С того дня, как в наш дом заселилась семья Авериных, моя жизнь круто изменилась. У меня, двенадцатилетней девчонки со смешными хвостиками и скобками на зубах, появился лучший друг — золотистый ретривер по имени Ричи. Я часто гуляла с ним, пыталась заниматься, но, увы… со мной пес любил играть в мячик и догонялки. Команды он выполнял только те, что напрямую шли от хозяина. То есть Никиты. А он… он был студентом-старшекурсником и не всегда находил время на Ричи. Но я видела, как сильно он любил своего лохматого друга, с каким огромным удовольствием проводил с ним время.

Мы были друзьями.

И даже несмотря на то, что со временем у Никиты появилась девушка, которой я не понравилась с первого взгляда, мы все равно оставались друзьями. И даже разница в возрасте не стала преградой для нас.

Ей стала авария, которая навсегда изменила наши жизни.

Это случилось дождливой осенью.

Никита и Антонина Владимировна возвращались домой, когда внезапно хлынул дождь. Плохая видимость стала причиной аварии, которая унесла жизнь веселой женщины, мамы и любимой жены. Антонина Владимировна скончалась на месте, а Никита повредил позвоночник и навсегда запер себя в четырех стенах. Отгородился от друзей, семьи. Расстался с любимой девушкой.

Он никого не хотел видеть, долгое время в смерти мамы винил себя и не мог принять то, что это стечение обстоятельств, что его вины нет.

Никита подпускал к себе только отца, любимого ретривера и приходящую нянечку…

Мы не общались больше года. Я пыталась, правда пыталась, но он кричал, швырял в меня то, что первым попадалось под руку. Отказывался не только разговаривать, но и смотреть в мою сторону.

А затем случилось это…

Дядю Костю на несколько дней отправили на конференцию в соседнюю область, а приходящая нянечка неудачно упала и сломала ключицу. Новую найти не успели. Было принято решение, которое, естественно, не понравилось Никите, чтобы моя мама и я присматривали за ним, пока не вернется дядя Костя или пока он не найдет нянечку.

Я изо всех старалась сил лишний раз не маячить у него перед глазами. Но Ричи, наш любимый пес, при виде меня гавкал так громко, что, наверное, слышали все соседи. Я просила его быть тише, скромнее, но куда там. Цапнув за рукав, он тащил меня в комнату парня. В один из таких дней Никита психанул, пожурил пса и попросил меня приготовить ему сырники.

Мы подружились. Снова.

Нет, мы не общались, как раньше, но он больше не отталкивал меня…

И все равно я приходила к нему, тянулась, как цветочек к солнышку. Со временем он начал сдавать позиции, понял, что я никуда не денусь. Потому что не смогу… Уйти, оставить его одного.

А потом… он вдруг отстранился.

Я начала замечать, как с каждым днем Никита все больше уходил в себя. Было ощущение, что его что-то терзает, мучает изнутри, но он не может поделиться этим.

Было обидно, но я терпела.

Терпела, потому что любила этого невыносимого, безумного красивого мужчину. Меня не смущало инвалидное кресло, не злило то, что с Ричи я гуляла одна, а он, замуровавшись, сидел в своей комнате.

Я просто любила, а он… не замечал.

*****

— Ник, — крикнула я, отпирая дверь квартиры и впуская в полумрак пса. — Ричи, стой. Лапы, забыл? — проворчала я, включая в коридоре свет и разуваясь. — Идем, — махнула рукой в сторону ванной.

Ричи был умным псом, схватывал команды на лету. Мы быстро помыли лапы, привели себя в порядок и отправились на кухню. Готовить ужин. Дядя Костя сегодня в ночь, а это значит, что парни были на мне, потому что и моя мама сегодня тоже в ночь. Они оба работают в больнице. Он — врач-анестезиолог, которому не под силу поставить на ноги родного сына, а моя мама — медсестра, которая до сих пор верит в Ника.

— Ричи, ешь, — насыпала в миску сухой корм и, взяв в руки поднос с горячим ужином, отправилась в комнату Ника.

Я открыла дверь, нырнула в такой уже привычный полумрак и остановилась в проходе. Поморгала, позволила глазам привыкнуть к темноте и направилась в сторону письменного стола. Поставила поднос, потянулась к ночнику и щелкнула выключателем. Тусклый свет окутал комнату, зацепил сгорбленную фигуру парня у окна.

— Долго планируешь так сидеть? — сказала я, хватая с подноса круассан с клубничным джемом и забираясь с ногами на диван. — Для звезд еще рано, а больше там нет ничего интересного.

Ник усмехнулся как-то грустно, повернулся ко мне.

— Тебе не надоело? — хрипло поинтересовался он.

Я прикрыла глаза и замотала головой. Мне никогда не надоест приходить в эту квартиру и видеть парня, знать, что он жив и с ним все в порядке.

Мне было шестнадцать, когда я сообразила, почему мне так некомфортно находиться рядом со взрослым парнем. Сейчас мне девятнадцать, и знаете? Ничего не изменилось. Мне по-прежнему некомфортно. Стоило ему посмотреть на меня как-то по-особенному, как я тут же заливалась краской и продумывала план побега.