стон. Хаотичные поцелуи, ласки, нежность и грубость, все будто смешалось. Я потеряла счет времени, царапая его спину и кусая губы. Интенсивные движения заставляли меня извиваться под ним, кричать, умоляя не останавливаться. Даже в сексе он будто играет со мной. Доводит до пика, до желанной развязки, и почти останавливается, замедляется, заставляя продлить, оттянуть сахарный момент наслаждения. Я не знаю сколько прошло времени, десять минут или час, прежде чем мой разум накрыло яркими неоновыми кругами. В голове все пульсировало, кружилось. Тело будто превратилось в оголенный нерв. Пальцы на руках и ногах напряглись, а затем обмякли, словно тряпичные. Я слышала хрипловатый сдавленный стон и сырость, стекающею между моих ног. Сильные, давящие объятия, расслабленное дыхание где-то над моим ухом. Мы молчали. Я даже боялась открыть глаза и посмотреть на него. Казалось, тогда это все окажется сном, вымыслом, видением. Померкнет. Исчезнет. А я этого не хотела. Пару минут спустя мужчина неожиданно резко подхватил меня на руки. Я взвизгнула, обвила его шею руками и испуганно посмотрела в глаза. На его губах играла улыбка. Господи, как она ему идет. В уголках глаз от нее собрались легкие красивые морщинки, а лицо будто озарилось чем-то простым и легким. Он уложил меня на диван в середине гостиной, не дав даже одеться. Подхватил плюшевый плед и лег рядом. Тяжесть его руки придавила тело, а веки тут же будто наполнились свинцом. Сознание провалилось в темную пропасть сна уже через пару минут, хоть я и пыталась до последнего раз за разом прокручивать в голове то, что только что произошло. Каждую деталь, каждую мелочь. Глухой удар заставил распахнуть глаза. Что происходит? Казалось, я только что уснула, но комнату уже озаряли первые лучи рассвета, бьющие из-за штор. Я почувствовала движение. Мужчина рядом со мной сильнее накрыл меня пледом, и кажется привстал. Повернулась. И наткнулась взглядом на… абсолютно незнакомую мне женщину, стоящую у входа в гостиную. Высокая худая блондинка. На вид ей около сорока, с красивыми чертами лица и аккуратной причёской. Рядом с ней на полу стоял маленький дизайнерский чемодан. Видимо это именно он издал звук, который меня разбудил, соприкоснувшись с полом. Она смотрела на нас изумленно, гневно, яростно. Я медленно повернулась к Варламову. Его лицо не выражало абсолютно ничего. Он молча смотрел женщине прямо в глаза. – Это кто? – шокировано произнесла я почти шёпотом, посильнее прижимая плед к груди. Ответ не заставил себя долго ждать. – Моя жена. – он произнес это так спокойно, будто говорит о чем-то абсолютно нормальном, повседневном. Я думала от абсурдности всей ситуации у меня просто поедет крыша. Сглатываю тяжелый ком в горле, сердце начинает стучать как сумасшедшее, разгоняя адреналин по венам. Какая еще к чертовой матери жена? – хочу закричать я, но во рту пересохло настолько, что не могу выдавить и звука. Женщина тем временем воинственно сложила руки на груди, и просканировала меня тяжелым холодным взглядом. Дьявол, уверена, моё выражение лица сейчас далеко от того, которое было у Инги, когда я застукала ее в постели моего жениха. Попыталась сделать пару глубоких вдохов, чтобы хоть немного прийти в себя. – Маш, поднимись к себе, ладно? – он произнес это тихо. Не грубо, но довольно жестко, чтобы понять – лучше не спорить. Коротко кивнув, я окуталась пледом, бросив взгляд на Варламова. Оказывается на нем уже те самые черные боксеры, и когда только успел одеться? Мужчина тоже встал и тут же облачился в брюки, подобрав их с пола. А я несмело прошла мимо женщины, выражение лица которой не предвещало ничего хорошего. Глава 18. – К себе? – раздосадованный вопрос женщины я услышала, когда уже была на втором этаже, направляясь в свою комнату. – Она что, живет тут? Пальцы на руках еще трусило от нахлынувшей нервозности. Я опираюсь о стену, которая служит защитой от лишних взглядов. Встаю так, чтобы меня было не видно с первого этажа. Да, знаю, подслушивать не хорошо, нас всех учат этому с детства. Но черт побери, во-первых, я переспала с Варламовым, что само по себе уже из ряда вон выходящая ситуация. Во-вторых, после секса он не дал мне моральный пинок под зад, сказав что-то вроде «это было ошибкой» (хотя я бы вообще не удивилась такому варианту развития событий), а уложил спать рядом с собой, да еще и обнимал всю ночь! Ну и, в-третьих, – нас застукала его, неизвестно откуда взявшаяся жена! ЖЕНА! Одно дело Инга, охотница за кошельком, и совсем другое – жена! Сумбурные мысли в голове возятся, сталкиваясь одна с другой, создавая еще больший хаос. – Да. Она живет тут. – слышится приглушенный спокойный голос Варламова. Я в это время стараюсь вообще не дышать. – У нас сын погиб, а ты кувыркаешься со всякими… Ей восемнадцать то хоть есть? Она же тебе в дочери годится! Сын…? Мои руки холодеют, а тело будто немеет. Я вся превращаюсь в слух. Она сказала "У нас". Это что, мать Дениса? Я стою в коридоре и шокировано смотрю на голую стену прямо перед собой. Перед глазами стоит лицо женщины. Те же глаза, форма носа и губ. Да, они безусловно похожи с моим бывшим женихом, но… Я считала, что мать Дениса мертва, и у меня были на то все основания! В памяти всплывает наш с ним разговор, когда я рассказывала, как осталась без родителей. – Маму я почти не помню. Слишком маленькая была. А папа умер, когда мне было десять… Тогда было очень плохо… И врагу не пожелала бы потерять родителей так рано… Денис сочувствующе на меня посмотрел и обнял за плечи. Мы и знакомы то были всего пару недель, но почему-то именно с ним захотелось всем этим поделиться. – Я тоже потерял мать, так что я понимаю, что ты чувствуешь. Я не стала расспрашивать о подробностях. По-моему, тут любому адекватному человеку будет ясно, что его матери нет в живых, и пережить это было не просто. Так получается Денис и тут соврал мне!? Или это было просто недопонимание? Оказывается, «я тоже потерял мать» можно трактовать совершенно по-разному? Нет, все это напоминает какой-то бред. Но непрекращающиеся возмущенные возгласы женщины бьют по больному. Она уже успела назвать меня малолеткой, безродной шавкой, и еще каким-то словом, значения которого я не знаю, пока Варламов не произнес жесткое «закрой рот». Я и сама понимаю, что мы с ним совсем не пара и никогда ею не будем. Но, все же, женщина говорит так, будто если бы он трахал кого-то постарше – все было бы нормально. В каких они отношениях, черт побери? Чувствую себя героиней мыльной оперы… – Кира, иди в мой кабинет, там поговорим. И да, ей есть восемнадцать, не переживай. – его голос сквозит иронией, а я морщусь. Хорошо, хоть не добавил, что я бывшая невеста его сына. Дамочку бы инфаркт хватил… Инга, Кира, даже экономка Виолетта. Он что, собирает горем из экзотичных имен? Я туда явно не вписываюсь. На первом этаже послышались приглушенные шаги, и я мысленно чертыхнулась. Открыла дверь своей комнаты и выдохнула. Пожалуй, еще никогда в жизни в моей голове не было большего беспорядка. Я злюсь на Варламова, злюсь на себя, на Ингу, и даже на Костю, черт бы их всех побрал! Мне кажется, что все они знают больше, чем я! Как я вообще оказалась в этом эпицентре интриг и тайн? Что я тут делаю? Ложусь на кровать и прикрываю глаза. На часах 6:15. Я не выспалась, хочу есть, а между ног все саднит от прошлой ночи. Пожалуй, из всего перечисленного, приятным является только последнее. Флешбеки воспоминаний дергаются в сознании короткими яркими вспышками, а трезвый рассудок опровергает все то бесстыдство, что творилось в полутемной гостиной этого дома еще несколько часов назад. Но я-то знаю – все это было. Я занималась с ним сексом. Его губы оставили миллион поцелуев на моем теле. Его запах въелся под кожу. А еще я видела его… Настоящего. Без маски надменности и абсолютной власти. Моё личное Чудовище имеет человеческую душу. ******* Нос уже остро чует запах свежеприготовленной еды, но я все никак не могу проснуться. Потому что снится мне он. Руки, губы, дьявольское тело. Слишком реалистично для простого сна. – Маш, у тебя болит что-то? – меня легонько треплют по плечу, и я кое-как разлепляю глаза. – Костя? – парень стоит передо мной как ни в чем не бывало и заинтересованно разглядывает моё сонное лицо. – Что ты тут делаешь? Костя слегка смущенно улыбается. – Шеф утром позвонил, сказал возвращаться. Я сажусь на кровати и тру глаза кулаками. – Я рада… тебя видеть. – простодушно ответила я и тут же глянула на часы, спохватившись. – Пол второго? – Виолетта обед уже приготовила. Говорит, ты со вчерашнего дня ничего не ела. Может доктора вызвать? Плохо себя чувствуешь? Мои щеки вспыхивают огнем. Последнее, что было в моем рту, это глоток отвратительного апельсинового сока сегодня ночью, как раз перед тем, как… Черт, это все правда произошло. Поверить удается с трудом, но сладкая тянущая боль между ног является молчаливым свидетелем. – Не надо врача. Просто ночью спала плохо. – вру я. – Сейчас умоюсь и приду. – улыбаюсь как можно шире. А вслед за воспоминаниями о ночи в сознание врываются и другие. – А Евгений Сергеевич дома? И … – я хотела спросить тут ли до сих пор его жена, но не успела, потому что Костя меня опередил. – Нет, ему нужно было срочно уехать по делам. Будет только ближе к ночи, наверное. Могу составить тебе компанию за обедом, если хочешь. – охранник пожимает плечами. Видимо чувство вины за то, что произошло, сильно давит ему на совесть, раз он так дружелюбен. Киваю соглашаясь. А сама уже продумываю, как мне кажется, очень хитроумный план. Если кто-то виноват перед тобой, этим надо пользоваться. Костя просто кладезь бесценной информации, я в этом уверена. ***** С аппетитом уплетаю умопомрачительное жаркое. Да, Виолетта Эдуардовна готовит просто восхитительно. Нужно взять у нее пару рецептов. Готовить я люблю, вот только делать этого не удавалась так часто, как хотелось бы. Да и толкаться на прокуренной кухне в коммуналке с соседями, то еще удовольствие. – Маш, ну ты как вообще? – Костя ест с не меньшим аппетитом, но все равно отрывается от тарелки, чтобы спросить. – Сейчас нормально, а то, что было там , лучше не вспоминать… – я делаю большой глоток морса и смотрю парню прямо в глаза. Вижу, как ему неловко. – Я даже извиниться перед тобой не успел. Но ты же понимаешь, что если бы я только мог что-то сделать… – Да, я понимаю. – великодушно объявляю я и улыбаюсь. – Ноооо… Ты можешь кое-что сделать сейчас. – выжидающе смотрю, потому что прекрасно знаю, что своими провокациями в один момент могу разрушить потеплевшие отношения. А делать этого я не хочу, сейчас мне как никогда нужны люди, которые будут «за меня». – Конечно. Только скажи. – серьезно выдает Костя, всем своим видом показывая расположение. Делаю вид, что размышляю, хотя куча вопросов уже давно вертится на языке. – Ты знаешь, что у Варламова есть жена? Парень кивает, не понимая к чему я веду. – Она правда мать Дениса? – Да. – сухо откликается тот. – Тогда почему… Понимаешь, когда мы встречались, Денис говорил про нее так… будто ее уже нет. Костя отвел взгляд в сторону, но моему вопросу абсолютно не удивился. Черт, вот я по глазам вижу, что он что-то знает. Что-то чего не знаю я. – Тебе бы, конечно, лучше у шефа об этом спросить, раз уж так интересно, но… Кира Викторовна бросила семью, когда Денису было пять. С тех пор они ни разу не виделись. – на секунду он замялся. – Но я знаю, что жила она все это время за счет денег, которыми обеспечивал ее босс. – Варламов? – на автомате переспрашиваю я. – Так она получается бывшая жена? – Нет. – отрицательно качает головой Костя. – Официального развода до сих пор не было. Мои ребята сказали, что она сегодня прикатила, хотя ведь даже на похороны к сыну не удосужилась приехать. – Костя замолчал и многозначительно посмотрел на меня, мол, сама делай выводы, что она за человек такой. Обшариваю кухню глазами, пока голова медленно, но ясно соображает. Выходит, мать не общалась с Денисом. А Варламов? Ведь он совершенно не удивился, увидев ее сегодня утром. Интересно, где он сейчас? С ней? Воображение тут же услужливо подбрасывает картинки семейной идиллии в составе Варламова и его жены. Как они сидят где-нибудь в дорогом ресторане и разговаривают по душам, а потом… Нет, нет. Мотаю головой, вытряхивая из нее глупые мысли. Ну что ревность за зверь такой? Нас с ним связывает одна ночь, а я уже готова глаза этой жене выцарапать. – Ладно. – констатирую я. – Тогда… ты не знаешь, где мой мобильник? Я его не видела с того самого дня… В магазине. Я хочу увидеться с Таней. Если ты, конечно, не решишь мне рассказать почему мне не следует ей доверять? – кидаю на Костю выжидающий взгляд, припоминая наш с ним разговор в машине, а парень обреченно опускает глаза в пол. Да, да, сегодня я выведаю у тебя всё! – Ну говори уже. – буркаю я себе под нос и закатываю глаза. Костя сокрушенно вздыхает. – Не советовал бы я тебе ворошить прошлое. – я ощупываю парня взглядом. Здоровенный бугай под два метра ростом с устрашающим лицом и волчьими глазами, сидящий на хрупкой кухонной табуретке, а мнется