Он разогнул его и еще раз осмотрел внутренности. Так и есть! В одном из отделений в глубине была маленькая «молния», из-за нее-то портмоне и не складывалось. Рыбак расстегнул, залез туда двумя пальцами и вытащил порядочный рулончик зелененьких бумажек… Ну и ну.

Пересчитал. Тысяча четыреста тридцать долларов.

Он даже вспотел. Растерянно посмотрел на эту немалую в общем-то сумму, которую только что чуть не отправил в канализацию. Затем решительно разорвал визитку на мелкие клочки и в ту секунду, когда бросил их в унитаз, вспомнил, что есть у него один знакомый, частенько бывавший на Нижней Масловке. Тот самый, знакомый не знакомый, коллега не коллега, скорее наоборот. Да какая разница, что на Масловке…

Стоп.

А ведь он там, на Нижней Масловке, постоянно имел дела с каким-то банком. И наверное, не просто так, раз там у него был свой телефон.

Во времена предвыборной кампании в федерации Рыбак частенько с ним общался и созванивался по этому телефону… по телефону… Первые три цифры начинались на… 285, а потом еще 79. Значит, все-таки Аникор-банк.

И еще одно. Надо уйти наконец из центра, здесь слишком глазастая милиция, довольно частая проверка документов. Тем более с его-то видом. И так чудом пронесло – что в метро, что на стадионе.

Рыбак глянул на себя в витрину. Неопределенного цвета джинсовка, коротковатые штаны. Определенно стоит уехать подальше, на окраину, пересидеть до вечера в каком-нибудь кабачке, откуда не погонят. И еще неплохо бы решить проблему ночлега.

Они бездельничали и ждали новостей.

– Слава, ты всерьез на это рассчитываешь? – удивлялся Комиссаров. – Ты представляешь себе, сколько в Москве столовых, кафе, гостиниц, всяких ночлежных заведений, не говоря уже о магазинах одежды?! Здесь живет десять миллионов человек. И это все рассчитано на такое количество народу! А ты собираешься вычислить од-но-го, с помощью денег, которыми он будет расплачиваться. Это же абсурд.

– Не горячись. Во-первых, этот город рассчитан на гораздо меньшее число людей, чем десять миллионов, оттого-то здесь такая давка. Во-вторых, как раз исходя из этого факта, в Москве гораздо меньше всяких мест, где Рыбак может тратить деньги. Хотя их, конечно, все равно много. Но самое главное – в-третьих. Это то, что сегодня пятница и конец месяца. А это значит что? Это значит то, что выручка собирается и инкассаторы развозят ее по банкам. Так что все-таки эфемерная возможность зафиксировать появление патрушевских купюр все-таки есть.

Алина клацнула крышкой своего ноутбука и заявила:

– Я закончила.

Мужчины удивленно посмотрели на нее, не слишком понимая, о чем речь.

Алина чуть смутилась и добавила:

– Ну… свои психологические портреты… И могу теперь кое-что предположить.

– Ага, – оживился Грязнов. – Ну и как же будут действовать ваши «квадратные и лохматые», «тощие и вытянутые»?

– Из Москвы бежать не будут. Но и в центре сидеть не станут. С большей долей вероятности, нежели предпринимая какие-то другие действия, будут проводить время в пивных и барах, в пригороде. От полудня и по крайней мере до наступления темноты. Будут искать ночлег именно таким образом.

Грязнов и Комиссаров, не сговариваясь, скептически покачали головами.

– Какой же ночлег в баре?

Алина слегка покраснела и не успела ответить, потому что в этот момент ворвался Дятел и поднял большой палец правой руки:

– Вячеслав Иваныч, он наш! Нашли. Местные менты, подмосковные, помогли.

У Комиссарова отвисла челюсть. А Грязнов просто сказал:

– Блестящая работа.

Дятел, не знавший, что это относится целиком к Алине и реализации ее фантастического прогноза, просто просиял.

– Он подцепил девицу в баре. На Николиной Горе. Официантку.

– Молодец парень! – не удержался Грязнов и от похвалы в его адрес.

– Чего – молодец? – удивился Дятел.

– Да это ты, ты молодец, оперативно сработал, давай дальше.

– Да нечего дальше. Потом она отпросилась с работы и забрала его домой. Около двух часов назад.

– Надо немедленно выяснить, кто ее соседи. Что за дом и кто в нем живет.

– Уже. На полкилометра кругом – никаких соседей. А дом этот – академика из НИИ Курчатова. Дамочка его только сторожит.

– Отлично. Ничего не предпринимать, пока мы не приедем рано утром. Будем брать тепленьким из постели. Всем переодеться в самые ветхие шмотки. У нас в МУРе есть секонд-хенд, американские копы целый контейнер притаранили. Одежда, джинсы старые и прочая мура. Мура для МУРа.

– Ну вот и для меня работенка найдется, – удовлетворенно отметил Федор.

Сказано – сделано.

В 5.35 утра в двух кварталах от дома академика из НИИ им. Курчатова, вычисленного пронырливым участковым, остановился неприметный «пазик». Из него вышли три человека и разбрелись в разные стороны. Все они смахивали на бомжей и никаких подозрений у случайного или намеренного свидетеля вызвать не могли. За исключением того, что бомжи не ездят на машинах. Ну а если автостопом? Нет, все-таки вряд ли. Тем более что это были Грязнов со товарищи. Алина осталась в салоне. Все члены «группы обхвата» были радиофицированы, и Алина, находясь в машине, тоже могла слышать их переговоры.