Это был ценный опыт. Теперь я знала, что даже если меня на складе физически не будет, мы всё равно сможем всё решить, и заминки не возникнет, и никто не прибежит с воплями, где Нагибко и почему ключевого робота нет на складе.

Поставив себе мысленно высочайшую оценку за достижения, я сидела в кресле и подпиливала несуществующий уголок на искусственном ногте своей новой руки пилкой, которую нашла в столе Нагибко, благо обнаружилась она прямо в невскрытой упаковке. Потом я вспомнила, что у Нагибко с ногтями была какая-то хитрая история и полезла в поиск выяснять, что тут вообще с ними делают. Оказалось – удаляют и заменяют на протезы из особого сплава, прочного, как металл, и почти прозрачного, лишь с лёгким металлическим отблеском. Плюсы такого решения в том, что они не отрастают и не ломаются, так что красивый дизайн можно носить сколь угодно долго, но… Серьёзно, удалить ради этого ногти?

Я посмотрела на свои. Они имитировали настоящие, и по ним, скорее всего, было видно, что никто их не заменял имплантами. Вот это я не подумала, наверняка же есть руки с уже установленными металлическими ногтями… Ладно, если регулярно подкрашивать, никто ничего не заметит, а там перейду в офис, где никто не знает, что Нагибко их меняла.

Вот от этих мыслей меня и оторвал внезапный звонок Валетова.

В панике я чуть не врубила видео, но тут же вспомнила, что, во-первых, у меня на голове ведро, а во-вторых, я предупреждала босса, что не буду показывать лицо. Так что приняла вызов без картинки.

– Ася, – прохрипел он и подался вперёд так рьяно, словно хотел нырнуть в экран.

Вид у Валетова был ужасный. Бледный с зеленцой, с нездоровым блеском в глазах и заострившимися скулами, а под глазами внезапно проявились морщины, которых я раньше у него не замечала. Честно говоря, мне захотелось спросить, делал ли он прививку от бешенства. Но, возможно, он просто был пьян.

– Ася, – повторил он голосом диспетчера на какой-нибудь пригородной платформе через хреновый динамик, – я хочу вас видеть.

Я похолодела всеми своими искусственными кожными покровами.

– Э-э, босс, мы же договаривались… У меня пластика, я не могу…

– Плевать, – выдохнул Валетов, и на меня почти что пахнуло перегаром прямо от экрана. – Мне нужно посмотреть в ваши бесстыжие глаза. Остальное можете прикрыть, мне всё равно.

Я нашарила на внутреннем экране такого же, как я, офигевшего Скрепыша, и он всё понял без слов.

– Секундочку! – попросила я и метнулась подпереть дверь стулом, потом стянула с головы шлем, села на место и пронаблюдала, как Скрепка ставит мне на видео фоном неопределённые очертания квартиры, а на лице рисует медицинскую маску. Потом он поднял руку и отсчитал на пальцах три, два, один… И я пошла в эфир.

– Так что случилось? – уточнила я, стараясь не звучать нервно. Я ведь нигде не налажала, да же? Не налажала же? У меня всё хорошо и гладко! Чего он?

– Вот скажите мне, Ася, – проигнорировал мой вопрос Валетов и прервался на то, чтобы закинуть в себя содержимое стопки, а потом шумно вдохнуть, уперев нос в белую манжету. – Вот вы же несколько лет в компании работаете. И до сих пор всё было нормально. Работали, как все. Забивали, тормозили, ленились, косили. Всё, как у всех! Вот и что вам вдруг вступило в причинное место это изменить, а?!

Последнюю фразу он выкрикнул так, что микрофон завёлся, и Скрепыш на пару секунд отключил звук, чтобы мне уши не просверлило. Матушки-батюшки, да что я сделала-то, что его так вывело?

– Комсдарь, так я же ничего плохого не…

– Вот именно!!! – взорвался Валетов и шарахнул стопкой о стол с такой силой, что наверняка осталась вмятина. – Вот именно, что ничего плохого! И много-много хорошего!!! И в итоге наш грёбаный отдел – лучший по всем показателям в компании!!! И теперь я – заметьте, я, а не вы, – остался за это крайним! Меня повысили, Ася!

На последней фразе его голос надломился, а на глазу навернулась скупая мужская слеза. С моим лицом тоже творилось что-то странное: кажется, оно изображало крайнее удивление, но напрягалось при этом в совершенно неожиданных местах.

– Комсдарь, так это же… хорошо? – пискнула я. – Выше статус, больше денег, разве нет?

Валетов достал откуда-то из-за пределов кадра салфетку и шумно высморкался.

– Вы просто не знаете, что тут творится. Ася, этот Рогозин… Я теперь его зам, понимаете? Я жить хочу, Ася!!! Ну вот за что вы так со мной, а? Я разве вам вредил? Я разве не шёл навстречу, не прикрывал ваши косяки?

Он так искренне страдал, что моё несуществующее сердце дрогнуло.

– Босс, ну не переживайте так. Вы со всем справитесь, я в вас верю! Но если что, обращайтесь, я помогу, в беде вас не брошу. Мы же команда!

Валетов ещё раз шмыгнул носом и упёр взгляд покрасневших глаз в камеру.

– Правда?

Я хотела закивать, но Скрепка напомнил, что иллюзия маски может сбиться.

– Ну конечно! – пообещала я.

– В таком случае, – произнёс Валетов и откашлялся, глядя куда-то мимо камеры, – с этого дня вы заступаете на должность менеджера по общему верхазингу.