как школьник. Все то из него клешнями надо вытаскивать. – Я бы не спрашивала, если бы это не было важно. Когда-нибудь мне придется возвращаться… в реальный мир. В свою жизнь. И я должна знать, остались ли у меня там друзья. Парень отрешенно посмотрел будто сквозь меня, и понимающе кивнул. – После твоего неудачного побега из больницы… – Да не сбегала я! – перебила Костю, вставив свои пять копеек, но тут же замолчала. Сейчас, это не так уж и важно. – В общем после этого, я решил навести справки о твоей Тане. И в принципе девка чиста… Торжествующе улыбнулась. Ну еще бы! Это же Таня! Я была уверена, что могу ей доверять! Но Костя продолжил: – Просто ее номер телефона мне показался знакомым. Я нахмурила брови. – Откуда? – Вот и я два дня ходил, думал, откуда. Пока мне в голову не ударило – я его видел в распечатке звонков Дениса. Они… часто созванивались. Эти слова прозвучали как гром среди ясного неба. Таня и Денис? Созванивались? Зачем? – Пока Вы были вместе, звонков было два или три от силы. А вот после того, как разошлись, они общались почти каждый день. На кухне повисает молчание. Я смотрю на Костю, а тот виновато отводит взгляд, будто стыдится того, что мне только что сказал. – Я не понимаю. – смеюсь, потому что эта информация настолько абсурдная, что смахивает на глупую шутку. – Зачем им общаться? Они никогда не были друзьями… Прокручиваю в голове моменты, когда Таня и Денис виделись. Первый раз Денис заехал за мной в один из вечеров, Таня тогда специально задержалась, чтобы «хоть одним глазком взглянуть на твоего принца» – так она говорила. А затем я взяла ее с собой на одну из вечеринок жениха. Такие сборища он устраивал часто, но вот я каждый раз чувствовала себя не в своей тарелке. Подружиться с кем-нибудь из его окружения мне не удалось, поэтому наше общение было на уровне вежливого приветствия. А с Таней мне было там находиться намного веселее. Она здорово оторвалась в тот вечер, перебрав с алкоголем. Но с Денисом они разговаривали за все это время все пару раз… Так что же их могло связывать? – Наивная ты, Маш. – скептически выдал Костя, вырывая меня из воспоминаний. – Ты думаешь, что они…? – сама мысль о том, что Дениса и Таню могли связывать сексуальные отношения казалось нелепицей. – Думаю, что твоя подруга водила тебя за нос, пытаясь прибрать выгодную партию к рукам после вашего расставания. – Костя вдруг напрягся, будто что-то неожиданно вспомнив. – Она была на похоронах. Мое лицо вытянулось от удивления. – Что…? Но… Она не знала… О гибели Дениса сообщила ей я в тот день, когда приехала в этот дом. – я настолько шокирована, что голос хрипнет от волнения. Хватаюсь за стакан с морсом и опустошаю его одним большим глотком. – Нет. Не зря я тогда, в больнице, подумал, что лицо мне ее знакомо. Церемония была закрытой, поэтому она стояла в стороне. Но это точно была она. Я засуетилась, подскакивая со стула. Какая актриса! Как натурально удивилась, когда я сказала ей, что Дениса больше нет. Приехала в больницу со своей помощью! Я ведь чуть было не сбежала с ней! – Гадина! – не удержавшись вскрикиваю я, и грохочу заварочным чайником, который я зачем-то взяла в руки. – Да, не хорошо вышло. – пытается поддержать меня Костя. – Я должна с ней увидеться. – беру из шкафа две кружки и разливаю по ним чай. Сейчас мне плевать, хочет ли Костя чаю, просто руки надо чем-то занять. И еще глаза спрятать, потому что из них вот-вот потекут слезы. В груди будто назревает огненный шар. Тяжелый ком обиды от страшных догадок я чувствую буквально физически. Снова и снова прокручиваю слова парня в голове. Может ли это все быть простым стечением обстоятельств? Я не хочу верить, что Таня предательница, но, кажется, мне больше ничего не остается…. Щедро сыплю в чашки горстки сахара и на секунду прикрываю глаза. Как я могла ни о чем не догадываться? Самое ужасное – это чувствовать себя полной идиоткой, которую водили за нос! Разъяренно хватаю чашки и несу к столу. Костя внимательно за мной наблюдает. Руки трясутся от нахлынувшей ярости, поэтому уже в следующую секунду одна из чашек вместо того, чтобы быть аккуратно поставленной на стол, приземляется туда с грохотом и опрокидывается. Охранник вскакивает со стула, потому что кипяток заливает его брюки. Я широко распахиваю глаза, а Костя тихо матерится. – Блиин, прости. – пищу я и тут же хватаю полотенце. Бросаюсь к парню и спешно вытираю последствия своей неуклюжести. Чувствую себя полной растяпой. – Надеюсь, ты не обжегся… – бурчу я себе под нос, но парень как-то подозрительно молчит. Вскидываю на него взгляд. Ничего удивительного. Он молчит, потому что растерянно смотрит на Варламова, который стоит в дверях, сложив руки на груди и вопросительно подняв брови. Твою мать. Как я хочу провалиться сквозь землю в этот момент. Медленно выпрямляюсь и убираю полотенце от брюк охранника. Давно он за нами наблюдает? Глава 19. Черт. Выпрямляюсь, в скованных попытках выдавить улыбку. Убираю руки от брюк Кости. – Вовремя. – бурчу я себе под нос. Ладно, разглагольствовать особо некогда. – Нам нужно поговорить. – проникновенно смотрю Варламову прямо в глаза, придаю голосу мнимую уверенность. Мужчина лишь еле заметно кивнул, бросил странный взгляд на Костю, и развернувшись, пошел в свой кабинет. – Извини. – напоследок бросила я растерянному охраннику и поспешила следом за хозяином дома. Тихо приоткрыла дверь спальни, затем кабинета, и вошла. – Как ты? – Варламов уже успел сесть за рабочий стол, важно перебирая какие-то бумаги. Господи, невольно на него засмотрелась. Впервые вижу его в чем-то светлом. Как же ему идет эта рубашка. Без спроса сажусь на кожаный диван возле входа. Чувствую себя неуютно. – Все в порядке. – давлю я. Мужчина продолжает заниматься бумагами, не поднимая на меня взгляда. – Почему ты не сказал, что женат? – решаю задать вопрос прямо в лоб. Варламов отложил листы в сторону. Поднял глаза. Хмуро на меня посмотрел. – Это что-то бы изменило? – в голосе насмешка. – Вообще-то я не имею привычки спать с женатыми мужчинами. Не кажется, что у меня тоже должно было быть право выбора? – положа руку на сердце, даже это меня бы не остановило. Я прекрасно понимаю, что не могла себя контролировать. Но от его ироничного вопроса взыграла гордость. – Но Инга же тебе не помешала. – Варламов смотрит на меня прищурившись из-под золотистых тонких оправ очков. Его лицо остается серьезным, но глаза будто смеются. А что я еще ожидала услышать? Что он будет оправдываться и извиняться? Глупо, но где-то в самой глубине души, да. Именно этого я и ждала. Поджимаю губы, и складываю руки на груди. – Что ж… – мой голос моментально заледенел. Господи, чувствую себя полной дурой. Я правда решила закатить ему сцену ревности? – Думаю, что мы оба понимаем, что это было ошибкой. Отвожу глаза в сторону, упорно концентрируя взгляд на окне, на полках с книгами, на чем угодно, только не на нем. Хочется закричать, заплакать. Хочется вновь к нему прикоснуться. Ощутить его горячую кожу под подушечками пальцев. Какого черта я произношу в слух совершенно противоположное тому, что чувствую? Мужчина молчит. Спустя бесконечные несколько секунд он встает из-за стола, тяжелыми шагами пересекает кабинет и встает почти вплотную. Снимает очки, убирает руки в карманы и почти минуту просто смотрит. Закусываю губу. Еще чуть-чуть и из глаз хлынут водопады. В нос бьёт его запах, и я моментально теряю рассудок. – Послушай, Маша. – он делает длинную паузу, а я забываю, как дышать. В глаза по-прежнему не смотрю. Боюсь, стоит мне это сделать, как я не выдержу, и сама брошусь на него. – Я когда тебя вижу, членом могу стены пробивать. И заняться с тобой сексом было взвешенным решением. Поверь, я долго держал себя в руках. – он говорит это так спокойно, так рассудительно, что окончательно выбивает меня из равновесия. Я медленно поворачиваю голову и вскидываю на него взгляд. Нет, он не шутит. Сглатываю ком в горле. Внутри разливается ликование, а мужчина продолжает: – Ты сама прекрасно понимаешь в какой мы ситуации. Ты бывшая невеста моего сына. Между нами априори ничего не может быть. Но это случилось. Вешать ярлыки на наши отношения я не намерен, и тебе советую этого не делать. – Но… – чувствую, как голос слабнет с каждой секундой, потому что я наблюдаю, как он медленно склоняется надо мной. В голове крутятся миллионы вопросов. – Без всяких но. – четко произносит мужчина и касается пальцами моего подбородка. – Твоя жена. – упорствую я до последнего, хотя его губы уже в миллиметре от моих. Варламов раздраженно закатывает глаза и усмехается. – Мы разводимся. Значит между ними и правда ничего нет? Значит Костя сказал правду? Но почему они до сих пор были в браке? Из-за Дениса? Это глупо. И почему она даже не приехала на похороны сына? Все же от его слов мне стало легче, хоть голову и забивали еще сотни догадок. Что у них с Ингой? Они до сих пор вместе? Он собирается спать с нами обоими? А может есть еще десяток таких как Инга? Нет, меня это не устраивает. Я так не смогу. Найти бы в себе силы сопротивляться дьявольским глазам, но кажется сделать этого мне просто не суждено, потому что уже через секунду я обхватываю шею мужчины руками и отвечаю на его требовательный поцелуй. Тело моментально бросает в жар, а по кистям рук разливается легкий тремор от голодного дикого желания. Чувствую его ладони на своем теле, и от этого в душе рождается чистый восторг. – Спасибо, что прислушался ко мне. Что вернул Косте работу. – прерывисто шепчу я в перерывах между поцелуями. Только закончив фразу понимаю, насколько нелепо это сейчас прозвучало, просто вдруг почувствовала острую необходимость его поблагодарить. Мужчина подхватывает меня на руки, и я обвиваю ногами его бедра. – Решила сейчас поговорить о Косте? – с усмешкой спрашивает он и кладет меня прямо на стол. Делает шаг назад и расстегивает рубашку. Впиваюсь взглядом в его тело, в выраженные мышцы на животе и все еще яркий шрам от ранения чуть ниже груди. Между ног все сводит, легкие жадно хватают воздух, а сердце грохочет где-то внизу живота. Это снова произойдет. Я снова почувствую его. Клянусь Богом, я сейчас душу готова продать, чтобы он расстегивал чертову рубашку быстрее. – Ошибка, значит, да? – он все сильнее вдавливает меня в поверхность стола. Листы бумаги, еще секунду назад лежащие там, теперь кружатся в воздухе, разлетаясь по полу. – Считаешь это ошибкой? – грубо повторяет он, а я с каждым толчком сильнее подаюсь бедрами ему на встречу, потому что не могу вымолвить и слова. Новые ощущения будто затапливают мой разум. Внизу живота завязывается тугой жгучий узел, сковывая и освобождая одновременно. Я тянусь руками к его спине и с наслаждением впиваюсь в нее ногтями. В голове в этот момент звенит только одна фраза: «Ты мой!». Черт побери, ни за что бы не подумала, что я такая собственница. Неожиданно понимаю, что превращаюсь просто в дикую кошку при мысли, что к этому мужчине может прикасаться какая-нибудь дрянь. Кто-то кроме меня. Как не позволить эмоциям поглотить меня, когда он так близко? Как держать себя в руках, когда его взгляд будто гипнотизирует? Все это – заведомо путь в никуда. Такой, как Варламов никогда не будет принадлежать одной женщине. Он мне только что ясно дал понять, что даже наши отношения останутся без названия… Но прямо в этот момент его сильные руки свободно гуляют по моему телу, заставляя плавиться, словно раскаленный воск в руках мастера. Я чувствую, как на моей груди собираются мелкие капельки пота. По телу проходит жгучая волна жара. Он двигается с дьявольской силой. Жадно, с каким-то диким остервенением сжимает мою грудь, будто злится на меня за свое желание. Будто хочет сделать больно настолько, чтобы у меня и мысли больше не возникло подойти к нему. Но это проигрышный вариант, потому что я не испытываю боли от его движений. В этот момент мы оба понимаем, нас тянет друг к другу, так сильно и так отчаянно, что ни один живой человек на свете не смог бы противиться этому желанию. Еще несколько минут, и тело простреливает тысячи иголок, заставляющие мышцы обмякнуть, расслабиться. Между ног теплая влага. Я все еще лежу на голой столешнице и тяжело дышу, в попытках прогнать сверкающие вспышки света перед глазами от накрывшего оргазма. Медленно разлепляю глаза, и вытираю пот со лба тыльной стороной ладони. Варламов смотрит на меня еще пару секунд и усмехается. – Кажется, я тебя умотал. – Вот еще. – возмущаюсь я. – Я полна сил и энергии и готова повторить еще раз, или даже два. – на самом деле нет, и мне нужно хотя бы несколько минут, чтобы полноценно наполнить легкие кислородом, но ему об этом знать необязательно. Мужчина надевает рубашку и заправляет ее в брюки. Я тоже одеваюсь. Медлю. Кабинет вдруг снова принял оттенки неуютности. Как мне себя вести? Просто уйти? Поцеловать его? Пожелать хорошего дня? Господи, ну почему рядом с этим мужчиной я постоянно чувствую себя идиоткой? – Маш, мне надо работать. – сухо бросает Варламов, вновь цепляя на нос очки, и подбирая с пола разбросанные бумаги. На мгновение задержала на нем взгляд. Вот