Давным-давно была одинокая девочка. Еще до зарождения мира. Это было так давно, что просто ошеломляло.

Эта девочка была [Богом].

Но что есть Бог? И зачем она была рождена? Девочка не знала этого. И никто не мог ответить на ее вопросы. Она была одна.

В этом мире еще не существовало знаний.

Девочка была рождена для того, чтобы спрашивать [Зачем], вместо тех, кто еще чего-то не знал или не мог осознать. Дабы во всем сомневаться, девочка имела квинтэссенцию Сомнения. Она взяла свою кисть для письма и продолжала спрашивать.

Что есть [Быть]? Что такое [Мир]? Кем была она, если задавала подобные вопросы?.. и так далее

Независимо от того, какие сомнения терзали ее, ей некого было спросить. Неважно, какие гипотезы она ставила, никто не мог ей ответить. Она была философом, что без конца задавался вопросами в одиночестве. И, так как она была одна, то даже не знала, что такое одиночество.

…Она хотела хоть с кем-то поговорить и сделала 5 маленьких машин.

Наблюдение. Анализ. Доказательство. Ответ. Четыре машины для выполнения этих задач, и одну — для координации действий остальных.

В мире, где не существовало знаний, она захотела попробовать создать их. Ее неисчисляемое количество сомнений может быть развеяно ответами соответствующей машины — вот чего желала девочка. Но собственные знания машин заставляли их спрашивать в ответ:

— …Кто мы? Что ты такое? Что значит сомневаться? И так далее.

У машин были знания, однако, хоть они у них и были, им не хватало того, что было у девочки. Это было то, чего она знать не могла.

Вот почему… В этом исконном мире первая имевшая [Сердце] девочка отчаялась. Она даже не знала, что значит — желать, она осталась без понимания даже этого.

И в этой нескончаемой тишине девочка придумала способ развеять одно из ее бесконечных сомнений.

Одинокая девочка сомневалась даже в собственном существовании и, в конце концов…

…Она закончила отрицанием себя. Она пронзила свою собственную [Квинтэссенцию].

В конце концов, она существовала. Это был ее единственный ответ. Ответ, который она получила в обмен на смерть. Это был драгоценный ответ, что она держала близко к сердцу.

…

Но в тот день, даже этот ответ стал недействительным.

На отдаленном холме, что вскоре будет называться [Восточная Федерация], в полнолуние красной луны, глубокой ночью, там стоял золотой лисенок, что мог умереть в любой момент. Та, кто сомневался во всем в этом мире. Десять Законов, Единый Истинный Бог, устоявшаяся тактика, неизбежность, она сомневалась во всем и вся...

Тем не менее, одинокая девочка, девочка, что должна была умереть, девочка, чья [Квинтэссенция] дремала; спросила лису, которая решила, что Ты не можешь пойти против устоявшейся тактики с искривленной улыбкой:

— Почему? — спросила она.

…Дремлющая девочка догадалась, что не могла умереть.

Она отрицала саму себя и проткнула свою [Квинтэссенцию] с максимальной силой, но даже при этом она не была [Стерта], она лишь отделилась… и временно отключилась. Она была в отчаянии, но не могла понять этого, пока дремала, поэтому девочка продолжала накапливать вопросы.

— Ответь мне. На чем основаны твои убеждения о том, что ты не можешь пойти против устоявшейся тактики?

Словно она обвиняла того, кто разбудил ее от иллюзорного, но сладкого сна…

Ответом золотого лисенка было его состояние, это происходило с момента его рождения. Девочка спросила, в чем доказательство правдивости этого экстраполяционного заблуждения. Ответом золотого лисенка стало то, что и не нуждалось в озвучивании — угнетение слабого. Девочка спросила про значение сильного и слабого, и доказательство того, что доказательства для чего-то столь очевидного не нужны.

Это был бесконечный и бессмысленный спор, однако…

По какой-то причине, даже умирая, она смеялась. Золотой лисенок смело встал и прервал ее расспросы.

— …Все свелось в никуда. Хей, ты, как тебя зовут? — спросила лиса.

Девочка подумала и ответила: «Неизвестно».

Хоть лиса указала на нее и сказала [Ты], она сомневалась даже в самой себе. Девочка говорила про все: про ее собственную [Квинтэссенцию], про бесконечное количество вопросов, и как, в конце концов, она начала отрицать себя. Именно поэтому, она никогда не задумывалась об имени. Когда девочка закончила говорить, лиса ответила: