Везде, холодные, смеялись

Над сердцем пламенным моим,

И нечестивые ругались

Не мной, но Именем Твоим,

Но Ты меня, мой Бог великий,

Покою в бурях научил!

Ты вертоград в пустыне дикой

Небесной влагой упоил!

Ты стал кругом меня оградой,

И, грустный, я дышу отрадой.

Увы! мой путь — был путь сетей;

Но Ты хранил меня, Незримый!

И буря пламенных страстей,

Как страшный сон, промчалась мимо;

Затих тревожный жизни бой…

Отец! как сладко быть с Тобой!

Веди ж меня из сей темницы

Во Свой незаходимый свет!

Всё дар святой Твоей десницы:

И долгота и счастье лет!

Федор Иванович Тютчев

(1803–1873)

Весенняя гроза

Люблю грозу в начале мая,

Когда весенний, первый гром,

Как бы резвяся и играя,

Грохочет в небе голубом.

Гремят раскаты молодые,

Вот дождик брызнул, пыль летит,

Повисли перлы дождевые,

И солнце нити золотит.

С горы бежит поток проворный,

В лесу не молкнет птичий гам,

И гам лесной и шум нагорный —

Все вторит весело громам.

Ты скажешь: ветреная Геба,

Кормя Зевесова орла,

Громокипящий кубок с неба,

Смеясь, на землю пролила.

Успокоение

Гроза прошла — еще курясь, лежал

Высокий дуб, перунами сраженный,

И сизый дым с ветвей его бежал

По зелени, грозою освеженной.

А уж давно, звучнее и полней,

Пернатых песнь по роще раздалася,

И радуга концом дуги своей

В зеленые вершины уперлася.

Летний вечер

Уж солнца раскаленный шар

С главы своей земля скатила,

И мирный вечера пожар

Волна морская поглотила.

Уж звезды светлые взошли

И тяготеющий над нами

Небесный свод приподняли

Своими влажными главами.

Река воздушная полней

Течет меж небом и землею,

Грудь дышит легче и вольней,

Освобожденная от зною.

И сладкий трепет, как струя,

По жилам пробежал природы,

Как бы горячих ног ея

Коснулись ключевые воды.

Осенний вечер

Есть в светлости осенних вечеров

Умильная, таинственная прелесть:

Зловещий блеск и пестрота дерев,

Багряных листьев томный,

легкий шелест,

Туманная и тихая лазурь

Над грустно-сиротеющей землею

И, как предчувствие

сходящих бурь,

Порывистый, холодный ветр порою,

Ущерб, изнеможенье — и на всем

Та кроткая улыбка увяданья,

Что в существе разумном мы зовем

Божественной стыдливостью

страданья.

Как хорошо ты, о море ночное…