так вот просто? Мне надо работать? Душу кольнула обида. Неприятно. Ощущение, будто меня… использовали. Но я быстро беру себя в руки и гордо вздёргиваю подбородок. Поправляю складки на блузке. – Что ж, отлично. – надменно заявляю я и сама не узнаю свой голос. – У меня тоже есть дела. – наверное большей глупости я сморозить не могла. Ну какие к чертовой матери у меня могут быть дела? Не забыть поесть и выйти на прогулку вовремя? Варламов после этой фразы удивленно вскинул бровь и уставился на меня. – Хорошего дня. – закончила я официально и потопала к выходу. Надеюсь, он не думал, что я буду навязывать ему свою компанию, после такой фразы? И почему я каждый раз от него чего-то жду? Этот черствый сухарь не способен понять, что ранить можно и словами. «Надо работать». Ты только что был во мне, черт побери. Можно было как-то по вежливее сообщить мне, чтобы я убралась из твоего кабинета и не отвлекала тебя от твоих безусловно очень важных дел!? Нет. С этим надо заканчивать. Что это за отношение вообще? Злость внутри нарастает все больше с каждой секундой, а потом вдруг за миг утихает. Разум озаряет яркая вспышка. Черт, я ведь сама не заметила, как с каждым его прикосновением считаю что имею право требовать все больше и больше. Еще час назад я готова была все на свете отдать, чтобы вновь почувствовать его, а сейчас меня не устраивает его отношение? Но ведь он мне в чувствах не признавался. «Готовность пробивать членом стены» еще далеко не признак серьезной симпатии. Я уже было взялась за резную ручку двери, чтобы поскорее убраться из кабинета и не наговорить ничего лишнего, как мужчина произносит: – Маша. – его голос, как всегда, спокойный. Будто пять минут назад мы не задыхались, жадно поглощая друг друга. Я замираю на месте. – У меня правда много дел. Скажи это кто другой, я бы решила, что он оправдывается. Но у Варламова все иначе. Он произносит это так, что мне становится стыдно за собственные мысли. И вообще за то, что пришла сюда и трачу его бесценное время. Без какой-либо иронии. Я медленно оборачиваюсь и улыбаюсь. – Все в порядке. Я понимаю. – да, моего понимания хватит еще на десяток таких как ты, и плевать, что еще секунду назад я кляла тебя на чем свет стоит. Он отвечает мне сдержанной улыбкой. Коротко киваю. Пауза затянулась. Кажется, он сказал все, что хотел. Но и тут я ошиблась. – Думаю, ты слегка заскучала. – неожиданно произносит мужчина, а на его лице появляется задорное мальчишеское выражение. Непонимающе вскидываю брови. – Поужинаешь со мной сегодня? – Но мы и так почти каждый вечер ужинаем. – несмело лепечу я в ответ. – Я приглашаю тебя в ресторан. – он щурит глаза и оглядывает меня с ног до головы. Кажется, мою ликующую улыбку теперь ничем не стереть с лица. Я ничего не отвечаю и вышмыгиваю из кабинета, тихо прикрыв за собой дверь. Еле удерживаюсь, чтобы не подпрыгнуть на месте. Он хочет в ресторан!? Со мной!? Ему плевать, что нас кто-то может увидеть!? Это же что-то значит!? Глава 20. Портье открывает нам дверь, и я благодарю его легким кивком головы. Варламов прикасается к моей оголенной спине ладонью, мягким, почти невесомым движением, но по коже тут же рассыпаются прохладные мурашки. Все же стараюсь придать лицу сдержанное выражение. На улице уже поздний вечер, и прохладный воздух немного холодит. Может, стоило выбрать закрытое платье? Нет, с нарядом я точно не прогадала – тут же одергиваю себя, вспоминая взгляд моего спутника. Бежевое шелковое платье струится по фигуре, а на спине спадает складками, открывая немного сексуальности случайным взглядам. Как сейчас, например. Выходящий из ресторана мужчина заинтересованно посмотрел на меня, Варламов сильнее вдавил горячую ладонь в мою талию, а незнакомец не замедлил обернуться, чтобы оценить еще и вид сзади. – Почему мне все время кажется, что тебя снова хотят похитить? – урчит мне в ухо мужчина, пока мы идем к своему столику. В его голосе играет улыбка. Я прячу скованный смех и ничего не отвечаю. Ему не помешает увидеть, что я могу интересовать и других мужчин. Галантно отодвинув мне стул, и усадив, Варламов занял место напротив и взял в руки меню. Я закусываю губу, чтобы не улыбнуться еще шире. Это будет выглядеть совсем глупо, и так сияю как медный самовар. Но держать эмоции под контролем не просто, потому что я чувствую… свою значимость. Да, именно так. И пусть наши отношения не имеют четко оговоренного статуса, но любой его жест указывает на то, что я здесь сегодня в роли его спутницы, а не просто девочки на один вечер. И это приятно, черт побери! Сделав заказ, я оглянулась по сторонам, заинтересованно всматриваясь в интерьер. Здесь действительно красиво, наверное, не зря это одно из лучших заведений города. Бежевые тона, много света, красные бархатные диваны, и живая музыка. – Спасибо. – несмело говорю я и опускаю глаза, играя с ножкой хрустального бокала наполненного водой. – За то, что пригласил меня сюда. Здесь превосходно. Варламов молчит, но кожу на лице беспощадно печет, а это значит, что он внимательно за мной наблюдает. Я знаю, что этот вечер станет важным. Будто чувствую. Между нами столько недосказанности, может быть сегодня это наконец то изменится? – Ты достаточно настрадалась по моей вине. – ухмыляется он, а я недоверчиво вскидываю взгляд. – Надо бы тебя поберечь. – и пусть это звучит, как ирония, но я-то знаю, он говорит серьезно. Я набираю полные легкие воздуха. Наверное, сейчас самый подходящий момент. В спокойной обстановке и в окружении людей, все это поможет нам обоим держать себя в руках. – Я должна тебе кое-что сказать. – как бы я не старалась, голос все равно дрогнул. Спрятала трясущиеся руки под скатерть. Варламов заинтересованно вскинул бровь. Взгляд его оставался спокойным. – Когда я лежала в больнице… После похищения… – черт, я ведь так старательно репетировала этот разговор, почему сейчас слова путаются на языке, превращая мою речь в какой-то бессвязный рассказ? – Ваш заказ. – подоспевший официант разложил блюда на столе, отвлекая нас, и я мысленно выругалась. Обслуживание тут на высшем уровне, и пары минут не успело пройти, как все уже принесли. Может это знак? Сомнения терзают рассудок. Мне действительно страшно. Вероятность, что Варламов знает о том, что Денис не мог иметь детей слишком мала. Страшно не от того, что он разозлится на меня, узнав, что это не его внук. Страшно потерять то хрупкое, что есть сейчас между нами. Почему для меня это стало так дорого? Почему сердце сжимается каждый раз, стоит мне только подумать, что все может закончиться? Но ведь головой я понимаю, что это не вечно. Он все равно все узнает. Но сейчас я готова пол жизни отдать, что бы продлить нашу связь еще хотя бы на день… Как же это глупо… Официант ушел, вежливо пожелав приятного вечера, а я впала в настоящую истерику, хоть внешне этого и не было заметно, но внутри мысли метались как загнанные в угол звери. – Так что ты хотела сказать? – участливо произносит Варламов, нарушая повисшую неловкую паузу. К еде он так и не притронулся, сконцентрировав внимание на мне. От этого стало еще тяжелее выдавить хоть слово. Звуки будто застревают в горле, каждый раз, когда я пытаюсь хоть что-то произнести. – Во-первых ты должен знать, что я говорила правду насчет Инги и Дениса. Я действительно застала их в постели. В прямом смысле слова. – я произношу это так четко, будто пытаюсь надавить на него своими словами. – Но Инга была не единственной, с кем Денис мне изменял, сегодня Костя сказал мне, что в его койке скорее всего была даже моя лучшая подруга. Боль прошлого накатывает с новой силой, и я умолкаю, пытаясь проглотить всплывшую обиду. Раны еще слишком свежи, чтобы говорить об этом без эмоций. В конце концов Денис разбил мне сердце. Я знаю, что сейчас его остается только простить, только вот я не могу приказать своему сердцу, что именно ему нужно чувствовать. – Так ты хотела рассказать мне о том, каким мой сын был говнюком? – его тон заледенел, как и синева глаз. Я с досадой выдохнула и отвернулась к большому панорамному окну. – Просто хотела, чтобы ты знал. Я не была виновата в нашем с ним расставании… – Ты любила его? – неожиданно перебивает меня мужчина и этот вопрос вводит меня в ступор. Непонимающе смотрю на него, пока мысли хаотично складываются в голове в цепочку. Любила? Как странно, но будто бы все моё существо в миг стало сопротивляться простому слову «да». Я прокручиваю в мыслях моменты прошлого. Восхищалась его уверенностью в себе, умению ухаживать. Он произносил красивые слова и всегда был душой компании. Казалось, в его жизни не существовало ни одной проблемы, и я всегда тянулась к нему, чтобы хоть на секундочку ощутить такую же беззаботность. Но, любила ли? – Думала, что да. – коротко отвечаю я, и сглатываю ком в горле. Умом в этот момент ясно понимаю, что не было ни одной секунды, когда в его объятиях было так же тепло, когда я горела от одного лишь прикосновения. Когда тело дрожало от истинного желания, а в душе летали бабочки. Зато все это есть сейчас. Делаю большой глоток воды и судорожно дышу. Хочу спросить, что между нами. Что будет, если ребенок не от Дениса, а вероятно так оно и есть, и я ношу под сердцем малыша, который никогда не узнает отца. Хочу знать, оборвет ли он все связи со мной, когда узнает об этом. И… не хочу слышать утвердительный ответ. Зачем ему мать-одиночка, когда вокруг столько девушек слишком во многом меня превосходящих? Я и сейчас то не особо понимаю, что он во мне нашел и почему вообще позволил себе допустить нашу близость. Но его слова «не вешать ярлыки на наши отношения» как заноза застряли в мозгах. Он дал понять, что не хочет ничего выяснять, а я не могу больше находится в неведении. С грустью оглядываю вкусно пахнущую еду и понимаю, что вечер безнадежно испорчен серыми тонами моих собственных мыслей. Почему-то в этот момент становится так грустно и одиноко в окружении всех этих красивых, нарядных людей. Наверное, если бы папа был жив, он бы смог дать мне совет, как быть дальше… Варламов задумчиво поднимает взгляд поверх моего плеча. На секунду в его глазах загорается интерес и тут же гаснет. Из любопытства я поворачиваю голову… И вижу Ингу. Ну да, вот именно ее нам сейчас и не хватает. Девушка сидит чуть поодаль от нас, за столиком в углу заведения. В компании еще одной девушки, наверное, подруги. Они обе прекрасно выглядят, прически, макияж… Компания мужчин, расположившихся по соседству, бросает на них похотливые взгляды. Инга смотрит прямо на меня. Ярко карий взгляд сверкает злостью. Думаю, если бы люди умели глазами запускать молнии, в меня бы уже прилетела парочка. Я тут же отворачиваюсь и испуганно смотрю на своего спутника. В этот момент я почти что верю, что сейчас он просто попросит меня уйти. Да, с его стороны, это будет низко, но разве Варламову есть дело до чужих чувств? Мужчина спокойно переводит взгляд на меня и улыбается одними уголками губ. Берет в руки стакан с виски и медленно отпивает пару глотков. Его глаза излучают уверенность. Привычный высокомерно – надменный взгляд сейчас читается лучше обычного. Кажется, он даже наслаждается этой ситуацией, будто это какая-то… игра? Я слышу позади себя стук каблуков, и руки холодеют. – Добрый вечер. – сахарный голос проникает в уши, словно обливая их сиропом. Я вскидываю взгляд на Ингу и вежливо улыбаюсь. – И тебе. – Варламов говорит это сухо, холодно, но будто с вызовом. Да что тут, черт возьми, происходит? Девушка молчит пару секунд. Пауза становится неловкой, и я невольно морщусь. Совсем не хочется участвовать в их разборках. Как бы я поступила на месте Инги? Уж точно не лучезарно улыбалась бы, увидев своего мужчину за ужином с другой. А она наверняка считает Варламова «своим». Знаю я такую породу, они с рождения считают, что все на свете крутится только вокруг их отшлифованного личика. – Ты что-то хотела? – спрашивает мужчина и вопросительно смотрит на Ингу. Это было грубо и даже я удивленно приоткрыла рот. – Наверное Маша не знает, почему она тут? – в голосе девушки столько иронии и надменности, что мне хочется встать и помахать руками перед ее лицом. Как паршиво, когда про тебя говорят в третьем лице, будто тебя тут и нет. – Потому что я захотел поужинать с ней. – Варламов расслабленно отбросился на спинку стула, и с усмешкой посмотрел на девушку. Инга не выдержала и наконец то обернулась ко мне. – Так… Просто чтобы ты была в курсе. – наигранно беззаботно произносит девушка. – Я сама рассказала ему про меня и Дениса. А это, – она театрально окидывает взглядом помещение. – мой любимый ресторан, в котором я бываю почти каждый вечер. – я удивленно вскидываю бровь, понимая к чему она ведет. – Так что сама подумай почему он привел тебя именно сюда. Она вновь смотрит на Варламова, и уже было открывает рот, чтобы что-то сказать, но замолкает. Я вижу, как она зла. И, может быть, даже хочет закричать или заплакать. Но не делает этого. Думаю, Инга просто понимает, что этому мужчине на ее скандалы будет наплевать. – Если ты закончила, – устало произносит мужчина. – Хорошего вечера. Инга поджимает губы и выдавливает улыбку. Отдаляется от нашего столика со скоростью света. Я смотрю ему прямо в глаза. Во рту пересохло, а глаза, наоборот, наполнились непрошенной влагой. Неужели, то, что я приняла за знак внимания от этого мужчины, всего лишь тупая бессмысленная игра? Неужели я всего лишь инструмент, чтобы позлить Ингу? Выходит, они расстались, и Варламов специально меня привел сюда? – Это правда? – в моем голосе нет обвинения. Я просто хочу знать, чтобы не строить себе воздушных замков, которые могут рухнуть в один момент, царапая душу своими обломками. – Нет. – он безразлично жмет плечами. – Я просто люблю этот ресторан. Улыбается. Так тепло, что хочется немедленно снова ему поверить. – И она действительно тебе рассказала про их связь с Денисом? Варламов сухо кивает и на секунду мне становится легче. Инга подтвердила мои слова, а это значит, что я была права. Что мне можно верить. Доказать хоть что-то мне казалось жизненно необходимым. Выходит, когда я несколько минут назад пыталась убедить его в этом, он уже и так все знал? Но мужчина обрывает мои мысли одной короткой фразой, от которых кровь в моих венах застывает: – И о том, что Денис не мог иметь детей тоже. Он устремляет на меня ледяной взгляд, будто пытаясь проникнуть под кожу, прочитать мысли, завладеть рассудком. Меня в одну секунду сносит волной бешеной, яростной энергетики. Он все знает. И о том, что мне это было известно, тоже. Думает, что я специально все скрывала…? Глава 21. Язык будто прилип к небу, но я все же беру себя в руки. – Я не знала. – не хочу оправдываться, но голос сочится чувством вины с потрохами выдавая меня. – Я узнала только в больнице. В первую же ночь после похищения Инга заявилась прямо ко мне в палату и рассказала об этом, и… – Почему не сказала мне? Я глубоко дышу. А что я могу ответить? Потому что тогда я боялась тебя, а сейчас я боюсь тебя потерять… Разве я знала, что наша близость способна так сильно изменить моё к тебе отношение? Варламов обжигает меня взглядом. – Есть что-то еще, что я должен знать? – его голос требовательный, жесткий. Сейчас я чувствую себя школьницей, впервые вызванной на ковер к строгому директору. Пальцы рук снова начинает потряхивать. Я тут же отрицательно мотаю головой. – Нет… – запинаюсь. – Только если… – Что? – нетерпеливо перебивает мужчина. – Про клуб. В тот день мы с Денисом расстались, и я… Ты сказал тогда на кухне… Помнишь? Про грязные туалеты и … Наверное, и сам все знаешь… – Господи, лепечу я и правда как школьница. Мужчина сухо кивает, давая мне понять, чтобы не продолжала. Глупо было надеяться, что тогда это просто к слову пришлось, а на самом деле он не знает, какую я совершила ошибку сразу после расставания с женихом. Но я это делала, надеялась. Зря, как выяснилось. Эти слова намертво отпечатались в моей голове «Чему ты сможешь научить ребенка? Шляться по клубам и трахаться в грязных туалетах?» Я передергиваю плечами от мерзости всего происходящего. И от самой себя… – Можно мы… закончим этот вечер? Я хочу домой. – не смотрю ему в глаза. Старательно изучаю ножку соседнего стула. – Уверена? – нотка разочарования в его голосе дала мне прямо под дых, но несмотря на это я выдавила короткое «да» в ответ. Я все испортила. Вообразила себя принцессой, которую способно полюбить Чудовище. Но ведь в жизни сказок не бывает. Концентрирую взгляд на пейзажах загородной трассы, мелькающих за стеклом машины, и закусываю дрожащую губу. Как давно Инга ему обо всем рассказала? Почему в таком случае он до сих пор не выгнал меня? Не поверил ей на слово? Думает, что ребенок все же может быть от Дениса? Что ж, через несколько дней уже можно будет сделать тест ДНК и тогда все будет известно. Тогда все будет решено, раз и навсегда… Исподтишка бросаю на мужчину робкий взгляд и тут же его отвожу, потому что натыкаюсь на его задумчивые и немного грустные глаза. Молчание в машине прервалось звуком входящего сообщения на телефоне Кости. Парень мельком мазнул глазами по экрану смартфона и тут же напрягся. Посмотрел в зеркало заднего вида прямо на Варламова. – Шеф… – я впервые слышу в голосе охранника столько неуверенности и тоже напрягаюсь. – Они возле дома. Ожидают Вашего приезда. Кто «они»? Варламов, кажется, прекрасно знает о ком идет речь, и просто спокойно кивает. – Останови машину и выйди покурить. – в его голосе в миг образовалась целая тонна усталости, а я не понимающе нахмурила брови. Что происходит? Парень тут же припарковался на обочине и осторожно прикрыл за собой дверцу машины. Мы остались одни. За окнами почти ночь и какая-то опасная, смертельная тишина. – Кто «они»? Кто нас ждет? – я спрашиваю это почти шепотом, потому собственные мысли так шумно грохочут в голове, что перекрывают все вокруг. – Ждут не нас, а меня. – короткий ответ без единой эмоции в голосе. Мужчина подаётся ко мне и бережно накрывает руку ладонью. Второй рукой прикасается к моей холодной щеке. Он делает это так медленно и так аккуратно, будто я хрустальная статуэтка, и любое движение может мне навредить. В местах, где он касается, кожу начинает приятно покалывать. Завороженно за ним наблюдаю. В полумраке салона его глаза сверкают, как редкие бриллианты. – Прости, что испортила вечер. – тихо произношу я и вижу, как в уголках его губ собирается легкая усмешка. – Если ты только захочешь, я проведу с тобой еще не один такой вечер. Обещаю в следующий раз постараться ничего не портить. – пытаюсь отшутиться я, хотя шестым чувством ощущаю, что сейчас это почему-то не уместно. – Ты очень многого не знаешь. – произносит он почти одними губами и проводит руками по моим волосам. Почему в этом моменте столько… нежности, щедро приправленной грустью? Я никогда его раньше таким не видела. Он выглядит так… будто вынужден тащить на плечах неподъёмную ношу. Он выглядит уставшим, измученным, но настоящим… Я чувствую, как сильно хочу обнять его в этот момент. Я действительно слишком многого еще не знаю ни о нем, ни о его жизни. Но я сейчас здесь. Рядом с ним. Не Инга, и не его жена. Я. Вижу его печальные глаза, от которых сжимается сердце. Не раздумывая, я перебираюсь к Варламову на колени и обхватываю его лицо руками. Подушечки пальцев колет небрежная щетина. Он внимательно наблюдает за моими действиями, не говоря при этом ни слова. Лишь сжимает мои бедра, обтянутые тонкой тканью платья. Спертое дыхание рвется наружу сдавленными всхлипами, потому что наши нежные поцелуи уже давно перешли грань. Мужчина задирает подол моего платья и стаскивает черные танго, жадно вдавливая бедра в себя. – Маш… – его шепот пробирает до электрических мурашек по коже. Первый раз инициатором нашего секса являюсь я. Я не стыжусь этого. Я устала прятаться и скрывать желания от самой же себя. Оправдываться можно сколько угодно, но сути это не изменит. Я хочу его. Я хочу к нему прикасаться. Целовать. Разговаривать. Узнавать. Еще сотни, тысячи раз увидеть на его губах улыбку и эти легкие морщинки в уголках его рта. Я хочу всего этого. Но сейчас мне кажется, что он отстраняется. Будто пытается взять себя в руки. Обуздать желание, которое я чувствую под бедрами в прямом смысле слова. – Что-то не так? – несмело произношу я с трудом отрываясь от его губ. Получаю в ответ мягкий взгляд. – Ты же знаешь, да? Я не стану извиняться. – шутливо произносит он, а я вопросительно изгибаю бровь. – Просто хотел сказать, что… – он на секунду замолчал, а его глаза в миг стали серьезными. – Я ошибался на твой счет. Оглушающее молчание накрыло салон авто. Неужели он и правда это говорит? Варламов раздосадовано качает головой и тяжело вздыхает. – Ты слишком наивная для этого мира. Для моего мира. – Разве это плохо? – шепотом спрашиваю я, до боли в пальцах не желая убирать руки с его шеи. – Нет. – он улыбается. – Наоборот. Ты словно чистый глоток свежего воздуха среди всей этой похоти и циничности. И я понимаю своего сына. Понимаю, почему он тогда не смог себя сдержать. Почему поехал к тебе. И почему хотел вернуть. – моё сердце забилось как сумасшедшее. – Такую как ты, не захотел бы потерять ни один мужчина. Ты должна это знать. Я еле дышу, лишь бы не пропустить мимо ушей ни одного его слова. Чувствую, как щеки немедленно краснеют, а глаза, наверное, загораются бриллиантовым блеском. Разве может быть в этом мире что-то ценнее таких слов? Наверное, это то, что должна услышать каждая женщина хоть раз в жизни… Чувствую, как раздавленная самооценка затрепыхалась где-то на дне сознания. Я ничего не отвечаю. Не могу подобрать подходящих слов. Поэтому просто впиваюсь в его губы с новой силой, желая передать всю нежность, которую сейчас чувствую. Мы торопимся. Спешим приблизить момент единения так сильно, будто бы голодали друг по другу долгие годы. Уже через пару секунд я чувствую, как его каменный член проникает в меня. Движения тут же замедляются, а мы оба словно облегченно выдыхаем. Он отрывается от моего рта и не спеша стягивает одну лямку платья вниз, слабо царапая при этом кожу на плече. Оголяет грудь и с наслаждением сжимает ее в ладони. С моих губ срывается стон. Выгибаю спину, задавая темп нашему ритму. Склоняет голову и втягивает напряженный сосок губами, кусает, ласкает, терзает. В моей голове крутятся тысячи ярких вспышек. Я двигаюсь все быстрее и почти кричу. Сейчас мне наплевать, что мы находимся в машине, а где-то с наружи стоит Костя. Сейчас я рядом с мужчиной, который способен довести моё тело до настоящего экстаза. И весь реальный мир будто меркнет за тонированными стеклами этого автомобиля. Тонет в темноте ночи, оставляя нас наедине. Оргазм не заставил себя ждать. Я услышала хрипловатый стон, а через секунду почувствовала невероятное напряжение между ног. Сильные ладони сдавили мои ягодицы, а в следующий миг нас обоих накрыло сокрушительными вспышками мерцающих неоновых кругов наслаждения. Я с силой закусила губу, боясь разлететься на миллионы осколков счастья… Варламов тихо постучал по стеклу окна, давая Косте понять, что пора ехать, как только мы привели себя в порядок. В такие моменты видеть рядом постороннего человека словно пытка смущением, но пора возвращаться в реальность. До дома ехать меньше десяти минут и все это время мы провели в молчании. Лишь его теплая большая ладонь накрыла мою руку, лежащую на сиденье машины. Почему-то от этого жеста внутри разливалось тепло, поэтому я боялась пошевелиться, лишь бы не нарушить хрупкую связь между нами. А на сердце с каждой минутой разливалась тревога. Я уже знала, что что-то не так… Дом за поворотом. Еще минутка и мы приедем. Я вглядываюсь в темноту за окном. Машина, будто нарочно замедляет ход, а Костя то и дело бросает напряженные взгляды в зеркало заднего вида. Полиция. Возле высокого забора припарковано три автомобиля с горящими проблесковыми маячками. Рядом стоит несколько мужчин. Что-то обсуждают. Завидев нашу машину, все как один, поворачивают головы. Я не понимающе смотрю на Варламова, взглядом требуя объяснений. А он лишь чуть сильнее сдавливает мою ладонь. Глаза по-прежнему спокойные. Значит не о чем волноваться, да? – Ничего не бойся. – говорит он мне словно в напутствие. – Костя тебе поможет с любыми вопросами. Я нервно смеюсь и кажется впадаю в истерику. – Что? – какого черта он говорит это так, словно прощается!? – Все будет хорошо. – сухо бросает мужчина. Машина замедляет ход и останавливается. А я остервенело цепляюсь за его руку. – Что происходит!? Посмотри на меня! – я почти кричу, но это бесполезно. Варламов одергивает свою руку и выходит из машины. Костя тут же блокирует двери. А я шокировано провожаю его взглядом. Почему-то без его прикосновений становится дьявольски холодно. Глава 22. Трясу головой, будто пытаюсь сбросить оцепенение и тут же кидаюсь к дверце машины. Давлю ладонями на холодное стекло, от чего на том появляются запотевшие пятна. Липну взглядом к удаляющейся мужской фигуре в черном пальто. Совсем не кстати вспоминаю, как он пришел ко мне в магазин в тот день, когда все началось. На нем было то же пальто и черное поло. – Открой дверь. – требовательно прошу я парня, но он сидит не шелохнувшись. Треплю ни в чем не повинную дверную ручку, цепляюсь трясущимися пальцами за блокиратор. Все бесполезно. – Маша, не истери, ну? Знаешь же, что тебе нервничать нельзя. Все в порядке будет. – выдохнул Костя, но судя по его тону голоса он и сам не верит в то, что говорит. – Но… – пытаюсь возразить я и сама же тону в потоке собственных мыслей. Что, но? Я побегу сзади как героиня романтических мыльных опер и подарю ему страстный поцелуй на прощание? Однако весь мой внутренний мир будто протестует бездействию. Варламов подходит ближе к ожидающим его мужчинам. Все, как один, будто по струнке вытянулись при виде него. Один из сотрудников что-то произнес, словно нехотя, и кивнул на служебное авто. Варламов ничего не ответил. Достал руки из карманов пальто. Наручники? Ему одевают наручники? Мужчина в форме делает это как-то… с осторожностью и даже учтиво. Клише в моей голове бьются в пух и прах. Разве бы его так задерживали, будь он преступником!? Еще через секунду его посадили в иномарку с полицейскими мигалками и дав по газам, все три машины тут же скрылись за поворотом. Все это происходило так быстро, буквально за доли секунды. Но для меня показалось бесконечностью. Костя проследил, пока машины пропадут из вида и вышел из авто, открывая мне дверь. Способность трезво рассуждать, казалось, покинула меня окончательно. Я чувствовала только страх. Страх за него. Этот мужчина. Всегда холодный, расчётливый и такой сильный. Мне казалось, что ничего на свете ему не может быть страшно. А сейчас он на моих глазах только что добровольно задался полиции. – Куда его повезут? Что он сделал? – я спешу за Костей в дом, по пути обгоняя его и заглядывая в глаза, как маленький надоедливый ребенок. – В дом заходи. Холодно. – роняет парень, и пропускает меня в, такой привычный уже, холл особняка. Я по привычке сбрасываю босоножки, хотя и знаю, что по этому дому принято ходить не разуваясь, и иду на кухню прямо босиком. Нервная система трещит по швам. – Костя! – взвизгиваю я, не выдерживая, видя, как парень спокойно наливает чашку горячего чая с мелиссой. – Ответь мне! Парень с грохотом ставит чашку нас тол прямо перед моим носом. – Выпей и успокойся! – рявкает он, и, как ни странно, это помогает. Я слушаюсь и делаю два больших глотка. – Я бы очень хотел тебе сказать, что его скоро отпустят. Но скорее всего этого не будет. – охранник устало присаживается на маленькую табуретку возле меня и выглядит при этом довольно нелепо. Почему-то я думаю, что табуретка может просто не выдержать его веса. Оказывается, это не правда, что в шоковых ситуациях мозг концентрирует свое внимание на чем-то одном. Все с точностью да наоборот, я готова думать, о чем угодно, лишь бы не принимать ужасную правду, которую так отчаянно требую. – Почему? – только и могу выдавить в ответ. Снова мочу пересохшие губы сладким чаем. – Под него давно уже копают. Успел нажить себе врагов за столько времени. – ровно произносит Костя. – Он знал, что его сегодня заберут. – Нет. – отрицательно мотаю головой. – Неужели ничего нельзя сделать? У него же столько денег. Адвокаты. Дать взятку в конце то концов? – Люди, которые пытаются его упрятать тоже не с улицы взялись. Это бы случилось еще раньше, не расскажи ты тогда про начальника службы охраны и, что видела его в кабинете шефа. Попади те документы в руки его конкурентов, шансов выйти из-за решётки не осталось бы совсем. Сейчас ему приписывают незаконные сделки в особо крупных, а это не хилый срок. – И… это правда? Он этим занимался? Денис говорил, что да… – в моих глазах стоят слезы, но я отчаянно приказываю себе не плакать. Костя неуверенно пожимает плечами. – Я ведь всего лишь охранник. Он передо мной не отчитывается… Я тяжело дышу, пытаясь переварить новую, свалившуюся на меня, реальность. В один миг все исчезло как по щелчку пальцев. Просто пропало. Еще пару недель назад, я бы обрадовалась, и даже, может быть, позлорадствовала, мол, поделом. Все в этой жизни должно быть наказано. Но сейчас… Я понимаю, что есть и обратная сторона медали, и не все всегда выглядит именно таким, каким кажется на первый взгляд. – А я? Что будет со мной? – отвожу взгляд к окну, и бессмысленно пялюсь в него, даже не ожидая получить ответа на этот вопрос. – Да. – задумчиво произносит парень. – Тут есть еще кое-что. – он глядит на меня с осторожностью, будто проверяя способна ли я выдержать еще хоть грамм информации на сегодня. Киваю, безмолвно давая согласие. Что бы там не было, я хочу знать. – Все имущество Варламова, переписано на тебя. Даже этот дом. Так что… – Что? – в голове будто обезьянка, стучащая в бубны. Как так получается, что слова я слышу, но понимать информацию совершенно отказываюсь? Костя смотрит на меня в упор, и кажется уже жалеет, что решил рассказать мне еще и это, потому что придется разжёвывать все как первоклашке. Да, мой мозг не способен сейчас сложить дважды два. – Он переписал на тебя все свое имущество, Маш. Недвижимость, счета на твоё имя, действующие производства. Всё. Ты теперь законный распорядитель всего этого. В памяти всплывают те бумаги, которые я нашла в его кабинете. Так вот ответ. Но… – Зачем ему это делать? – все это как-то нелепо, и принять новую правду совсем тяжело. – Наверное не хотел, чтобы ты с ребёнком в чем-то нуждалась. – парень пожимает плечами. – На случай, если… – Если он не выйдет из тюрьмы? – эти слова такие страшные, что меня передергивает, когда я произношу их вслух. – Да. Он поэтому и с женой развелся, чтобы у нее не было прав на какое-либо имущество. – Так она приезжала для… развода? Кивает. – Больше наследников у Варламова нет. Кроме твоего пузожителя. – парень даже пытается улыбнуться, и я вижу, как он хочет поддержать меня. Наверное, он просто не в курсе, что этот ребенок скорее всего не наследник его босса. Но ведь Варламов то все знал, тогда зачем ему было переписывать на меня все свое состояние? Давлю слабую улыбку в ответ. – Мы должны что-то сделать. Помочь ему. – почему-то именно сейчас я отчетливо представляю Варламова в холодной камере тюрьмы и дыхание тут же перехватывает. Из груди вырываются сдавленные рыдания. – Мне ничего этого не нужно! – Маш… – растерянно произносит Костя и тихонько прикасается к моему плечу. – Я понимаю, но ты ничем не сможешь помочь. С этим делом и так уже работают лучшие адвокаты города. Если уж не справятся они, то… Да, успокаивать у Кости получается из рук вон плохо. Я вспоминаю, что еще пол часа назад горячие прикосновения Варламова грели мою кожу и все внутри сжимается. Он знал, что это его последний вечер на свободе? И решил провести его со мной…? Я закрываю лицо ладонями, потому что кожу на щеках обжигают горячие пятна стыда. Он отдал мне свое бесценное время, а я все испортила своими разговорами. «Давай закончим этот вечер» – всплывает в голове собственная фраза, произнесенная час назад. Если бы я только знала! Какая же я дура! – Я хочу его увидеть. Съездить… туда. С ним же можно увидеться? – пищу я жалобным тоном сквозь рыдания. – Все завтра, Маш. Сейчас тебе нужно успокоиться и поспать. – Костя подхватывает меня под локоть и аккуратно, но настойчиво ведет в комнату. ********** Открываю глаза и вижу на тумбочке возле кровати свой мобильник. На экране красуется паутинка трещин. События вчерашнего дня медленно проникают в сознание, темные мрачные мысли крадутся к пропасти рассудка словно ядовитые змеи, больно жалящие мысли. Морщусь. Предпочла бы вообще ничего не вспомнить, но от новой реальности не спрятаться. Привстаю и аккуратно беру смартфон в руки. Костя, наверное, принес, пока я спала. Последний раз я видела телефон еще в тот день, в магазине… Столько воды утекло… Кажется, будто это было в прошлой жизни. Жму на кнопку включения и на экране загорается приветственная надпись. Стряхиваю остатки сна. Приходит несколько смс от сотового оператора. И на этом все. Да, не густо. Даже Таня не удосужилась позвонить ни разу. Хороша подруга… На секунду прикрываю глаза, а потом решительно набираю номер девушки. Не сказать, что горю желанием с ней разговаривать, но нужно расставить точки над «и», да и хоть чем-то отвлечься… Голос подруги слышится после третьего гудка и в сердце что-то екает. Мы ведь столько пережили с ней вместе, как же она могла так вести себя за моей спиной…? Это больно. – Привет. – несмело произношу я в трубку. – Как дела? – пытаюсь придать тону голоса повседневное выражение, но получается плохо. – Да все в порядке, дом, работа. Замоталась! – смеется девушка, а я растерянно смотрю в стену. Как у нее это получается? Как она может разговаривать со мной вот так вот… просто? Я вспоминаю, как она поддерживала меня после расставания с Денисом. И как скрывала от меня, что его больше нет… Трясу головой, и решительно произношу: – У меня тоже все хорошо. Давай увидимся? Поболтаем, как в старые, добрые? – даже улыбаюсь, но в голосе все равно проскальзываю стальные нотки. Таня секунду молчит. – Ого, я-то думала в твоей новой жизни нет места старым подругам. – пытается скрыть упрек шутливым тоном. – Приедешь? – раз уж теперь это мой дом, я могу смело принимать в нем гостей? – Я скину адрес смс. Глава 23. – Ну и хорооомы. – Таня по-свойски расположилась на диване в гостиной, озираясь по сторонам. Виолетта Эдуардовна подала для нас ланч, от которого у меня потекли слюнки. Вспомнила, что последняя неудачная попытка поесть состоялась еще вчера вечером в ресторане. Поблагодарила экономку и отпустила ее. Так странно, в доме все по-прежнему. Персонал работает как ни в чем ни бывало, охрана, как обычно, на своих местах, и даже старенький садовник подстригает большими ножницами кусты с розами в саду, монотонно напевая себе какую-то песенку под нос. Все так, будто и не было тех событий вчера. Будто Варламов и не сидит за решеткой, а просто куда-то уехал и скоро вернется. Я вздыхаю и закрываю распахнутое окно гостиной, погружая ее в тишину. – Ты мне не звонила. – отвлекаю я девушку от блинчиков с вареньем. Она вскидывает взгляд и даже удивленно ведет бровью. Почему она ведет себя так легко? Мне немедленно захотелось стереть ее двуличную улыбку с лица. – Говорю же, работа, дела. – безразлично жмет плечами и тянет через соломинку безалкогольный мохито. – Кормят тут тебя как королеву. – смеется девушка. – Но сейчас же ты нашла время приехать. Неужели за столько дней не было и минуты набрать подруге? – я нарочно тяну время, откладывая разговор. Просто жду, что она сама мне обо всем расскажет. Только вот надежда тает как кусок льда на теплой ладони, быстро и беспощадно. Таня высокомерно закатывает глаза. Этот допрос с пристрастием ей явно не по душе. – А где же хозяин дома? Он так запросто разрешат тебе водить сюда гостей? – проигнорировав мой вопрос, произносит подруга. – Помнится мне, ты говорила, что не по своей воле в этом доме живешь? – она сощурила глаза, будто бы уличая меня в чем-то. Становится мерзко, и очень грустно. Я опускаю взгляд и безразлично смотрю на вазочку с домашним вареньем. – Я все знаю. Про тебя и Дениса. Про то, что ты скрыла от меня его гибель, когда приходила успокаивать вечерами. И про то, что вы много общались. Вы спали, да? – я думала, что задать этот вопрос будет сложно. Но нет, я не чувствую абсолютно ничего. Ни волнения, ни страха. Просто безразличие. Таня замолкает, но я ощущаю ее взгляд на себе. – Ты что меня позвала в чем-то обвинять? – ее голос моментально стал холодным. Защищается. – Я хочу, чтобы ты рассказала мне правду. – сухо ответила я и посмотрела ей прямо в глаза. Девушка резко встала из-за стола. – Хочешь правду!? – она говорит это с нажимом, будто пытаясь заставить меня отказаться от своего вопроса. – Вот тебе правда! Тебе всегда всё доставалось просто так! Комнату тебе подарила какая-то абсолютно левая старуха, а некоторые всю жизнь горбатятся, чтобы хотя бы на пару собственных квадратных метров заработать! Парень из богатой семьи, готовый взять тебя под свое крылышко и обеспечивать до конца жизни! А ты, видите ли, принцесса! Измену она простить не смогла! Да в таких, как Денис надо зубами вгрызаться, а не нос воротить! Да даже после его смерти тебя к рукам прибрали и всем обеспечивают! А знает ли отец Дениса, как ты трахалась в туалете клуба пьяная вдрызг? Может, мне стоит ему рассказать? Или ты и его уже успела окрутить? Господи, да что они все только находят в тебе!? Таня разъярённо сверкает глазами, а на моем лице в это время ни дрогнул ни один мускул. Наверное, я должна злиться на нее. Ответить что-то колкое и яростное. Но я этого не делаю. Я не сержусь на нее за эти слова. Видимо правду говорят, что обидеть может только то, что ты сама в глубине души считаешь правдой. А я знаю, что в словах Тани правды нет. – Так спала? – безразлично переспрашиваю я, игнорируя ее тираду из грязи, вылитую на мою голову. – Спала! Спала, Маша! И в постели он ни-ка-кой, кстати! – она как-то вымученно скалится, а в глазах стоят слезы. – Если бы ты только знала, сколько раз мне пришлось выслушивать разговоры о несравненной, незаменимой Машеньке! – ее губы дрожат от обиды. Как ни странно, но я понимаю, что она чувствует. Понимаю, как все это танком проехалось по ее самооценке. Хочется сказать «сама виновата», но… Она всего лишь пыталась занять свое место под солнцем. Некоторые идут и на более гнусные поступки, чтобы хоть как-то выбраться из бесконечной, непроглядной нищеты… Чтобы попытаться изменить свою жизнь. Поэтому я лишь медленно и задумчиво киваю. – Ясно. Таня сокрушенно оседает обратно на стул и растерянно смотрит на меня. Наверное, она тоже ожидала совсем другой реакции. Ссоры, скандала. Взаимных мерзких, низких обвинений. А мне вдруг стало всего этого достаточно. Я в последнее время пережила столько, что хватило бы на целую жизнь. Мир, в котором и так полно лжи и предательств, постоянно будет сталкивать меня с такими ситуациями, ожидая что в моей душе найдется отклик. Что я отвечу тем же. А я не хочу. Потому что негатив – это выбор. Я сдержанно улыбаюсь бывшей подруге. – Ты на такси сюда добиралась? Дорого вышло, наверное? Я попрошу охрану отвезти тебя обратно, хорошо? Таня смотрит на меня изумленно. Мне не нужны извинения, я и так вижу, как в ее глазах плескается чувство вины. – Хорошо. – произносит она одними губами. ******* – Маш? – Костя тихо стучит по дверному косяку гостиной и несмело проходит внутрь. Я даже не оборачиваюсь. Просто не могу оторвать пустого взгляда от окна. Сижу на диване, поджав под себя ноги и обхватив колени руками. Воспоминания мучают меня ежесекундно. Как от них избавиться, когда все вокруг напоминает о нем? Да даже эта чертова гостиная… На том кресле мы первый раз переспали. Его запах пожизненно въелся кожу. В ту ночь он выдавливал крики из моей груди, а я касалась его робко, будто боясь, что от любого движения образ может развеяться, словно мираж. – Есть новости? – спрашиваю я безжизненным тоном. – Пока нет, но… – парень мнется, видя моё состояние. Я нехотя поворачиваю к нему голову, показывая, что готова слушать. – Ты помнишь, что сегодня день приема? Тест. – простучало в голове словно удар в звонкий бубен. Он должен быть сегодня. Но даже это меня не трогает. Мне вдруг начинает казаться, что больше ничего в этой жизни не способно меня волновать. – Я сейчас соберусь и поедем. – сухо бросаю Косте и встаю с дивана. ******* – У них же уже есть его… материалы? – все эти слова кажутся неподходящими, и мне совершенно не хочется ничего обсуждать, но если в салоне машины и дальше будет висеть такое напряженное молчание, то я всерьез задумаюсь над вариантом выйти в окно. – Да. – коротко отвечает Костя. Я протяжно вздыхаю и продолжаю смотреть на мелькающие пейзажи. Будто насмешка судьбы. Как раз сейчас мы проезжаем мимо того магазина, в котором я работала, и из которого сбегала, словно воришка, в попытках скрыться от Варламова. А сейчас бы многое отдала, чтобы просто его увидеть. – Ты узнавал? Мы сможем к нему съездить? – Возможно адвокаты смогут завтра выбить встречу. Если… – Что, если? – озлобленно перебиваю я Костю. Почему постоянно встревает это «если»? Почему не может быть просто «да» или «нет»? – Если он сам захочет. Я поворачиваюсь к парню, не веря собственным ушам. А он может не захотеть? Серьезно? А потом обреченно закрываю глаза. Никогда не знаешь, чего ожидать от этого мужчины. Говорят, в женщине должна быть загадка, так вот в нашей ситуации она вовсе не во мне. Варламов будто постоянно в каком-то своем закрытом, неприступном мире. И приблизится к этому миру позволено лишь избранным. В наш последний вечер я была к нему слишком близко. А потом поплатилась за это разлукой. Не справедливо. – Что с тобой? С тех пор как ты отвез Таню домой, как в воду опущенный. – не думаю, что меня и правда это интересует, просто хочется отвлечься и хоть о чем-то поговорить. Но Костя моих желаний не разделяет, потому что бросает сухое «Ничего», и оставшуюся дорогу до больницы, мы едем молча. ******* – Ну вот и всё. – доктор садится за рабочий стол, выполнив все необходимые манипуляции. – Как Вы себя чувствуете? Выглядите уставшей. Я тоже сажусь напротив него и ставлю женскую сумку на колени. Вцепляюсь в нее руками. – Все в порядке. – отвечаю я почти что на автомате и продолжаю наблюдать, как мужчина заполняет какие-то бумаги. Он вскидывает на меня непонимающий взгляд. – Ну что ж, тогда можете быть свободны. – произносит с улыбкой. – Как свободна? – я хлопаю глазами. – А результаты? Почему-то я думала, что мне немедленно их сообщат. А потом медленно начинает доходить, что, наверное, такие тесты не делаются моментально. Я смущенно отвожу глаза в сторону. Правда, что ли, что беременные туго соображают? Мужчина снисходительно улыбается. – Результаты будут завтра утром. Выслать Вам на электронную почту или лично заедете? Сглатываю ком в горле. – Лично. Думаю, что где-то в глубине души я и сама уже знаю ответ. Просто мне требуется услышать его что бы поверить. Аккуратно кладу руку на живот и вежливо попрощавшись, выхожу из кабинета. Мне не важно от кого этот малыш, я все равно люблю его. ******* Оглядываюсь по сторонам. Мрачное неуютное помещение, стены которого выкрашены в мерзкий серо – голубой цвет. Я ни разу не была в полиции, а тем более в СИЗО, но почему-то именно таким его себе и представляла. Минуты тянутся словно резиновые, и я уже пожалела, что Костя остался ждать снаружи. Мне здесь безумно страшно. В центре комнаты стоит простой стол, и два стула по бокам, на одном из которых я и сижу, нервно ерзая. Наконец тяжелая железная дверь открывается с мерзким, сильно режущим слух, скрипом. Кажется, этот же звук прошелся ножом по сердцу, потому что я буквально физически почувствовала, как оно затрепыхалось в груди. Мужчина в форме зашел первым, вежливо кивнул мне, мазнул глазами по помещению и сделал пару шагов назад, пропуская в комнату его. Варламова. Я впилась в него глазами моментально. Даже привстала со стула. Немедленное оглушающее желание броситься ему на шею накрыло с головой, и останавливал лишь строгий неприступный взгляд надзирателя. Грудь вздымается от частых вздохов, впиваюсь пальцами в столешницу, удерживая себя на месте. – Здравствуй. – спокойно говорит он и подходит к столу. Садится. Я тоже оседаю на стул, будто эхом повторяя его движения. – У вас пятнадцать минут. – безэмоционально выдал сотрудник и закрыл за собой железную дверь. Я настолько оглушена всем происходящим, что забываю даже поздороваться. Просто смотрю на него. Я ожидала увидеть… Что угодно. Ссадины на лице, или темные круги под глазами. Признаки истощения или смертельной усталости. Но не ожидала увидеть такого Варламова. Такого, как обычно. Даже здесь он выглядит так, будто собрался на обложку Форбс. Все те же идеально уложенные волосы, они у него от природы что ли так лежат? Волосинка к волосинке. Небрежная стильная щетина и холодные дьявольские глаза. – Ты зря пришла. – вырывает он меня из собственных мыслей. – Нервничать только. Я открываю рот. – Я хотела тебя увидеть. – только попробуй меня прогнать, добавляю мысленно. Но Варламов лишь усмехается. – Зачем ты переписал на меня все свое имущество? – задаю я вопрос в лоб. Мужчина молчит примерно секунду, а потом сухо выдает: – Больше не на кого. На мои глаза тут же наворачиваются слезы. Я и не ждала, что он ответит что-то про неземную любовь. Но и что так открыто и честно признает свое одиночество не ждала тоже. Киваю. – Маша, не плачь. – строго говорит он и я тут же слушаюсь. – Я не знаю сколько еще времени тут проведу и обещать ничего не могу. Гробить свою жизнь бессмысленными надеждами я тебе не позволю, поняла? – его тон требующий и даже жесткий. – Теперь у тебя и ребенка есть все, о чем можно только мечтать. Просто живи дальше, договорились? И сюда лучше больше не приходи. Я мотаю головой. – Нет! Нет! Не говори так! – кажется от отчаяния я уже начинаю задыхаться и фразы слетают с моих губ какими-то не внятными ошметками. – Слышишь!? Не смей этого говорить! Мне ничего не нужно! Мы что-нибудь обязательно придумаем! Костя сказал, что адвокаты… И они помогут! Слышишь!? Я некрасиво шмыгаю носом. Он смотрит на меня секунду, а потом его взгляд смягчается. Кристаллы льдинок тают. В уголках губ собираются морщинки от улыбки. – Господи, ну и глупая же ты. – смеется. – Значит мне даже в тюрьме от тебя не спрятаться? Я возмущенно распахиваю глаза, и хочу уже было наброситься на него с кулаками, пока не понимаю, что он всего – лишь шутит. Слезы тут же высыхают, а на смену им приходит истеричный, неудержимый смех. – Ты Чудовище, знаешь? – сдавленно произношу я, успокаиваясь. Он ласкает меня глазами и мягко кивает, мол «Знаю». Бесценные минуты подходят к концу, тают на глазах. И я не теряю ни секунды, сосредотачивая взгляд на этом мужчине. Не упуская из вида даже самую мельчайшую деталь. Медленно тяну руку к сумке и вытаскиваю запечатанный белоснежный конверт. Кладу его на стол. Варламов следит за каждым моим движением. – Я вчера сделала тест ДНК. Касаюсь краешка конверта дрожащими пальцами и пододвигаю его ближе к мужчине. Он молчит минуту. Две. Вечность. И кажется я перестаю дышать вовсе. А потом ласково накрывает мою ладонь своей рукой, не обращая никакого внимания на конверт. – Я не буду его открывать. – спокойно произносит мужчина. – Почему? – шепчу я в ответ. – Я и так знаю, кто отец твоего ребенка. Глава 24. Варламов. Устало прикрываю глаза. Голова плывет. Выпил слишком много. Плевать. Дохрена проблем просто. Гнида Кравцов перекрыл мне кислород со всех сторон. Копает под меня. Думает, я не знаю, как он людей моих подкупает, что бы они информацию сливали. Я знаю, мразь. Просто время еще не пришло с тобой расквитаться. Но будь уверен, оно наступит. Кравцов мой деловой партнер. Сколько я с этим мужиком прошел вместе? В какие только мы передряги не попадали. Вместе же на ноги вставали, когда еще совсем пацанами были. И что сейчас? Хер забил он на все это, вот что. Деньги людей губят. Застилают глаза. Заставляют превращаться в животных. Всегда надо больше, больше, больше. Два месяца назад Кравцов пришел ко мне с якобы деловым предложением, заняться наркотой. Наркотой, блядь! Совсем мужик крышей поехал. Мы тогда сильно повздорили. А потом я начал замечать, как сделки, которые проходят под моим именем, но которыми занимается он, выглядят, мягко говоря, странно. Лично перепроверил каждую, и чуть инфаркт не заработал. Миллиарды отмывались незаконными оборотами. Да за такое меня можно было бы упечь за решетку до конца дней. Времена, когда я по доброй воле действовал не по закону, уже давно в прошлом. Тогда девяностые были, другого выбора не было. Но не сейчас. Сейчас лазейку можно найти везде, и оставаться чистым при этом. Мне моя свобода дороже любых денег. Свернул бы шею своими руками этому Кравцову, да вот только связей у него тоже хоть отбавляй, так же, как и денег. Связал мне руки, гнида. Приходится теперь смотреть ему в глаза и двулично жать руку при встрече, когда хочется подвесить его за его же яйца. Мажу безразличным взглядом по шмыгающим между столиками официанткам. Упругие жопы как на подбор, все до одной обтянуты синтетической тканью мини – юбок. Надо отвлечься. Секса не было слишком давно. Надо уметь давать себе слабину, но я настолько загружен проблемами, что иногда и спать забываю. Какой нахрен секс? Рядом крутит пятой точкой девчонка. Совсем юная еще, лет восемнадцать от силы. Бросает на меня похотливые взгляды. Куда твой отец смотрит, цыпа? Будь ты моей дочерью, отходил бы ремнем, чтобы в жизни больше не подумала такую короткую юбку нацепить. Тяжело вздыхаю и киваю на кресло за моим столиком, дескать «садись». Девчонка не ломается, падает рядом и тут же скалится. – Я Аня. – щебечет она и обольстительно облизывает губы. Ей так кажется. – Евгений. – нагло оглядываю новую знакомую. То, что надо. Вот только возраст… Быть чьим-то импровизированным папиком хочется в последнюю очередь. Аня кокетливо дотрагивается до моего плеча и продолжает что-то говорить. Я не слушаю. Может просто музыка в этом жалком клубе, в который меня занесло по чистой случайности, слишком громкая. А может просто не хочу ничего слышать. Мысленно я отодрал ее уже во всех позах, и… Мне не понравилось. Слишком глупа. Слишком искусственная. Слишком пресная. Видимо я человек старой закалки. Секс с девушкой, чьё IQ не выше, чем у огурца мне мало интересен. Телефон вновь зазвонил. На экране имя сына. Касаюсь сенсорной кнопки, переводя устройство в беззвучный режим. Не до тебя сейчас. – Закажи себе что-нибудь выпить. – бросаю на стол пару крупных купюр и оглядываю зал. Пора валить отсюда. Я уже встал со стула, когда увидел знакомый силуэт. Белокурые волосы, узкие плечи, полтора метра ростом. Господи, Денис выбрал себе в невесты просто лилипута. Я ее когда первый раз увидел, чуть не помер со смеха. И что только нашел в ней? Простецкая девчонка. Деревенская. На личико правда милая, но вот на контрасте с моделями, которые всю жизнь окружали сына, она сильно проигрывает. Я щурю глаза. Приглядываюсь. Видел ее всего один раз. Денис устроил «семейный» ужин, чтоб нас познакомить. Да, неловко было. Особенно если учесть, что я был уверен – баба просто хочет облапошить сына. Сканировал ее взглядом весь вечер. Потом только нарыл инфы, узнал, что сирота. Родители умерли рано. Живет где-то на окраине, чуть ли не в бараке. Все это ее не оправдывает, возможно просто хорошо играет роль невинной овцы, но жалость вызывает, да. Как ее там, Маша? Так вот, Маша сейчас старательно крутит жопой рядом с каким-то парнем. И это не мой сын. Мои взгляды на мир может и устарели, но даже я понимаю, что это не нормально. Снова бросаю взгляд на телефон. Надо бы, наверное, перезвонить сыну. Сказать, чем его невеста занимается прямо в данный момент. Но девчонка настолько пьяна, что ноги на высоких каблуках еле держат ее, а парень не упускает возможности распустить руки, с довольной улыбкой на губах лапает пьянчугу. Тихо выругавшись, иду к их столику. Но сладкая парочка решает свалить раньше, чем я подхожу. Направляются к туалету. Серьезно, блядь? Может ну ее нахер, эту Машу? Уже и так ясно, что она там собирается делать, да и в целом, что она из себя представляет. Думаю, на этом их отношения с Денисом и закончатся. Но что-то внутри гложет меня. Не дает забить хер и просто уйти. Стискиваю зубы и пробираюсь сквозь толпу пьяных тел, не упуская ребят из вида. Басящая музыка бьёт по ушам и мозгам. Повсюду воняет дешевым пойлом и табаком. Маше этой просто мозги надо вправить. Даже если Денис ее бросит после такого, а скорее всего так оно и будет, оставлять ее пьяную в таком состоянии наедине с хер пойми кем, не хочется. Усажу в такси, отправлю восвояси, а дальше сын разберется сам. Прохожу в темный узкий коридор. Ребята идут на несколько метров впереди. Пару раз тормозят, пытаясь изобразить что-то вроде поцелуя. Мерзость. Девчонка настолько пьяна, что, если бы парень ее не держал, она, казалось, рухнула бы прямо на пол и уснула бы мертвым сном. Уже почти настигаю их, кладу ладонь парню на плечо. Тот оборачивается. Маша в это время спотыкается и почти встречается носом с грязным полом. Но я делаю шаг вперед, огибая пацана, и ловлю ее под ребра. Парень смотрит на меня испуганно. А я взглядом даю понять, чтобы валил. Слушается. Я не удивлен. Слишком многие знают меня в этом городе в лицо. Спорить сейчас было бы с его стороны совсем неправильным решением. Скрывается в темноте коридора. А пока я провожаю его тяжелым взглядом, девчонка проворно обвивает мою шею руками и впивается поцелуем. Да мать твою. Упираюсь ладонями ей в живот. Пытаюсь оттащить от себя. По щекам ей что ли надавать, чтобы протрезвела? Но женщин я не бью. Зря, кажется. Пьянчуга закидывает ногу мне на бедро. Ставлю ее ногу обратно на пол. Ты и на двоих то еле держишься, милая. В позе цапли и подавно не устоишь. Для пьяной в умат она слишком целенаправленно пытается меня трахнуть. А сама глаза зажмурила. Боится даже взглянуть кто перед ней. Вот будет смешно, когда она все же увидит, что пытается изнасиловать отца собственного жениха. Пока я мысленно ее матерю, и пытаюсь развернуть в сторону выхода, девчонка вцепляется в мою руку и кладет ее на грудь. Весь этот цирк уже начинает надоедать. Я злюсь. На себя, за то, что не могу одним махом решить все свалившиеся проблемы. На нее, за то, что она обманывает моего сына, а сама трахается в грязных клубах не пойми с кем. И снова на себя за то, что вообще пошел за ней. Да пусть хоть семеро бы ее тут отодрали, мне то какое дело? Стискиваю зубы, рычу и до боли сжимаю ее грудь. Девчонка изгибается и стонет. Я приподнимаю бровь. Неожиданно чувствую каменное напряжение в штанах. Этого еще не хватало. Ты же не собираешься трахнуть невесту своего сына, Варламов? Пусть и скорее всего уже бывшую. – Блядь. – грубо хватаю девчонку за волосы. Богом клянусь, свернул бы шею прямо тут. Тяжелый, неконтролируемый гнев накрывает с головой за секунду. Все ведь вы, суки, одинаковые. Столько лет прожил, а еще ни разу достойной бабы не встретил. Одни шлюхи, да эскортницы. Интересует либо размер члена, либо размер кошелька. А если и то и другое внушительно, они же мать родную готовы продать, лишь бы присосаться, и до конца жизни деньги тянуть. Так было с моей женой. Та еще тварь. А когда-то я всерьез считал, что у нас любовь. Она со мной была, когда я еще вообще ничего из себя не представлял. Пацан с большими планами на жизнь. Женились, Денис родился. Да я ради них двоих горы готов был свернуть. Пахал как проклятый, свой бизнес строил, чтобы никогда они ни в чем не нуждались. Не спал по трое суток, лишь бы быстрее на ноги встать. Я знаю о чем, говорю. Сам в нищете вырос. Мать на заводе сутками работала. Неделями на кусок хлеба копили. Мои родные так жить не должны. А когда Денису было пять, я узнал, что Кира трахается с кем попало, направо и налево за моей спиной. Думал, убью. Остановило только то, что меня посадят, а Денису бы пришлось расти с этой тварью. На все что угодно был готов, чтобы она больше к сыну на пушечный выстрел не подошла. Но особых усилий и прилагать не пришлось. Отвалил денег, обещал обеспечивать, лишь бы она в жизни сына больше не появлялась. А та и рада была избавиться от надоедливого ребенка. Сука продажная, свалила в закат и глазом не моргнула. Денис до сих пор думает, что его мать пропала без вести. Впрочем, так оно и есть. Мне известен только номер ее счета, который я ежемесячно пополняю, чтобы так оно и оставалось. Поклялся себе, что больше ни одной бабе доверять не стану. Мысли о бывшей жене разбередили старые раны, вызывая еще большую ярость. Девчонка в это время упорно тянется к моим губам, оставляя едкие, ядовитые поцелуи. Разворачиваю ее и толкаю в спину. Прямо в грязную туалетную кабинку. Задираю платье. Остановись, пока не поздно. Но гнев беспощадно затопил рассудок. Хочу посмотреть на ее лицо, когда она откроет глаза. Будет шлюхе урок на всю жизнь. Грубо стаскиваю лямки дешевого платья, оголяя грудь. Впечатываю девчонку в стену. Та запрокидывает голову. Что-то мычит. Стонет. Вставляю член почти на сухую. Мерзко, противно. И я ненавижу нас обоих в этот момент. Но секс есть секс. Уже через пару минут разгоряченное молодое тело заводит меня на столько, что я двигаюсь все яростнее. Девчонка, кажется, начала трезветь и пытаться вырваться из моих стальных объятий. Но я уже не могу остановиться, трахаю ее так бешено и жестоко, будто пытаясь выместить всю злость. Развязка не заставляет себя долго ждать, приходит уже через пару минут. Сказывается то ли алкоголь в крови, то ли долгое отсутствие секса. Пьяное тело обмякает в моих руках. Отпускаю. На руках девчонки остаются кровоподтеки от моих пальцев. Завтра будут синяки. Чувство стыда на секунду кольнуло где-то в груди. Ну давай. Открой глаза. Посмотри на меня. Но она бросается к унитазу. Садится на колени. Тошнит. В какую же мерзость я впутался. Медленно подхожу и собираю волосы девушки в хвост. – Тебе помочь? – тихо произношу я. Ну уж голос то мой она должна узнать. Наверняка поймет, что перед ней явно не тот пацан, с которым она намеревалась переспать. Кажется, у нее началась истерика., потому что через секунду девчонка взвизгивает: – Убирайся! Раздраженно прикрываю глаза. Свернуть бы твою тонкую шею, за такой образ жизни. Но вместо этого продолжаю держать ее волосы, чтобы они не лезли в лицо. Но она резко оборачивается, и глотая слезы, бъет меня по руке. Тут прячет глаза, так и не взгялнув. – Убирайся! – повторяет девушка.– Не хочу тебя знать! Это ничего не значило! Да ты что, блядь!? Ничего не значило? Завтра пойдешь целовать моего сына, и сделаешь вид, что не раздвигала ноги в грязном туалете жалкого клуба перед совершенно незнакомым мужиком!? Злость, уже было начавшая утихать, вновь вспыхнула с новой силой. Отпустил волосы и сделал пару шагов назад. Бросил презрительный взгляд на девчонку, обнимающую унитаз. – Шлюха. – выплюнул я грязное слово, собрав в себе весь гнев. Дальше сама разбирайся. Ты не стоишь того, чтобы я тратил свое время – добавил мысленно, и вышел из кабинки. Глава 25. Молчу. Просто смотрю ему в глаза. Его рассказ поверг меня в шок, свалился на голову оглушающей реальностью. Да так, что в ушах начало звенеть от тишины, повисшей в этом холодном неуютном помещении. Я тяну конверт обратно к себе дрожащими руками. Не раздумывая, срываю край и вытаскиваю лежащую внутри бумагу с печатями больницы. Разворачиваю. В глазах стоят слезы и маленькие черные буквы расплываются. Смахиваю сырость с щек тыльной стороной ладони. Судорожно втягиваю воздух. – Это правда. Отец ты. – мой тихий голос кажется таким громким, что приходится поморщиться. Мужчина лишь спокойно кивает. – Я узнал, что Денис не мог иметь детей… сразу после его гибели. – То есть… ты все это время… знал… обо всем этом? – я смотрю на него открыто, без злобы или осуждения. Сердиться мне нужно скорее на себя, за то, что тот вечер и этот несчастный клуб стали роковыми в моей жизни. Варламов скользит рукой по столу. Тянется к моей ладони, но я тут же прячу их под стол. Ему это не нравится. Взгляд тут же становится хмурым. Мне просто нужна пара минут, чтобы все осмыслить. Сейчас это, кажется, чем-то невероятным. – В тот вечер я еще не знал, что вы расстались, Маша. Я поступил импульсивно и чувствовал себя последней мразью. Денис рассказал мне о том, что произошло только пару дней спустя. – Иии… Он сказал, что мы расстались, потому что я изменила ему? – я сглатываю колючий ком в горле. Почему-то хочется расплакаться. От стыда, от воспоминаний о том ужасном вечере, от того, что все сейчас обернулось именно так, и я не имею понятия хорошо это или плохо. Кажется, в голове перемешалось абсолютно все. Мужчина как-то виновато вздохнул и даже отвел глаза в сторону. – Скажи мне. – с нажимом говорю я. – Я сам так решил. Увидев тебя в клубе в таком состоянии, готовую на что угодно с первым встречным, я и не мог подумать иначе. – я киваю. – После клуба я попросил своих ребят присмотреть за тобой. Денис погиб, и… Не до этого в общем стало. – он делает тяжелую паузу. – А потом мне сообщили, что ты ходила в больницу и записалась на аборт. Когда я пришел к тебе в магазин, то окончательно убедился в том, что ты не знаешь, что между нами произошло. Это была последняя капля. И все эмоции, скопившиеся внутри, хлынули наружу свинцовыми, больными градинами слез. Легкие начинает печь от дефицита кислорода. Я делаю судорожные вздохи. Закрываю лицо ладонями. – Ты ведь мог мне сказать! – обвинять его сейчас в чем-то за свои же ошибки не лучшая идея. Знаю. Но кажется я уже не контролирую свои эмоции, и мне хочется переложить хоть часть своей боли на кого-то другого. – Маш… – мягко говорит мужчина. Оглядывается на дверь. Встает со стула и подходит ко мне. Я вкидываю на него мокрый от слез взгляд. – Иди ко мне. – он мягко тянет меня за руку. Я встаю и тут же утыкаюсь носом в его плечо. Сильные руки обнимают меня, гладят по спине и по волосам. И от этого становится так спокойно и так надежно. Бывают такие места, в которых ты чувствуешь себя как дома. И кажется мой дом в его объятиях. Я не чувствовала ничего подобного никогда раньше. – Не плачь, ладно? – уговаривает он меня, от чего плакать хочется еще больше. Лишь бы еще хоть разочек услышать вот этот вот тон голоса. Теплый и нежный. Но я трясу головой, соглашаясь. Мужчина обхватывает мои щеки ладонями, заставляет поднять голову. Противлюсь, потому что понимаю, как сейчас выгляжу. Нос наверняка распух, а тушь, которой я воспользовалась утром скорее всего размазалась по щекам, превращая меня в панду. Но он утирает мокрые дорожки слез с моего лица большими пальцами и улыбается. Я не могу сдержаться и улыбаюсь тоже. Кажется, только в этот момент до меня наконец то доходит, что сейчас передо мной стоит отец моего ребенка. Неужели у моего малыша будут такие же бездонные голубые глаза, которые я так… люблю. Наверное, этот мужчина все-таки умеет читать мысли, потому что именно в этот момент он иронично приподнимает бровь и задорно пронзает меня взглядом. Не могу удержаться. Сквозь горькие слезы пробирается звонкий смех. Еще через секунду чувствую вкус его губ на своих. Такой знакомый и желанный. Улыбаюсь сквозь поцелуй и сильнее притягиваю его к себе. Обнимаю, что есть сил. В дверь постучали, давая понять, что время на исходе. И сердце тут же жалобно сжалось протестуя. Нет! Этого недостаточно! Мне нужно еще время! Больше времени! – Мы… что-то придумаем. – наспех зашептала я, прерывая поцелуй. – Мы найдем самых лучших адвокатов. Дадим взятки, подкупим всех, кого можно, но вытащим тебя. Мы что-то обязательно придумаем, слышишь? – Маш. – оборвал он меня. – Взятки тут не помогут, пока по земле ходит человек, который не хочет видеть меня на свободе. В душе будто что-то обрывается. – Я сам все решу, поняла? И я ему верю. Он решит. Обязательно. ***** – Маша, тут доставка приехала. Говорят, ты что-то заказала. – подозрительно произносит в трубку моего смартфона Костя. Я в этот момент представляю, как он сканирует взглядом доставщика, поэтому спешу ответить: – Да, я заказывала! Кроватку. Надо же заранее все это купить. А то потом вдруг времени не будет… – зачем-то начинаю оправдываться. Просто мне до сих пор не привычно, что деньгами можно распоряжаться вот так вот, просто. А покупки совершать, не заглядываясь на ценники и не подсчитывая в уме на каких именно макаронах придется сидеть до конца месяца, если ты сейчас себе это позволишь. – Ясно. Встречай. – отвечает парень, пропуская мимо ушей моё чистосердечное признание о потраченных деньгах. Конечно, ему плевать, что я покупаю, и для чего мне это нужно. Подбегаю к панорамному окну в холле и выглядываю в сад, чтобы поскорее увидеть доставщика. Я ждала эту кроватку и очень ее хотела. Оставалось только узнать пол малыша, чтобы решить в каком цвете будет матрац. Доставщик уже у входа, поэтому я выскакиваю на улицу в одной пижаме и быстро расписавшись в документах, показываю куда ее поставить. Дверь за ним закрывается, а я задумчиво смотрю на запечатанную коробку. Да, придется просить кого-то из рабочих или охраны ее распаковать и собрать. Сама я точно не справлюсь. Кладу руку на живот и улыбаюсь, что делаю в последнее время слишком редко. Напоминаю себе, как важны положительные эмоции. – Ничего, малышка. Дядя Костя нам все соберет. – злорадно хихикаю и вновь беру в руки смартфон. Видимо Костя получил строгое указание от Варламова, носиться со мной как с писаной торбой. Указание блюдет безукоризненно. Две недели прошло с момента его ареста. Каждое утро я просыпаюсь и не хочу открывать глаза, не хочу вспоминать весь этот кошмар. Хочу лишь одного, чтобы он оказался дома. Но резиновые дни тянутся друг за другом, и ничего не меняется. Адвокаты кидают сухое «работаем». Костя молчит, будто ему рот заклеили. Хотя я знаю, что, если бы хорошие новости были, он бы обязательно сказал. Значит их нет… Я отмахиваюсь от грустных мыслей и набираю охраннику. ********* – Мне кажется это надо к другой стороне прикрутить. – я тщательно наблюдаю за процессом с дивана и раздаю ценные указания, пока двухметровый Костя в строгом костюме ползает по полу на карачках с отверткой в руках. – Маш, не говори под руку, а? – парень вытирает пот со лба и кидает на меня грозный взгляд. Я лишь улыбаюсь в ответ. – На вот лучше, телевизор посмотри. Что там обычно беременные любят, мультики? – цепляет пульт с тумбы из-под ТВ и бросает его на диван. Смеюсь. – Мультики любят дети. А беременные любят смотреть как собирается кроватка для их малышки. Но телевизор все же включаю. Пусть просто фоном работает. – Не сказала? – спрашивает парень, бросая на меня взгляды исподлобья. Я тут же отвожу глаза в сторону. – Как-то… разговор об этом не зашел. – Маша, он будет рад, вот увидишь. Я нервно закусываю губу. Мне бы твою уверенность. Варламов ведь хотел наследника, а у нас будет дочка. Как он отреагирует? Я ничего не отвечаю, и чтобы не продолжать этот разговор прибавляю звук на телевизоре. Как раз новости идут. Но уже в следующую секунду вскакиваю с дивана, зажимая в руке пульт, и устремляю все внимание на экран. – Костя… – отвлекаю я парня, который и внимания не обращает на бубнящую коробку. – Да Костя! Посмотри же! Парень нехотя отрывается от собирания кроватки и поднимает глаза. Тут же встает. Выпрямляется. «Машина известного бизнесмена Александра Кравцова взорвалась сегодня на семнадцатом километре Алтуфьевского шоссе.» – озвучивает голос телеведущей кадры с места происшествия. В углу экрана висит фото мужчины. Я видела его. Когда только приехала в этот дом. Это один из тех мужчин, с которыми Варламов разговаривал, когда я по незнанию спустилась вниз совсем не вовремя. – «По предварительным данным хозяин автомобиля и два его охранника погибли на месте. Сейчас на месте происшествия работают криминалисты. Информация уточняется.» Я отрываюсь от экрана и перевожу вопросительный взгляд на парня. – Это же его деловой партнер, да? Я его видела. Но Костя выглядит оглушенным. Смотрит будто бы сквозь меня, что-то обдумывая. – Нет. – серьёзно произносит он. – Это то человек, из-за которого Варламов попал за решетку. Мои руки холодеют, а на спине в ту же секунду собираются маленькие капельки холодного пота. Я снова перевожу растерянный взгляд на экран телевизора, на котором уже идет другой сюжет. Облизываю пересохшие губы. – Это значит…? – Что шансы вытащить его оттуда сейчас существенно увеличились. Трясу головой. Радуюсь. Конечно же радуюсь! Но в сознании, словно гниющий червяк, копошится навязчивая мысль. – Костя, это ведь случайность, да? – киваю на экран. Очень хочу верить, что сама судьба распорядилась жизнью этого мерзавца. Но… Костя ничего не отвечает. Напряженно смотрит мне в глаза, а затем поспешно выходит из гостиной. ********* Прилипаю к окну машины, стараясь хоть что-то разглядеть возле огражденного участка. У отдела припарковано много полицейских машин, и бесконечно снуют мужчины в форме несмотря на то, что на улице почти ночь. Мы приехали сюда два часа назад, и все это время я безостановочно ерзаю на сиденье, в ожидании, пока его отпустят. Об этом сообщили еще днем, но оформление документов затянулось так надолго, что мои нервы буквально трещат по швам. В голове то и дело возникают противные мысли, которые я старательно пытаюсь гнать прочь. Все будет хорошо. Мужчины, который так тщательно пытался упечь его за решетку, больше нет. А дальше мы справимся и сами. И пусть пути не совсем законные, главное, что я знаю – он ни в чем не виноват. Он мне все рассказал, а я просто не могла не поверить. Сейчас. Еще секунда и я обязательно увижу знакомый силуэт в дверях этого здания. А уже в следующий миг мысли становятся реальностью. Старая дверь открывается. Сначала выходит Костя, а затем он. Варламов. В строгом черном пальто и такого же цвета поло, которое подчёркивает его голубые глаза. Классические брюки, начищенные до блеска ботинки и стильные очки. Я даже моргаю, подумав о том, что это мираж, который вот-вот рассеется. Но мужчины никуда не исчезают. Движутся к машине тяжелыми, уверенными шагами. Дыхание замирает. Он не знает, что я здесь. Он попросил Костю оставить меня дома, потому что в это время я уже должна спать. А за графиком моего питания, сна и прогулок тщательно следят. Сцепляю руки в замок. Так сильно, что костяшки пальцев побелели. Сердце тарахтит в груди как старый трактор. Костя предусмотрительно задерживается на улице, открыв Варламову дверь машины. Я устремляю на него взгляд. Салон автомобиля тут же наполняется до боли знакомым запахом. Его запахом! Это приводит меня в чистый восторг, и я уже не могу сдержать счастливой улыбки. Рвусь вперед и бросаюсь ему на шею, не дав даже закрыть дверь. Чувствую, как из его груди вырывается вздох. Он сжимает мои волосы и притягивает к себе. И в этом жесте есть все. Нежность, страсть, безумие и даже любовь. После этого мне не нужны слова. Мы сидим так минут десять, не меньше. Просто наслаждаемся прикосновениями друг друга. На душе поселяется долгожданное облегчение. Я могла бы сидеть так вечно, и клянусь, не шелохнулась бы, лишь бы не нарушать то равновесие в сознании, которое только что обрела. Но мужчина мягко отстраняется. Медленно, словно невесомо касается моих губ. Колет щеки щетиной. Заглядывает в глаза. – Ну что же ты, моя пленница. – его хрипловатый голос снова пробирает меня до мурашек. Господи, пусть это не заканчивается никогда. – У тебя был отличный шанс сбежать, прихватив с собой мои миллионы. Решила его упустить? Улыбается. В уголках губ собирается восхитительные морщинки, которыми я любуюсь. Но глаза остаются серьёзными. Я прищуриваюсь. – Так ты меня больше не держишь? – в моем голосе неожиданно появились те самые кокетливые нотки. Мужчина делает вид, что задумывается на мгновенье, а затем произносит: – Держу. Очень сильно держу, Маша. И больше никогда не хочу отпускать. От моей широкой улыбки где-то в районе скул уже начинает покалывать. – И… нашу дочь тоже? – сердце напряженно зачастило. Выражение его лица меняется, и я не могу уловить те тысячи оттенков скользящих эмоций. Но в конце концов его глаза загораются ярче прежнего. – Дочь? Я киваю. – Она будет самым счастливым ребёнком на свете. Я обещаю. – он говорит это так просто и так уверенно, что мне не остается ничего. Кроме как поверить. Поверить ему всей душой и всем сердцем. Вкладывает мою ладонь в свою. Большую и сильную. Как завороженная наблюдаю за нашими переплетёнными пальцами. Стучит по стеклу, давая Косте понять, что пора ехать. Охранник садится в машину и тут же заводит урчащий двигатель. Бросает довольные взгляды в зеркало заднего вида, от чего я смущенно опускаю глаза. Знаю, что выгляжу нелепо со своей счастливой улыбкой до ушей, но поделать ничего не могу. Варламов вновь поворачивается ко мне. – Едем домой? – спокойно спрашивает он, сильнее сжимая мои пальцы. – Да. – отвечаю я. – Домой. Эпилог. Два года спустя… Волнуюсь. Сжимаю его руку. Вокруг все так торжественно и красиво. Да, свадебная церемония на берегу озера это что-то потрясающее. Сияющая на солнце водная гладь, и белоснежная, окутанная белыми лентами, арка. Гости, рассаженные по своим местам плотными длинными рядами, тихо шушукаются. Все ждут невесту. – Не жалеешь? – мой мужчина немного склоняет голову и шепчет вопрос мне на ухо. Я улыбаюсь. Понимаю, о чем он. – Мне не нужна была шумная свадьба, чтобы любить тебя. – ласково произношу я. Мы узаконили свои отношения год назад. Скромно расписались в загсе без лишних глаз и даже без свидетелей. Это наше обоюдное решение. Слишком много шумихи в СМИ было вокруг его ареста и смерти Кравцова. Добавлять ко всему этому еще и женитьбу на бывшей невесте своего сына, которого уже нет в живых, было бы излишне. Я прекрасно это понимала. На телефон приходит смс, и я тут же дергаюсь. Достаю мобильник. Улыбаюсь. Няня прислала фото дочери, которая как маленький ангелочек спит в кроватке, самозабвенно прикрыв глаза. Показываю фото Варламову лишь за одним, увидеть в уголках его губ восхитительные морщинки. Каждый раз я впадаю в экстаз от этого. Господи, иногда мне кажется, что я так сильно его люблю, что эти чувства просто не влезают в меня. Но самое невероятное чувствовать то же самое в ответ. Этот холодный, расчетливый и жёсткий мужчина оказался самым лучшим папой на свете. Он будто прятал себя настоящего где-то глубоко внутри. Да, мне пришлось немало пройти, чтобы заслужить его доверие. Но это того стоило. Он носит нашу маленькую принцессу на руках и буквально готов достать для нее луну с неба. «Я сделала правильный выбор» – такая мысль каждый раз приходит мне в голову, когда я смотрю, как они играют вместе. Из мыслей меня вырывает зазвучавший свадебный марш, и все гости как по команде поворачивают головы. Бог мой, какая она красивая. Таня одета в пышное свадебное платье с миллиардом оборочек и рюшек. Высокая прическа, жемчуг в ушах и на шее. Все это ей безусловно идет. Ловлю ее взгляд. Улыбаюсь. Она благодарно смотрит в ответ, и выпрямив спину, гордо шефствует по ковровой дорожке. Я оборачиваюсь. Возле арки уже ждет он. Тот, кто через пару минут станет законным мужем. Двухметровый парень с внушительной саженью в плечах и грозным лицом, но добрыми глазами. Наш Костя. Наш, уже ставший другом, а не просто работником, Костя. Я не могу сдержать добродушной усмешки. До последнего ведь скрывал. В тот день, когда я попросила его отвезти Таню домой, она расплакалась прямо в машине. Видимо Костя женские слезы на дух не переносит, потому что поспешил ее успокоить. «Ты наверное против будешь, но у нас вроде как любовь. Понимаю, что она не хорошо поступила тогда, но ведь каждый имеет право на ошибки.» – признался он, когда скрывать их отношения было уже бессмысленно. И я разделяю его мнение, ошибиться может каждый. И пусть наша с Таней дружба уже никогда не станет такой же, как прежде, но я искренне счастлива за них обоих. Пожалуй, Таня всегда мечтала об этом. Муж, с которым как за каменной стеной. Который не предаст и не обидит. Это про Костю. Я поворачиваю голову к моему мужчине. И про него тоже. Разве же так бывает, что вы понимаете друг друга с полуслова? Все ссоры и недомолвки остались где-то далеко в прошлом. Будто в другой жизни. Мы открыты друг другу. Мы откровенны друг с другом. И мы дорожим нашим бесценным счастьем. О нем не хочется кричать на весь мир. О нем хочется молчать и прятать за закрытыми дверьми нашего дома от чужих глаз. Потому что это только наше. Драгоценное. Церемония в самом разгаре, а я так прониклась сентиментальными мыслями, что на глаза навернулись слезы. – Что с тобой? Что-то болит? – муж нервно задергался, и даже почти уже подскочил со стула, пока Таня давала свое согласие стать законной женой. Я еле сдержала отчаянный смешок. – Все в порядке. Ты забыл какая я чувствительная, когда беременная? Варламов облегченно выдохнул, но все же бросил на меня подозрительный взгляд, мол «точно ничего не болит?» Я успокаивающе кладу ладонь ему на руку. Да, в прошлый раз он вел себя точно так же. Честное слово, я думала он с полицейскими мигалками меня в роддом повезет. Ни на минуту не отходил. Вздохнуть не давал. Это было тяжело, но очень мило. Где-то внизу живота больно кольнуло. Я раздосадовано прикрыла глаза. Черт, можешь хотя бы конца церемонии подождать? – мысленно уговариваю я малыша. В глубине души я уже знала, что это случится сегодня. Просто никому не сказала, потому что тогда Варламов не разрешил бы мне идти на свадьбу, а я очень хотела. Зато прямо за дверью в холле припрятала сумку с вещами в роддом. До официального срока еще две недели, так что мой план не дал слабины. Но мальчики зачастую рождаются раньше, видимо мой спешит появиться на свет со всей силы. Кое как дождавшись окончания брачных клятв, и вежливо поздравив ребят, я подошла к Варламову. – Проводишь меня в уборную? – спокойно произношу я. Надо убраться отсюда, пока воды не отошли. Мужчина кивнул и тут же взял меня под руку. Покинув толпу гостей, я шепотом произношу: – Ты только не волнуйся, но у меня схватки начались. Муж застыл на месте как вкопанный. – Блин! Маша! Ты же сказала, что ничего не болит! Я растерянно жму плечами и глупо улыбаюсь, пока глаза мужчины лихорадочно блестят. – Заводи свою машину поскорее. Едем рожать тебе наследника.